Мишель Бюсси
Пока ты не спишь
MAMAN A TORT
Michel Bussi
Copyright © Michel Bussi et Presses de la Cité, un département de Place des Éditeurs, 2015
Книга издана с любезного согласия автора и при содействии Литературного агентства Анастасии Лестер
© Елена Клокова, перевод, 2016
© «Фантом Пресс», оформление, издание, 2016
* * *
Посвящается – конечно же – моей маме
У меня много мам.
Это не так-то просто.
Особенно потому, что они друг друга не любят.
И одна из них скоро умрет.
Может, я тоже в этом виноват?
Может, все случилось из-за меня?
Потому что я не помню, которая из них настоящая.
I. Марианна
1Аэропорт Гавр-Октевиль,
пятница, 6 ноября 2015, 16:15
Ноги Малона оторвались от пола, и он увидел даму в стеклянном домике. На ней был фиолетовый пиджак – совсем как у полицейских, и смешные очки на круглом лице. Она напомнила ему кассиршу из цирка.
Он чувствовал, как дрожат мамины руки, – наверное, не так-то легко держать его ровно.
Дама смотрела ему прямо в глаза, переводила взгляд на маму, потом на маленькие коричневые книжечки.
Мама все ему объяснила. Дама проверяет фотографии. Ей нужно убедиться, что они – это на самом деле они. Что их можно пустить в самолет.
Дама не знает одного: куда они летят. Куда они летят по правде.
Он один это знает.
Они отправляются в лес людоедов.
Малон ухватился за раму окошка и смог разглядеть значок на пиджаке очкастой дамы. Читать он, конечно, не умел, но некоторые буквы уже знал.
Ж… А… Н…
Сотрудница пограничной службы кивнула пассажирке, давая понять, что та может опустить малыша на пол. Обычно Жанна проявляла куда меньше служебного рвения. Особенно в этом маленьком аэропорту Гавр-Октевиль, где было всего-то три окна (касса, регистрация и паспортный контроль), две багажные карусели и один кофейный автомат. Но сегодняшний день сложился иначе, как-то нервно. Сразу после 15:00 сотрудники службы безопасности заняли позиции в зале и на площадке перед ангаром, всех мобилизовали для поимки какого-то беглого преступника, которого, впрочем, вряд ли прельстит здешняя авиадыра.
Но это не имеет значения, указания майор Огресс дала четкие: развесить на стенах зала листовки с портретами объявленных в розыск двух мужчин и молодой женщины, провести инструктаж с таможенниками и охранниками.
Преступники очень опасны.
Особенно один из них.
Налетчик. Грабитель. Убийца. Рецидивист со стажем, если верить ориентировке, разосланной во все комиссариаты региональной полиции.
Жанна слегка наклонилась вперед:
– Ты уже летал на самолете, малыш? Путешествовал так далеко?
Ответа она не дождалась – мальчик спрятался за спиной матери. Детей у Жанны не было. Неудобный график работы в аэропорту давал ее дружку-балбесу отличный повод, чтобы уклоняться от разговоров о «продолжении рода». А ведь она умела обращаться с ребятишками и нередко находила с ними общий язык… легче, чем с мужчинами. Жанна считала, что у нее дар – приручать детей и котов.
– Скажи, дружок, ты ведь храбрый мальчик? – с улыбкой спросила она. – Знаешь, там, куда ты летишь, есть… – Жанна нарочно растягивала слова и добилась желаемого результата: из-за обтянутых джинсами ног женщины показался кончик любопытного носа, – джунгли! Так, милый?
Мальчик вздрогнул от удивления и даже отступил на шаг, не понимая, как чужая тетка узнала его секрет. Жанна в последний раз взглянула на паспорта и энергично их проштемпелевала.
– Тебе совершенно нечего бояться, мой ангел, ведь ты отправляешься в путешествие вместе с мамой!
Ребенок так и не пожелал с ней пообщаться, и Жанна почувствовала разочарование. Неужели в довершение всех неприятностей она теряет чутье на малышню? Нет, дело не в ней, просто обстановка сегодня напряженная, эти кретины военные вышагивают по залу, выставив напоказ оружие, как будто майор Огресс устроила проверку боевой готовности и победителей ждет награда.
Жанна не собиралась сдаваться. Ее задача – обеспечить безопасность пассажиров, в том числе эмоциональную.
– Попроси мамочку рассказать тебе о джунглях и ничего не бойся.
Женщина благодарно улыбнулась. Мальчик тоже отреагировал. Странным образом.
Жанна поймала его взгляд, когда второй раз произнесла слово «мама»: малыш посмотрел не на мать – он повернул голову к стене, на которой висели фотографии преступников.
Да нет, показалось…
Наверное, мальчик смотрел в большое окно. На самолеты. Или на море вдалеке. Малыш витает в облаках. В небе.
Жанна колебалась. В этой паре было что-то странное, и у нее возникло смутное предчувствие, природы которого она понять не могла.
Все документы в порядке, нет причин задерживать их. Мимо, грохоча тяжелыми ботинками, прошли два бритоголовых солдата в камуфляже. Милое дело – обеспечивать безопасность, до смерти пугая мирных граждан!
Жанна пыталась уговорить себя, что поддалась психологическому давлению, что во всем виновата атмосфера гражданской войны, неизбежно возникающая в любом аэропорту всякий раз, когда полиция устраивает там облаву. Слишком ты впечатлительная, отсюда и проблемы – в том числе с мужчинами!
Она протянула паспорта в окошко:
– Все в порядке, мадам. Счастливого полета.
– Спасибо.
Это было первое слово, которое Жанна услышала от пассажирки.
Airbus А318 небесно-голубого цвета компании KLM[1] оторвался от бетона взлетной полосы.
* * *
Майор Марианна Огресс подняла глаза на лазоревый самолет в небе, несколько мгновений следила, как он скользит над океаном густо-нефтяного цвета, потом продолжила мучительный подъем.
Четыреста пятьдесят ступеней.
Ж. Б., сильно опередивший начальницу, легко, играючи сбежал вниз. Вот ведь стервец, как будто вызов ей бросает! Момент был напряженный, но этот пустяк почему-то дико разозлил Марианну.
– Есть свидетель! – прокричал сверху лейтенант. – И не абы какой…
Марианна ухватилась за перила и остановилась, не донеся ногу до следующей ступеньки. Надо передохнуть, иначе добром дело не кончится. Она тяжело дышала, спина взмокла. Организм сорокалетней женщины яростно протестовал против каждого грамма лишнего веса, ужинов на скорую руку, вечеров на диване перед телевизором, одиноких ночей и проигнорированных утренних пробежек.
А чертов лейтенант прыгает по лестнице так, словно его несут не ноги, а невидимый лифт.
Он остановился перед Марианной и протянул ей нечто, похожее на серую крысу. Мягкую. Мертвую.
– Где ты это нашел?
– В зарослях ежевики. Должно быть, Алексис Зерда зашвырнул туда игрушку, прежде чем раствориться в воздухе».
Майор никак не прокомментировала версию своего лейтенанта, только машинально ущипнула старенькую, линялую плюшевую зверушку, которую трехлетний мальчик столько раз прижимал к груди, гладил, сосал, поливал слезами. Черные глаза-шарики были широко распахнуты и с ужасом смотрели на нее.
Ж. Б. прав, она держит в руках свидетеля. Перепуганного. Липкого. Ему вырвали сердце, заставили замолчать. Навечно.
Марианна еще крепче сжала в руках странного зверька. Ее одолевали мрачные мысли.
Ребенок ни за что не расстался бы со своим любимцем добровольно.
Она раздвинула шерстку на груди – таким движением женщины гладят волосатую грудь любовника – и заметила темные пятна на акриловом волокне. Кровь, что же еще. Та же самая, которую они обнаружили в блиндаже?
Кровь ребенка?
Или Аманды Мулен?
– Вперед, Ж. Б.! – нарочито суровым тоном приказала Марианна. – Шевелись! Карабкаемся дальше!
Лейтенант Жан-Батист Лешевалье – для своих Ж. Б. – отреагировал мгновенно, взлетев вверх сразу на пять ступенек.
Она двинулась следом, пытаясь подстроить шаг к ходу мыслей и не замечать усталости. Гипотезы громоздились одна на другую, но срочного ответа требовал один-единственный вопрос.
Где?
Поезд, автомобиль, трамвай, автобус, самолет… У Алексиса Зерды тысяча способов скрыться, исчезнуть – несмотря на объявленную несколько часов назад операцию «Перехват», расклеенные по всему городу листовки с портретами и десятки патрулей.
Где и как?
Шаг – ступенька, еще шаг – следующая, мысль, умозаключение, вывод – и так до бесконечности.
Где, как и почему?
Только бы не задавать другой вопрос. Главный.
Почему выбросили старую плюшевую крысу?
Кто и зачем вырвал игрушку из рук малыша? Он, наверное, рыдал, кричал, что дальше не пойдет – «ни за что!», что вот сейчас возьмет и умрет – прямо тут, но не расстанется с плешивой крысой, впитавшей самые родные и понятные запахи на свете – матери и его собственный.
