же грабёж…
— Лина, что ты говоришь? — возмутилась она. — Грабёж — это когда отнимают чужое. Мы забираем своё. То, что по праву принадлежит фон Кёстнерам, а не какому-то там Альтхаузу.
Фамилию нового владельца она выговорила даже не с презрением — с отвращением.
— Из нас двоих фон Кёстнер только ты, — напомнила я.
— Значит, принадлежит мне, — невозмутимо резюмировала бабушка и тут же всхлипнула. — И если ты не поможешь мне вернуть мои ценности, то значит, ты хочешь, чтобы я умерла в нищете.
Страдала она талантливо. Я бы даже сказала, что в моей бабушке умерла талантливая актриса. Не совсем умерла: по воспоминаниям, она участвовала в театральных постановках академии и даже пользовалась успехом на этом поприще. Но и в обычной жизни она при необходимости применяла актёрские таланты. Бабушка утверждала, что и у меня есть способности к сцене, но меня туда совершенно не тянуло. Да и времени на такую ерунду не было, целительский факультет — не прорицательский, у нас нужно очень много учиться, а не рассчитывать на собственную интуицию при ответах на вопросы.
— Разумеется, я этого не хочу, — вынужденно признала я.
— А если ты не хочешь, то ты пойдёшь и добудешь наши ценности.
Она сурово на меня посмотрела. Под таким взглядом немедленно потянуло броситься на подвиги. Но я была уже не в том возрасте, когда от одного бабушкиного тяжёлого взгляда полностью отключаются мозги.
— Бабушка, ты не забыла, что я обучалась на целителя? Не на взломщика и даже не на боевого мага. А там наверняка сменили все охранные системы.
— Да, этого я не учла. — Она вздохнула и побарабанила пальцами по столу. — Альтхауз вряд ли использует нашу охранную систему, а это, разумеется, создаст для тебя сложности.
— Может, кого-нибудь наймём? — предложила я, уже понимая, что ценности доставать придётся. И если это не сделаю я, то сделает бабушка, которая с высокой вероятностью попадётся, а если не попадётся, то с высокой вероятностью ничего не достанет, потому что фон Кёстнер она только по фамилии, а не по крови.
— Этому кому-нибудь нужно будет тащить тебя с собой, — заметила бабушка. — Или долго возиться на месте, вскрывая тайники. В обоих случаях я вижу один весьма щекотливый момент.
— Только один? — удивилась я, поскольку я видела щекотливых моментов куда больше. Одно проникновение со взломом чего стоит.
— Разумеется, не один, но один — основной. Что ему помешает забрать все ценности себе? Наши ценности, между прочим. И мы даже не сможем пожаловаться никому и никуда. Потому что формально они этого Альтхауза.
Бабушка поморщилась. У неё явно были какие-то плохие воспоминания, связанные с новым владельцем нашего дома. Я его ни разу не видела, поэтому даже не подозревала, почему бабушка относится к нему с таким предубеждением.
— Клятва? — предложила я. — Такие поручения должны выполняться под серьёзными клятвами.
— Разве что, — недовольно согласилась бабушка. — И всё же мне это кажется плохим вариантом. Предлагаю обойтись без посредников. Это ненадёжно и опасно для тебя.
— А для тебя?
— Я своё отжила, — скромно сказала она.
— То есть заниматься всем придётся мне? — правильно поняла я.
— Лина, я бы с радостью, но я уже стара лазить в окна по ночам.
— А я, значит, как раз в подходящем возрасте?
— Физическая форма у тебя куда лучше моей, — согласилась бабушка. — Каролина, не спорь. Это твоё наследство, тебе и добывать. В конце концов, всегда можно что-то придумать и без тайных проникновений.
— Например?
— Например, обратиться к нынешнему хозяину с просьбой продать тебе литературу по специальности. А пока ты будешь отбирать нужное, очистишь тот тайник, что в библиотеке.
Это предложение уже было похоже на деловое, но давало доступ только к одному тайнику из трёх и требовало слишком много допущений.
— Для этого я должна остаться там одна хотя бы ненадолго.
— Можно подумать, что у инора других дел не будет, как развлекать тебя разговорами.
— У него, может, и будут, но приставить ко мне прислугу присмотреть это не помешает.
— Ты права. — Бабушка опять забарабанила по столу. — Я бы тоже не стала оставлять в своей библиотеке столь подозрительную личность без надзора.
— Я не уверена, что меня туда вообще допустят.
— Разумнее всего посмотреть на месте, — заключила бабушка. — Завтра утром мы выезжаем в Гёрде.
— Я планировала подработать, а не разъезжать по местам нашей памяти.
— Каролина, за нашу поездку ты заработаешь куда больше, чем оставшись в Гаэрре. Более того, твоя целительская библиотека может прирасти замечательными книгами. Нынешний владелец не целитель, они ему не нужны, держит только как украшение.
— Наверняка они устаревшие, — недовольно сказала я. — За это время целительская наука не стояла на месте.
Ехать я никуда не хотела. Вот совсем. У меня была договорённость завтра встретиться с подругами, которые тоже завершили практику. Мы собирались посидеть в кафе и поболтать. А ещё у меня так и не пропало желание рассмотреть поближе того майора, который наверняка задержится в столице и обойдёт ещё пару маститых целителей. В конце концов, маги с разрушающимися тонкими структурами встречаются очень редко, и я хотела хотя бы понять, как это выглядит на целительском плане. Уехав из столицы завтра с утра, я гарантированно больше никогда не увижу столь перспективного в плане изучения инора.
— Там остались дневники с фамильными методиками, — с видом змеи-искусительницы сказала бабушка. — Признаться, я здорово сглупила, подписав тот договор. Извиняет меня только то, что я была не в себе после смерти твоей матери, когда навалилось сразу всё. Лина, вся моя прорицательская натура говорит, что ехать нужно срочно или мы останемся ни с чем.
— А зачем ехать, если можно пока написать? — предложила я компромисс. — Написать новому хозяину нашего дома с просьбой допустить меня в библиотеку для работы или для выбора книг для покупки. Первое даже предпочтительней.
— Лучше бы нам приехать с визитом. Тогда Альтхаузу будет неудобно отказать.
— А если его сейчас там нет или ему будет удобно отказать? Получается, мы прокатимся просто так?
— Тогда мы осмотримся на месте и решим что делать, — предложила бабушка.
— Нет, ты пишешь письмо и ждёшь ответа. И уже по результату определяем, как будем действовать. Нельзя торопиться в таком важном деле. План нужен хоть какой-то.
— Да какой там план? Прийти, вскрыть тайник и забрать своё, — проворчала бабушка.
— Там не один тайник, — напомнила я. — И если до библиотечного я доберусь, то что делать с теми, что в кабинете и спальне?
Бабушка опять забарабанила по столешнице. Это всегда помогало ей в размышлениях. Вот и сейчас через некоторое время на её лице засияла радостная улыбка. Только делиться со мной тем, что она надумала, бабушка не стала. Но я обратила внимание, что отправила она не одно письмо, а два.
Но главное — она успокоилась и не настаивала больше на немедленном отъезде в Гёрде, поэтому следующий день я провела с приехавшими с практики подругами, которые благополучно сдали документы в деканат, после чего мы отправились в кафе праздновать и делиться впечатлением о практике. Оказалось, что мне грех жаловаться, потому что никого из наших к исцелению не допускали, в лучшем случае — к изготовлению зелий. Последними лечебницы часто приторговывали даже без полноценных обследований и это было существенной статьёй дохода целителей. Зелья нас учили готовить качественно, так что желание использовать студентов было понятно. И всё же… На одном приготовлении зелья целителем не станешь, стоя у вытяжки над спиртовкой обследовать пациента и ставить диагноз не научишься. Нужна практика именно в целительстве, а её где попало не получишь. Недоучившихся студентов не всякая контора возьмёт на подработку. Эх, будь у бабушкиной подруги практика побольше, я бы к ней напросилась на всё лето. Она бы меня и так взяла, но с тем количеством пациентов, что у неё есть, — только оставлять её саму без дохода. Нет, нужно искать другое место. Тем более что несколько идей у нас в разговоре возникли сами собой, оставалось решить, куда я отправлюсь завтра поутру первым делом.
Но судьба решила это за меня. Дома меня ждала весьма недовольная бабушка, которая уже получила ответы на оба отправленных письма.
— Представляешь, Лина, Альтхауз отказался и продавать книги, и давать тебе к ним доступ! Какой негодяй! А ты ещё предлагала ему всё рассказать!
— Может, он почувствовал, что мы собираемся его ограбить? — предположила я, совершенно не расстроенная этим поворотом — слишком уж неопределённый статус был у спрятанных сокровищ. — Вдруг у него тоже сильная провидческая жилка? Придётся отказаться от этой идеи.
— Не говори глупости, Лина, — фыркнула она. — Мы не только доберёмся до того, что должно быть нашим,
