готовы. Хотя, возможно, они просто оказались не готовы сдаться.
— Что происходит? — в зал вошла Мать Лияр.
— Твоя девчонка нарушила закон моего Дома! — зарычала Мать Ар'тремон.
Матери Лияр хватило одного взгляда на двух пленников, чтобы все кусочки мозаики встали на свои места, но это уже практически ничего не давало.
— Я требую суда и наказания! — продолжала неистовствовать Мать Ар'тремон.
Мать Лияр молча кивнула: закон есть закон.
— Суд будет проходить в Храме при всём Совете, — внезапно прозвучал мелодичный голос от дверей зала: там стояла молодая женщина в маске жрицы Хаоса.
Никто не мог этому возразить, но Мать Ар'тремон никак не могла предположить, что всё закончится именно так: её больше не волновало, что будет с Ариеном, но она проиграла этой девчонке — Нае дважды!
Глава 2. Ничего не кончено
Они три месяца беззаботно путешествовали по тоннелям, возвращаясь в город только чтобы сдать выполненное задание и взять новое. За это время они провели в Таэмране суммарно, может, всего около семи-восьми суток — на несколько часов забегали к себе, чистили и перепроверяли своё оружие и доспехи, брали с собой все необходимые вещи и снова уходили. Никто не ожидал, что за такие короткие промежутки времени может что-то пойти не так. Ная с Ариеном расслабились, а остальной отряд и вовсе забыл думать об опасности в городе. И вот теперь мужчины стояли у храма, ожидая окончания суда, а точнее казни.
Все были потрясены — кто-то из знакомых Кьяра из Дома Лияр подбежал к ним возле тоннеля, где с минуты на минуту должны были появиться их предводительница и Ариен, и сказал им, что их обоих только что связанными провели в храм в сопровождении Матери Ар'тремон и её приближённых. Естественно, они тут же бросились к храму, но внутрь их, предсказуемо, не пустили. Оставалось только ждать, когда бы им объявят о том, что двоих из их отряда больше не было. Что они остались без предводительницы, и теперь им предстояло ждать, когда их возьмут в отряды другие женщины. Надеяться на то, что они снова окажутся вместе не стоило. А ведь они все привязались друг к другу, и к Ариену с его странностями, и к Нае с её нетипичным стилем командования, к тому, как она к ним относилась. В каком-то смысле, они начали чувствовать себя единым организмом. И сейчас им всем казалось, что в храме к смерти приговорили не только Наю, но и их отряд тоже: что с ними будет дальше? Для Ариена всё было просто — он должен был погибнуть рядом с той, кто был для него дороже жизни, для него всё закончилось. Он сознательно выбрал такую судьбу. А им предстояло жить дальше. Они тоже знали на что шли, соглашаясь хранить их тайну, но не учли, что в итоге именно они пострадают больше всего. Мужчины молча смотрели на колонны перед входом в храм. Каждый переживал утрату по-своему: гнев, негодование, грусть, сожаление, боль…
Но что-то пошло не так. Из храма, рыча, вылетела взбешённая Мать Ар'тремон. Следом вышли все остальные члены Совета. Недоумённо переговариваясь, они быстро покидали площадь. Случилось что-то явно из ряда вон выходящее, но никто из женщин не собирался ничего им объяснять. Эмиэль попытался спросить Мать Ран, однако та его просто проигнорировала. Они снова остались ждать непонятно чего. И, когда площадь перед храмом опустела, из его открытых дверей внезапно раздался дикий смех и призрачные потусторонние голоса, после чего из храма вышла Ная. Эмиэль каким-то чудом успел поймать женщину, когда она пошатнулась на ступенях, теряя сознание, и теперь они, всё ещё ничего не понимая, но радуясь, что по крайней мере их предводительница жива, сидели в одном из кабинетов лечебницы Дома Сиэль, надеясь, что смогут привести её в чувства.
Аэн с ужасом смотрел на глубокие рваные раны и висящую лоскутами кожу на спине Наи, совершенно не зная, стоило ли шить или лучше было не трогать и просто оставить всё заживать так. Ещё немного поломав голову, мужчина позвал отца. Раз уж они всё равно принесли предводительницу в Дом Сиэль, так почему бы было не попросить о помощи более опытного целителя.
— У неё останутся жуткие шрамы, — вздохнул Аэн, уже помогая отцу сшивать кожу там, где это было возможно.
— Радуйся, что твоя предводительница жива, и что кроме этих ран у неё больше нет никаких повреждений, — спокойно отозвался его отец.
— А у вас нет мази, которая бы затянула раны без шрамов? — с надеждой глянул на целителей Кьяр.
— У меня нет столько денег… Ты представляешь, сколько её нужно на всю спину? Даже если мы все сложимся, нам не хватит… — Аэн и сам думал об этой мази, но она была ужасно дорогой. И если чтобы, например, убрать с лица какую-нибудь мелочь, можно было купить немного, то на спину Наи нужно было столько золота, сколько не было даже у Кьяра. Такую трату мог бы себе позволить Ариен, но он, вероятно, уже был мёртв.
На самом деле, не было никакой особой разницы, будут у Наи шрамы или нет, просто мужчинам было горько осознавать, что грубые рубцы изуродуют её молодое, прекрасное тело. В их мире было сложно прожить, не получив ни одной памятной отметины от монстра или меча. Шрамы были почти у всех, но кто-то их сводил из эстетических соображений, кто-то, наоборот, с гордостью демонстрировал, кому-то было всё равно. Но если шрам Наи от удара феникса и можно было считать достоинством — ведь она выжила, столкнувшись с воплощением стихии, то рубцы от наказания — нет. Такие отметины от плети как останутся у предводительницы, были клеймом на всю жизнь, а ведь женщине было всего двадцать шесть.
Пока целители делали свою работу, в кабинет вошла одна из помощниц Матери Ар'тремон и приказала Асину идти за ней. Мужчины переглянулись и проводили его сочувственными взглядами, одними губами желая ему держаться. Вряд ли бы его убили, но наказали бы точно, ведь он всё знал и молчал, а, значит, пошёл против Матери.
* * *
Войдя в зал центрального здания Дома Ар'тремон, Асин убедился, что пришло время и ему
