Хэмфри поймал себя на том, что восхищен. Он сам готов был бежать и покупать продукцию собственной фирмы.
Даже ее австралийский акцент приводил его в восторг.
2
Эмили…
Так хотелось бы впустить хоть немного этого милого солнышка в свою жизнь. Но почему немного? Много! Все!
Хэмфри даже передернуло, когда он вдруг вспомнил об Айрин. Да не хочет он жить с этим ходячим арифмометром! Против этого восставало все его естество… И то же самое естество требовало Эмили Грэм со всем, чем она может его одарить.
Взор его был прикован к женщине в желтом, спускающейся со сцены. Он пригласит ее на ланч, вот что он сделает! Проведет, если удастся, тест на совместимость. Сколько времени они смогут провести вместе? День? Сутки?
Ночь с Эмили Грэм поможет ему выяснить все ее возможности и фантазии. Если она окажется именно той женщиной, какой видится ему в эти минуты, тогда…
Ох, не стоит загадывать! Не спугнуть бы удачу…
Но в эту секунду на пальце ее левой руки сверкнул брильянт, и это просто потрясло Хэмфри, придав его мыслям иное направление. Значит, она уже обручена с кем-то или, того хуже, замужем… А если она любит этого мужчину, который надел на ее палец обручальное кольцо? Ее поведение говорит о том, что, чем бы – и кем бы – эта женщина ни занималась, она во все вкладывает душу. Душу и сердце.
Но Хэмфри не спешил впадать в панику и переживать потерю того, что еще не обретено. Удар был, конечно, болезненный, но оставалась надежда, что он сумеет привлечь ее внимание к заинтересовать своей особой. Он откинулся на спинку стула и стал перебирать всевозможные способы дальнейших действий.
Можно просто соблазнить ее, так что она сама бросит своего жениха. Цену, в конце концов, он себе знает и знает, насколько притягателен для многих женщин. Но, с другой стороны, если он просто соблазнит ее, как и прочих, будет ли она и дальше так же желанна для него, как сейчас?
Да выброси ты все это к чертовой матери из головы! – грубо приказал он себе.
Айрин ждет и готова к его услугам… до тех пор, по крайней мере, пока он платит ей цену, которую они заслуживает. Это-то он в состоянии себе позволить.
Он невольно вспомнил о последнем разговоре с отцом, вследствие которого он и прибыл в Лас-Вегас.
Как это было? Отец сказал, что хочет серьезно поговорить с ним, и он счел себя просто обязанным выслушать старика.
– Сынок, я хочу, чтобы ты женился.
Хэмфри стиснул зубы. Уже не в первый раз отец говорит ему это. Несомненно, это его последнее желание, ибо жить ему, как он и сам понимает, оставалось немного. И весь ужас именно и том, что сын не может пренебречь последним желанием умирающего отца. Бедный старик, переживший недавно операцию на сердце, мог бы, казалось, рассчитывать на сочувствие сына.
Хэмфри посмотрел в окно. Там, за окном садилось солнце, окрашивая красные скалы в ярко-малиновый цвет. Зимняя резиденция его отца была расположена таким образом, чтобы оттуда можно было любоваться величественными пейзажами аризонских пустынь. Единение с природой имело для Уолтера Вэнса и другое значение – духовный покой, чистая жизнь…
– Ты меня слышишь, мальчик?
Хэмфри сцепил челюсти и метнул в отца насмешливый взгляд.
– Я не мальчик, папа.
– Да, не мальчик, но поступаешь как дитя, – язвительно усмехнулся отец. – Уже, как говорится, до седых волос дожил, а все никак не можешь подыскать подходящую женщину.
– Мне всего тридцать четыре. Далеко еще не полная зрелость. Да ведь и ты начал седеть с тридцати лет, так что у меня это предопределено генетически.
Но седина не единственное, что Хэмфри унаследовал от отца. Оба они были выше шести футов, у них были одинаково прямые носы, резко очерченные рты. И хотя Уолтер совершенно поседел, волосы его оставались такими же густыми, как и в молодости.
От матери Хэмфри унаследовал только глаза. Они были ярко-синие, а не серые, как у Уолтера, шире поставлены и с более тяжелыми веками.
– Я женился на твоей матери в двадцать с небольшим.
– Ну, папа, в твое время люди женились рано.
– Но ты до сих пор даже не удосужился приглядеть себе подходящую женщину, которая могла бы стать тебе женой и матерью твоих детей. – Отец погрозил ему пальцем. – Ты что думаешь, я не слышал о твоих похождениях с актерками в Лос-Анджелесе? Я молчал, но теперь пришла пора сказать тебе, сынок, все, что я об этом думаю. И о том, кстати, что ты позоришь этим нашу фамилию.
Хэмфри с трудом подавил вздох при мысли о том, что сейчас последует нравоучительная лекция.
– Никаких похождений с актерками, папа, и ничем я нашу фамилию не опозорил! – отрезал он и, надеясь избежать гневного монолога на тему морали, продолжил: – Кстати, у меня есть подходящая женщина. Но ты ведь прекрасно знаешь, как я занят. У меня нет времени даже на то, чтобы поддерживать с ней нормальные отношения. Да и она тоже не торопится с браком.
Высказывание сына вызвало у отца взрыв возмущения.
– Только не говори мне, что существуют женщины, которые не хотят выйти замуж. Все они лишь о замужестве и мечтают. Не так трудно заставить женщину ответить тебе согласием. Вся моя жить подтверждает это, все мои пять жен…
И все они ушли от тебя, урвав по солидному куску, цинично подумал Хэмфри. Все, кроме его матери, которая умерла, не дожив до развода. Конечно, миллиарды долларов империи Вэнса могли напитать еще сотню жен, но тогда сынок унаследовал бы свой мешок с деньгами сильно выпотрошенным.
Если женщина хочет его – прекрасно. Особенно если он тоже ее хочет. Но постельные радости еще не повод торопиться с женитьбой, выдавая невесте золотой вексель на будущее вознаграждение при разводе. Предложение Айрин он, конечно, сделал, и условия помаленьку оговаривались, но радовало его то, что срочности в заключении этого брака нет и можно еще долго тянуть. Он даже и отцу о своей помолвке не говорил, чтобы старик не начал его торопить. Но тут, видно, начинает торопить сама жизнь, вернее смерть, стоящая у старика за плечами. Врачи больше года ему не обещают…
– Так вот, Хэмфри, – угрожающе произнес Уолтер, – или ты женишься, или я отдам контроль над бизнесом в руки Эндрю, прямо через твою голову. Сделаю его генеральным директором, глядишь и время у тебя освободится.
– Хочешь заполучить еще один инфаркт, глядя на то, как он начнет все запутывать и разваливать? – усмехнувшись, спросил Хэмфри, слишком хорошо зная ограниченные деловые способности сводного братца.
– И все-таки я это сделаю, мальчик! Время мое истекает, я чувствую, что жить мне осталось недолго. Хочу перед смертью увидеть тебя женатым, так что поторопись. Был бы рад дожить до известия, что твоя жена ждет ребенка. А может, и самого внука успею увидеть. Словом, у тебя год. Так что отправляйся домой и без жены сюда не показывайся! Ты меня слышишь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
