— Тогда хоть схожу за чаем и булочками, — нехотя возвращая поднос на стол смирился возница, никогда он не умел спорить с выросшими на его глазах дочерьми дорина Симорна, если они просят такими жалобными голосками.
— Ладно, — не стала упрямиться Лиарена, горячего чаю хотелось по-прежнему.
Вазочку с пирожками и чайник Берт принёс через несколько минут, и судя по сердитому пыхтенью старика достались они ему вовсе не так уж легко.
— Как знала… — тихонько выдохнула донна, наливая чай в чашку, и тотчас свернула разговор на другое, — тебе налить?
— Наливайте, — еще хмуро буркнул возница, и, присев к столу, решительно подвинул к себе принесённый служанкой поднос, — тут поем.
Лиарена согласно кивнула, в доме отца к старым слугам относились как к дальним родичам, живущим в доме скорее по доброй воле, чем за жалованье.
— Я тут подумал… — нерешительно начал Берт, покончив с теми кусками еле тёплого рагу, которые показались ему съедобными, не пригоревшими и не сыроватыми, — и решил остаться в доме дорина Тайдира.
— Плохо придумал, — сразу ощетинилась донна, — мало мне будет своих забот, придётся и за тобой присматривать. Лучше возвращайся домой.
— Так я и знал… что вы не согласитесь, но менять решение не стану, — заупрямился старик, — вы с дориной и доннами обо всем подумали… но одно всё же упустили. Не захочет он вас отпускать… ни через пять лет, ни через семь. Сами посудите, какая ему в этом выгода? Вот и постарается привязать вас… теми узами, какие вы сама рвать не захотите.
— Берт?! — Строго нахмурила брови Лиарена, — поясни подробнее… это на какие узы ты сейчас намекаешь?
— На семейные, разумеется, — фыркнул старик, — а вы о чем подумали? Нет, сам он на вас не женится, у вас ночи будут другим мужчиной заняты, маленьким. А вот женихов непременно направит… кого сам сначала выберет. И ухаживать они будут неспешно… обстоятельно… чтобы к следующей весне, когда Каринд бегать начнёт, надеть вам на руку браслет.
— Не может такого быть… — еще шептала ошарашенная такими предположениями Лиарена, а в ушах уже гулко разносился стук тревожно затрепыхавшегося сердца.
А разум, заметавшийся в поисках выхода или опровержения догадок Берта уже всё точно просчитал и уверенно доложил — может. Ещё как. И все старшие родичи наверняка догадались об этом еще там, в родном доранте, но ей говорить не стали, чтобы не расстраивать.
Как ни спешил хозяин доранта, путешественникам пришлось задержаться на постоялом дворе лишние пару часов.
Опоздала Анмана, пятая, самая молодая из невест, и весь отряд ждал, пока она и ее люди умоются, пообедают и переоденутся. Юная донна прибыла в тяжёлой дорожной коляске, за которой следовала простая повозка, похожая на кибитку Лиарены. Невеста везла с собой камеристку и троих служанок, а кроме того ее сопровождала пятёрка воинов под командованием увешенного оружием офицера.
Однако Лиарену небольшая перемена планов не огорчила, Берт успел за это время где-то достать внушительную охапку сухого сена и набить им повозку, превратив ее в удобную люльку. Сверху он застелил сено сухой дерюжкой и Лиарена, завернувшись в одеяло, мирно продремала всю дорогу.
Глава 2
К замку дорина Тайдира Варгейза обоз подошёл почти в полночь.
Простучали по мосту подковы лошадей и колеса всех колясок, и отряд оказался в ярко освещённом газовыми фонарями дворе, где сновало и суетилось не менее двух десятков слуг. Открывали дверцы и провожали путниц к ступеням крыльца, выгружали багаж, раскладывая его отдельными кучками, чтобы не перепутать.
— Я сам! — прикрикнул на подбежавшего парнишку Берт, помогая донне выбраться из повозки.
— Достань мой саквояж, — тихо попросила она возницу, — я возьму его с собой.
Наступал самый трудный момент, знакомство с домочадцами и слугами, и Лиарене хотелось покончить с этим неприятным действом как можно поскорее.
— Я сам все понесу, — не сдался Берт, доставая из-под сиденья сундучок и саквояж. — Только дверцы сначала запру.
Возница и в самом деле достал откуда-то внушительные висячие замки и повесил их на дверцы, вызвав своей подозрительностью слабую улыбку донны. Как он собирается тут жить, если заранее считает всех слуг и домочадцев хозяина подлыми и жестокими?!
Во дворе после тепла повозки оказалось довольно холодно, временами налетали резкие порывы ветра, бесцеремонно трепавшие дорожные юбки и накидки гостей и невольно напомнившие донне ту проклятую ночь.
Однако долго стоять и мёрзнуть девушке не пришлось, Берт решительно направился к крыльцу и ей пришлось плестись следом, заранее натягивая на лицо маску непробиваемого безразличия.
— Донна Лиарена! — негромко окликнул её Тайдир, стоящий на верхней ступеньке и уверенными движениями рук управляющий толпой слуг и возниц, — поднимайтесь сюда.
И вроде бы совсем тихо он это произнёс, а оглянулось сразу с десяток домочадцев и на краткий миг замерли, пытаясь подробнее рассмотреть ту, кому суждено стать на ближайшие годы подушечкой для их иголок и шпилек.
Лиарена стиснула кулачки одетых в перчатки рук так же сильно, как сжимал недавно сам дорин и обречённо направилась к нему, впереди уступившего ей дорогу Берта.
Но пока она дошла, Тайдир словно забыл о ней, поясняя одной из невест, как будут устроены её люди.
А едва освободившись, обернулся к ожидавшему его распоряжений лакею и так же негромко приказал сопроводить донну Лиарену в её комнаты.
Берт мгновенно оценил все преимущества этого указания и, передав провожатому сундук, последовал за хозяйкой.
Дом был ярко, почти празднично освещён, но Лиарена смотрела не на убранство залов и лестниц, а старалась запомнить дорогу. На всякий случай.
Отметила, что ведут её на второй этаж и слегка нахмурилась, далековато до кухни. Однако, обнаружив, что ее покои и детские комнаты находятся в дальнем конце правого крыла, которое, как ей рассказывали, полностью занимал дорин Тайдир, донна успокоилась. Неважно, что кухня не близко, зато тут будет намного меньше бродить случайных людей.
Когда слуга, поставив на пол сундук, распахнул дверь, и отступил в сторону, безмолвно приглашая Лиарену первой войти в приготовленные ей покои, девушка на миг замешкалась.
От острого, как нож понимания, какую грань ей сейчас предстоит переступить, у донны вдруг задрожали колени, а из горла едва не вырвался предательский всхлип. Она и раньше знала, за какое сложное дело взялась в стремлении помочь ставшим родными людям, но только теперь осознала в полной мере, какой резкий поворот сделала в тот момент ее судьба.
