Цель записывается настолько подробно, насколько это требуется для того, чтобы запрос был правильно понят теми энергетическими потоками, которые призваны помогать нам. Возможно, уже в недалёком будущем поколения, не пишущие рукой, а нажимающие на клавиши, будут использовать в целепостановке другие способы. Но сегодня свои обдуманные запросы лучше всего прописывать. Кому не довелось этим заниматься – можно приступить, это как на исходе лета первый раз искупаться. В преддверии нового всегда обидно пропустить старое.
Каждый день возникают мысли о материальных и нематериальных приобретениях. Если субъект не имеет никаких целей, то желаний у него всё равно много. И тогда спонтанные желания начинают управлять его жизнью. И, как говорят европейцы, контролировать нашу жизнь начинают люди, деньги, обстоятельства. Когда мы способны контролировать ситуацию – это и есть то, что мы называем свободой. Вспомните, что вы делаете превосходно (катаетесь на сноуборде, танцуете, ведёте занятия, участвуете в переговорах, ухаживаете за девушкой или шьёте костюм). Вы знаете: что бы ни произошло, вы легко сориентируетесь в знакомом деле и справитесь с любыми трудностями наилучшим образом. Наличие возможности владеть ситуацией – это и есть свобода.
Исходя из такого понимания свободы, получается, что дать её нам никто не может – даже самое демократическое правительство. Напротив, сделав себя свободными и воспитав в себе уважение к чужим свободам (детей, родителей, подчинённых, учеников…), мы можем рассчитывать на демократическое правительство. Первый шаг на пути к личной свободе – осознанное понимание своих желаний.
Осознание и принятие своих желаний – это часть целепостановки. Отсутствие целей или метание от цели к цели создают непредсказуемое течение жизни. Целепостановка делает жизнь прогнозируемой и те, кто занимается ею, спокойны и уверены в любых ситуациях. Выбрав определённые цели из множества желаний, мы создаём свой жизненный вектор. Выбирать – это не жертвовать. Научившиеся у американцев наши тренеры твердят: «Чем вы готовы пожертвовать… ради дохода!?». От таких заявлений саморазвитие представляется не радостным движением к лучшему, а какой-то «карой господней». Мы так верим в необходимость всего нам предлагаемого, что отказ от чего-либо воспринимаем как жертву. Возможно, тут с нами очередную шутку сыграл неправильный перевод, но возможно, что это – философия обладания, господствующая в американском обществе. Жертва – это отказ от какой-то части себя самого. А выбор – это способность отодвинуть и забыть менее существенное, чтобы отдать внимание тому, что приятней или целесообразней.
Всё, происходящее в жизни, – это то, что мы хотим или чего боимся. Прописанные цели избавляют нас от тех событий, которые притягиваются нашим страхом. Правильно поставленная цель – это 90% работы для её достижения при условии высокого энергосбережения.
Известно, что всё новое наш мозг воспринимает как опасность. Его задача – сохранение безопасности, поэтому всё новое он блокирует. «Дверь закрывается» для поступления тех знаний, которые могли бы улучшить нашу жизнь. Такая блокировка может происходить по-разному: вдруг нам резко захочется спать или вспомнятся неотложные дела, заболит голова или зазвонит телефон. Новые знания наш ум часто блокирует с помощью возвышенного альтруизма: «Это нужно… ей… ему… им, а я и так умный».
Но когда появляется вопрос, и мы находимся в поисках ответа, тогда ум не сопротивляется: он уже хочет узнать ответ, чтобы обрести покой. Тогда, обычно быстро, появляется возможность получить ответ на свой вопрос. Одним словом, «когда ученик готов, тогда появляется учитель».
Изменение мотивации в ХХ веке
Философы лишь различным образом
объясняли мир; но дело заключается
в том, чтобы изменить его.
Карл Маркс2
Эти слова Карла Маркса оказались пророческими. Философ, конечно, не предполагал такого быстрого, переворачивающего с ног на голову, изменения общества. Даже его гений не мог предположить весь масштаб войн ХХ века. Политические изменения в мире привели к созданию другой философии мотивации, а это привело к изменению общества. Мотивация была следствием общественного уклада и средством воспитания, но она перешла в разряд причин общественного уклада и стала средством манипулирования. Рассмотрим причины этого никем не замеченного явления.
Иррациональные (бессознательные) мотивы поведения изучались психологами в Европе, а использование этих знаний началось в Америке. «1920-е годы были для США эпохой невиданного прежде процветания. Ярче всего оно проявилось в Нью-Йорке: город стал экономической, культурной и интеллектуальной столицей Соединённых Штатов и всего мира. Посредством радио и газет эти ценности скармливались миллионам американцев. В Нью-Йорке вершились судьбы мировой экономики, украшавшая его улицы реклама определяла вкусы и потребности целого поколения…»3
Страх, что в Америке произойдёт такой же переворот, как в Европе и России, заставил крупный бизнес искать способы управления населением в условиях демократии. Промышленники были обеспокоены, что производимый в таком количестве товар не нужен простым американцам. Поэтому нужно было как-то заставить людей покупать новое, когда старое ещё не требует замены.
Вдумаемся в эти слова: «Сознательное и умелое манипулирование упорядоченными привычками и вкусами масс является важной составляющей демократического общества. Приводит в движение этот невидимый общественный механизм невидимое правительство, которое является истинной правящей силой… Нами правят, наше сознание программируют, наши вкусы предопределяют, наши идеи нам предлагают – и всё это делают в основном люди, о которых мы никогда и не слыхивали».
Это пишет Эдвард Бернейс (1891—1995гг.), о котором мы «и не слыхивали». В его некрологе написано: «Отец общественных отношений». На деле Бернейс – основоположник современной науки массового убеждения, основанного не на разуме, а на манипуляции подсознательными чувствами и импульсами. Он объединил идеи Гюстава Лебона о психологии толпы и Уилфреда Троттера о стадном инстинкте человека с психоаналитическими открытиями своего дяди Зигмунда Фрейда. Прочитав «Психоанализ», Бернейс, «заворожённый картиной спрятанных иррациональных сил внутри человека», задумался о том, как можно зарабатывать, заставляя людей покупать вещи, в которых они не нуждаются, как связать массовое производство товаров с подсознательными программами людей.
Запрос не заставил себя долго ждать. Джордж Хил, президент американской табачной корпорации, попросил Бернейса разрушить табу на женское курение, чтобы не терять половины своего рынка. Так начался эксперимент с подсознанием широких масс. И первыми были женщины! Тогда ещё не знали, что женщины значительно быстрее поддаются зависимости, чем мужчины, и их зависимость имеет более устойчивый характер. Остановили бы эти знания Бернейса, готового услужить всегда и всем ради денег? Дочь Бернейса вспоминает, что он всех людей – и потребителей, и заказчиков – считал дураками. Это обычный приём оправдать себя за безнравственные или несправедливые действия.
За хорошее вознаграждение Бернейс привлёк психоаналитиков, компетентных в области знаний об иррациональных желаниях. Они помогли преподнести идею курения как символ свободы и вызов мужской силе через демонстрацию женской независимости. Через подсознательное ощущение огонёк сигареты связали с факелом статуи Свободы. На пасхальную демонстрацию были приглашены фоторепортёры, чтобы перед камерами девушки из высшего общества открыто достали сигареты и закурили. Произнесённая здесь иррациональная фраза «Курение = свобода» уже на следующий день повергла американцев в сигаретное рабство и продемонстрировала, что можно заставить людей вести себя совершенно иррационально (во вред себе). Этот эксперимент положил начало управлению массами в интересах крупного бизнеса.
Производители, за хорошее вознаграждение, стали заказывать слоганы для рекламы, которая объединяет товары с иррациональными желаниями и чувствами людей. Первоначально реклама демонстрировала и подчёркивала нужность и полезность товаров. С этого времени она стала вызывать ощущение повышения своего статуса – имиджа, от приобретённого товара.
Крупный бизнес через манипуляторную мотивацию особенно успешно воздействовал на американское общество во время Второй мировой войны. Этот исторический этап в США определил дальнейшее развитие мотивации, как следствие развития экономики и как причину деградации общества.
