– Давайте присядем, – сказала Кейси Найс.
– Зачем меня сюда привезли? – спросил я.
– Прежде всего, вам следует знать, что все услышанное вами здесь является сверхсекретной информацией и за разглашение вас ждет чрезвычайно суровое наказание.
– А с какой стати вы решили доверить мне подобную информацию? Вы не встречали меня раньше и ничего обо мне не знаете.
– Мы изучили ваше личное дело. У вас есть доступ к секретным материалам, который никто не отменял, так что вы связаны его условиями.
– Я могу уйти?
– Мы бы предпочли, чтобы вы остались.
– Зачем?
– Мы хотим с вами поговорить.
– Государственный департамент?
– Вы принимаете условие касательно секретной информации?
Я кивнул.
– Что нужно от меня Государственному департаменту?
– У нас имеются определенные обязательства.
– Относительно чего?
– Кто-то стрелял в президента Франции.
– В Париже.
– Французы попросили помощи в поимке преступника.
– Это не я, я был в Лос-Анджелесе.
– Мы знаем, что не вы. Вас нет в списке.
– А что, имеется список?
Не ответив на мой вопрос, она засунула руку между пиджаком и блузкой и достала сложенный листок бумаги, который протянула мне. Листок был теплым и слегка мятым. Оказалось, что это не список, а отчет из нашего посольства в Париже, содержащий основные факты. Скорее всего, его составил откомандированный туда представитель ЦРУ.
Расстояние, с которого был сделан выстрел, поражало воображение. Удалось выяснить, что преступник находился на балконе жилого дома, в тысяче четырехстах ярдах от цели, а это больше трех четвертей мили. Французский президент стоял на подиуме на открытом воздухе, защищенный толстым пуленепробиваемым стеклом из какого-то нового, усиленного материала. Никто, кроме самого президента, не видел выстрела. Он заметил вспышку, очень далеко, крошечную, где-то наверху и слева; затем примерно через три секунды на стекле появилась маленькая белая звездочка, как будто на него село бледное насекомое. В общем, выстрел с невероятно большого расстояния. Однако стекло выдержало, ударившая в него вторая пуля вызвала мгновенную реакцию, и президент оказался под телами охранников. Позже по обнаруженным фрагментам удалось выяснить, что это бронебойная пуля калибра.50.
– Меня нет в списке, потому что я не настолько хорошо стреляю, – сказал я. – Тысяча четыреста ярдов – это много, учитывая, что преступник целился в голову. Пуля находилась в воздухе целых три секунды – все равно что бросить камень в очень глубокий колодец.
– У нас короткий список, – кивнув, сказала Кейси Найс. – Именно по этой причине французы так обеспокоены.
Однако не вызывало сомнений, что они забеспокоились не сразу. В отчете говорилось, что они потратили первые двадцать четыре часа, поздравляя друг друга с тем, что так классно организовали защиту президента и что у них есть потрясающее пуленепробиваемое стекло. И только потом сообразили, что произошло, взялись за телефоны и принялись звонить в другие страны. Кто может знать такого отличного снайпера?
– Вот дерьмо, – выругался я.
– В какой части? – спросила Кейси Найс.
– Вам плевать на французов. Ну, не до такой степени они вас занимают. Возможно, вы пощелкали бы языком и поручили парочке студентов написать на эту тему курсовую работу. Но отчет попал на стол Тома О’Дея, может, всего на пять секунд, и дело сразу стало важным. Через двадцать восемь минут вы напустили на меня спецназ и доставили через весь континент на личном самолете сюда. Я не сомневаюсь, что спецназ и самолет находились в полной боевой готовности, но мне также очевидно, что вы не знали, где меня искать или когда я позвоню. Значит, в вашем распоряжении имелись несколько отрядов спецназа и несколько самолетов в разных местах, по всей стране, готовых начать действовать в любой момент, днем или ночью. На всякий случай. И если вам понадобился я, значит, и другие тоже. Что-то вроде массированного наступления.
– Ситуация заметно осложнится, если окажется, что стрелок – американец.
– Интересно знать почему.
– Мы надеемся, что это не так.
– Что я могу сделать для вас такого, что за мной стоило посылать личный реактивный самолет?
В этот момент в кармане у Кейси Найс зазвонил телефон, она достала его, послушала и убрала назад.
– Генерал О’Дей все объяснит. Он готов вас принять.
Глава 03
Кейси Найс подвела меня к комнате одним этажом выше. Само здание выглядело потрепанным, а его содержимое – каким-то временным. И я не сомневался, что так оно и есть на самом деле. О’Дей постоянно переезжал с места на место, месяц тут, месяц там, и работал в незаметных и не привлекающих внимания помещениях с ничего не значащими вывесками вроде «47-е логистическое подразделение, командный пункт боевого содействия» – на случай, если кто-то отслеживает его передвижения. Или потому, что кто-то их отслеживает. О’Дей далеко не новичок и прослужил в армии много лет.
Он сидел за столом, Шумейкер – на стуле перед ним, как и подобает хорошему заместителю. Шумейкер постарел на двадцать лет, чего следовало ожидать, потому что последний раз я его видел двадцать лет назад. А еще прибавил в весе, а песочного цвета волосы обрели серый оттенок. Он был в камуфляжной форме, на которой горделиво красовалась звезда.
Зато О’Дей совсем не постарел и по-прежнему выглядел лет на сто. Одет он был, как всегда, в выцветший черный пиджак, черный же свитер, который латали столько раз, что на нем уже не осталось живого места, из чего я сделал вывод, что миссис О’Дей жива и в полном порядке, потому что я не мог представить, чтобы кто-то другой взял в руки иглу и стал чинить его вещи.
Тихонько причмокивая, он посмотрел на меня ничего не выражающими глазами под нависшими веками и сказал:
– Рад тебя видеть, Ричер.
– Вам повезло, что у меня не оказалось срочных дел, – ответил я, – иначе я подал бы жалобу.
Он мне не ответил, и я сел на металлический стул, явно прежде принадлежавший военно-морским силам. Кейси Найс заняла второй такой же рядом со мной.
– Она сказала тебе, что это государственная тайна? – спросил О’Дей.
– Да, – ответил я, а Кейси Найс, сидевшая рядом со мной, принялась энергично кивать, словно хотела показать, что выполнила приказ до последней буквы; О’Дей всегда производил именно такое действие на людей.
– Отчет видел? – спросил он у меня.
– Да, – сказал я, и Кейси снова принялась быстро кивать.
– И какие ты сделал выводы?
– Очень хороший стрелок, – ответил я.
– Я тоже так считаю, – согласился со мной О’Дей. – Иначе он не попал бы в защитное стекло с расстояния в тысячу четыреста ярдов.
Очень характерное для О’Дея заявление. В колледжах такие называют сократовскими. Точно маятник, вперед и назад, туда-сюда, с целью извлечь наружу правду, которая доподлинно известна каждому разумному существу на планете.
– Это был не один гарантированный выстрел, а два, – сказал я. – Первый – чтобы разбить стекло, второй – прикончить цель. Первая пуля всегда расплющивается или, в лучшем случае, уйдет в сторону. Но он был готов выстрелить еще раз, если стекло не выдержит. Решение «да» или «нет», которое нужно принять за считаные доли секунды. Выстрелить снова или уйти. И это производит впечатление. Пуля бронебойная?
О’Дей кивнул.
– Мы поместили фрагменты в газовый хроматограф.
– А у нас есть такое стекло для нашего президента?
– К завтрашнему дню будет.
– Пятидесятый калибр?
– Эксперты собрали достаточно осколков, которые говорят, что, скорее всего, так.
– И это делает выстрел еще более впечатляющим, учитывая, из какой мощной винтовки он стрелял.
– Известны случаи, когда такая винтовка поражала цель с расстояния в милю. Однажды, в Афганистане, – полторы мили. Так что, возможно, в тысяче четырехстах ярдах нет ничего особенного.
Сократ.
– Я думаю, что попасть дважды с расстояния в тысячу четыреста ярдов труднее, чем один раз с расстояния в милю. Вопрос стабильности. У этого парня настоящий талант.
– Согласен, – сказал О’Дей. – Как ты думаешь, может быть, он где-нибудь служил?
– Конечно, служил. Другого способа научиться так стрелять я не знаю.
– А как по-твоему, он еще служит?
– Нет. В противном случае он не имел бы свободы передвижения.
– Согласен.
– А мы уверены, что его кто-то нанял? – спросил я.
– Насколько высока вероятность того, что какой-нибудь человек, обиженный на президента, когда-то был первоклассным снайпером? Скорее, недовольный гражданин Франции решил потратить немного денег, чтобы заказать президента. Или группа недовольных граждан. Иными словами, какая-то фракция, что означает более серьезные материальные возможности.
– А почему мы этим занимаемся? Ведь стреляли во француза.
– Пуля американского производства.
