выражаю мысли?
- Нет, ты всё по полочкам разложил, да и Стас всё отлично понимает. Понимает, что ты прав, но, чувствую, что ему это трудно признать… Не хочет или боится.
- Вот вот – боится. И границы своему развитию ставит. Эх, ладно, поймёт со временем. Ведь ты понял, что я этих девчонок плохими не считаю?
- Конечно, - ответил Данияр, - Только одна мысль у меня возникла...
- Какая мысль? - поднял брови Алишер.
- А что если девчонки просто хотят найти себе достойного спутника жизни и поэтому склоняют парней к более официальным отношениям? Если откажется, значит несерьёзный, а если останется, то более-менее надежный.
Алишер задумался.
- Об этом я не задумывался… - проговорил он, вставая. - Наверно это тоже имеет место. Ладно, давай в другой раз поговорим.
- Подожди, - Данияру стало жутко при мысли о том, что до «страшного» собрания он ни с кем из друзей больше не поговорит. - Сегодня совет в пять, знаешь?
- Конечно знаю - я ведь протокол веду. Все начальники там будут. Сам Ерлан должен приехать.
- Я тоже буду, - бледно улыбнулся наш герой. - Мамулька заболела, заменяю.
- О, класс! Трое из малых там будем…
Всех, кто был ниже руководителей отделов и их замов, Алишер называл малыми.
- Трое?
- Да, Мадишка же ещё – он за технику отвечает.
«Хорошего мало… У вас в обычной обстановке то морды смешные, а там… Там, вообще, лучше на вас не смотреть» - подумал Данияр. Но вслух сказал совсем другое:
- Ну хоть поддержите меня. Я раньше на таких важных совещаниях не был.
- Не бойся - там же почти все наши будут, - уже начал поддерживать Алишер. - Ты главное воду пей - она у всех на столах будет, - и говори спокойно, лучше читай. Там не экзамен - читать можно.
- А я, балбес, чуть не вызубрил всё! Ладно, зато уверенней буду. Неужели Ерлан приедет?
- Да, сказали, приедет, - ответил Алишка, направляясь к выходу.
- Строгий наверно, серьёзный? – допытывал Данияр, никак не желая расставаться с другом. Ему было спокойнее с этим всезнающим и всюду бывавшим юристом.
- Да я не общался с ним ни разу. Кто я? Даже Михаил (директор юридического департамента – шеф Алишера) не общался, только пред с зампредами… Да и то вряд ли - обычно всё через Досыма. Ладно бывай, через три часа увидимся!
- До встречи, - пролепетал наш герой и стал убирать за собой со стола.
Данияр вернулся в свой кабинет раньше всех. Как обычно. На часах было 14.03.
«Ровно 2 часа и 57 минут до моего позора, - мрачно подумал он. - Будь что будет, до конца буду стараться, держаться, а если не получится, так пусть объявляют выговор или увольняют. Не убьют же они меня».
Но не увольнения или выговора боялся он - его профессия была весьма востребована в молодом финансовом мире Алматы. Позор и стыд пугали его, не позволяли думать ни о чём другом. «Великолепную хохму - которая случится, если я не сдержусь, - думал наш герой, - будут пересказывать друг другу работники всех страховых компаний и банков. Очень скоро она станет достоянием и более широкой публики».
Данияр, сам того не осознавая, делал возможность печального исхода всё реальнее. Напряжение мыслей, страх перед различными вариантами развитий событий на собрании – в каждом из этих вариантов он по какой-либо причине не сдерживался, - настолько возбуждали его нервную систему, что для детонации взрыва истерического смеха, там на совещании, достаточно было теперь самой малости, даже самого невинного звука или жеста: скрипа кожаных кресел, лёгкого изменения своего голоса или неловкого движения кого-нибудь из присутствующих...
Все бухгалтера были на месте в 14.15. Они приходили позже, потому что обедали за два квартала от банка в «Каганате» (популярной в то время алматинской столовой). Первое время Данияр трапезничал там же, но потом посчитал, что лишние пятнадцать тысяч тенге расходу в месяц ему ни к чему и стал брать еду из дома. Переложил таким образом расходы на родителей, так как за продукты он им ни шиша не давал. Да родители, к слову, и не думали с него брать. Они были небогатые и им было приятно, что они хоть так помогают своему единственному сыну.
После тяжких раздумий, наш герой принялся за работу. На столе лежала кипа бумаг – отчеты страховых агентов - их все нужно было поставить на доход. Кипу бумаг поменьше - возвратов (такое обычно происходит, когда машину продают, но не покупают новую) – нужно было снять с дохода за счёт резервов.
Два часа были проведены за этим монотонным занятием. Чем ближе к пяти, тем возбуждённей и неуверенней себя чувствовал наш бухгалтер. Руки не только потели – они уже заметно дрожали, в груди образовался и начал расти раскалённый шар страха и неуверенности.
Но даже при таком волнении, у него был неплохой шанс дожить до собрания, сохранив твёрдость духа, если бы Мамуля, не сказала то, что лишило его последних остатков мужества. Остатков, которые сдерживали вышеупомянутый шар и не давали ему разойтись по всему телу.
- Что, Даник, не волнуешься? – улыбнулась главбух. – Я всегда переживаю. Хотя через столько выступлений уже прошла…
- Да нет, Ирина Михайловна, чего там волноваться, не экзамен же, - припомнил наш герой словечко, услышанное на обеде.
- Молодец! Там максимум до семи посидите. Главное, чтоб вопросов много не задавали – оттарабанишь презентацию и всё.
Данияр побелел. «Ах ты ж чёрт! Вопросы! Вопросы! Ещё ж вопросы будут задавать! Об этом то я не подумал. А если Алёхин (заместитель председателя страховой компании и главный вреднюга по совместительству) начнёт прикапываться? А если… а если сам Ерлан что-нибудь спросит?»
Он почувствовал, что плотина в его груди, удерживаемая трещавшими подпорками мужества, прорвалась и проклятый шар заполнил всё тело. Даже мизинцы его ног стали чего-то бояться - кровь несла тревогу по всему телу.
Юный бухгалтер сидел как зомби и смотрел на часы. 16.05. Внешне он оставался спокоен, даже смог пустить на печать вордовскую пояснилку.
С 16.30 Данияр уже не жил, он существовал. «Я мистер Страх, - пошутил
