– Добро, – согласился Серега. – Почему решил, что этот разъезд важен? Мало ли вражеских отрядов по лесам рыщет, в партизанщину ударилось.
– Так… Командир, с ними же магик был. Я вот и подумал, с чего это магик с боркическими солдатами по лесам бродит. Непорядок это как-то. Совсем странно. Можно было, конечно, попытаться захватить боркичей, только мало ли магик что учудит, да и с вами посоветоваться стоит. Так что оставил своих, назначил старшего да рванул назад в лагерь.
Прямо как в песне «Машины времени» поется: «Вот, новый поворот». Почему ему никто не сказал о магике, подвязавшемся к вражескому отряду. Тут и правда много странного. Магики торговцы технологической отрыжкой, так их прозвал Серега.
Они продают нены, технологические изобретения, которым не место в средневековых декорациях. Револьверы, бинокли, динамо-машины, электрические бичи – сами по себе эти игрушки были чудом, проявлением магии, так думали местные, но подтолкнуть развитие лоскутных государств на путь промышленной революции не могли. За что и получили от Одинцова нелестное прозвище – отрыжка. С торговлей все понятно, осталось выяснить, что потребовалось магику в этих краях. И почему он вступил в союз с боркичами. Магики всегда придерживались нейтралитета в войнах.
– Ты поступил правильно, Крушила. Сейчас мы во всем разберемся.
Перевалив через холм, Одинцов приказал всем спешиться. Взяв под уздцы коней, бойцы свернули с дороги и углубились в лес, следуя за идущим по одним ему ведомым ориентирам Крушилой. Стараясь ступать бесшумно, Серега оглядывался по сторонам, наблюдая за на удивление тихим безмятежным лесом, слегка припорошенным снегом.
Меж тем снегопад усиливался. Белые хлопья сыпались с неба, будто где-то там в вышине стая ангелов потрошила старые пуховые подушки. Такими темпами скоро поля и леса скроются под теплой снежной шубой и наступит настоящая зима. Интересно, она в этих краях суровая и трескучая, или только одно слово «зима», а на деле слякоть и грязь, как это было в последние годы в его родном мире.
За этими мыслями Серега не заметил, как они вошли в лагерь разведчиков. Возле деревьев мирно стояли кони и, казалось, дремали на ходу. При виде приближающегося начальства с земли вскочили трое бойцов и вытянулись, словно на параде на Красной площади.
– Кто за врагом глядит? – спросил Крушила.
– Равд, Джагой и Селезень, – тут же отозвался самый старший разведчик с некогда густой черной бородой, ныне изрядно полинявшей проседью.
– Добро, – кивнул Крушила.
Солдаты привязали коней к деревьям и выстроились возле командиров. Одинцов окинул взглядом свое маленькое войско и удовлетворенно хмыкнул.
– Веди нас. Посмотрим, что это за пташка в наши края залетела, – приказал он.
Разведчики залегли на опушке леса, с которой открывался великолепный вид на деревню Ульцы. Теперь дома не выглядели брошенными. Легкий дымок поднимался из трех печных труб на окраине поселка. Лаяли собаки, которым не нравились захватчики, обживающиеся на чужой территории. На крыльце избы, стоящей ближе всех к лесу, показался высокий человек, укутанный в теплый черный плащ, покрытый золотым шитьем. Только ладно сшитые сапоги выглядывали из-под плаща. Узоры на одежде что-то напоминали Сереге. Немного подумав, он решил, что они похожи на переплетение математических формул, записанных вычурным шрифтом с завитушками и украшениями. Голова человека была скрыта капюшоном, так что рассмотреть лицо было невозможно. Хотя Серега честно пытался в купленный у сотника Кринаша несколько недель назад бинокль. Одинцов разглядывал магика, но, кажется, магик почувствовал его присутствие. Он посмотрел на опушку леса, где укрылись волчьи солдаты.
– Что они там окопались? – спросил нервно Серега, отнимая бинокль от глаз.
– Кто их знает. Второй день как печки топят, может, решили отдохнуть с долгой дороги, – высказал предположение Крушила.
– Или на зимние квартиры встали, – выдал свою версию Дорин.
– Это вряд ли. Магик-то в таком случае им на какой ляд сдался? – возразил Черноус.
– С кузнецом или бортником на контакт выходили? – спросил Серега.
– Так… это… нет, решили не форсировать. Дождаться командира. А там уже как решит, – сказал Крушила.
– Понятно. На контакт выходить поздно. Будем деревню брать. А там уж и узнаем, что тут к чему. Слушаем диспозицию. Черноус заходит со своим десятком с юга. Я и Дорин с бойцами идем с севера. Входим в деревню одновременно по сигналу. К примеру, сигналом будет…
– Крик болотной ядвы, я ее, стерву, очень хорошо изображать умею. Да и Селезень это дело умеет. Он может с другим отрядом пойти, чтобы готовность подтвердить, – предложил Крушила.
– Добро, – согласился Серега. – Значит, так. Боркичей убиваем. Командира отряда и пару солдат взять живыми. Магика не трогать. Мне с ним нужно по душам поговорить.
– Будет сделано, сотник. Не изволь беспокоиться, – кивнул Черноус. – Разреши выступать?
– С Богом, – перекрестился Серега.
Черноус с Дорином переглянулись, но не сказали ни слова.
Крик болотной ядвы пришлось ждать с полчаса. За это время Серега успел изрядно замерзнуть. Еще бы, столько железа на теле, а погоды нынче не теплые, да и шевелиться особо нельзя, чтобы не выдать свое местонахождение. Наконец, над деревней пронесся протяжный заунывный вой, словно где-то кого-то резали. Крушила приложил руки ко рту, придал ладоням форму лодочки и повторил крик.
Серега поднялся с земли, стряхнул с плаща прилипшие листья, вытащил меч и первым вышел из лесочка. Десяток Дорина и Крушилы последовали за ним.
Они шли к деревне скорым шагом, стараясь не бряцать железом и не издавать лишних звуков. Но их все равно заметили издалека. Парнишка в белой полотняной рубахе, расшитой красной нитью, выглянул из избы, и в этот момент солнце проклюнулось сквозь прореху в облаках. Луч света коснулся доспехов крадущихся воинов, отразился и ослепил парнишку. Он прикрыл глаза от солнца козырьком-ладонью и уставился за изгородь. Терять нечего. Сейчас он поднимет шум.
– В бой! – рявкнул Серега.
Тут же тренькнула тетива арбалета, и болт вошел в живот парня, пригвоздив его к бревенчатой стене. Он даже звука не издал, но глухой стук вколачиваемого в бревно болта привлек внимание солдат, засевших в избе. Двое выпрыгнули с обнаженными мечами и в полном боевом облачении на крыльцо в тот момент, когда Одинцов был уже в десятке шагов от них. Мигом сориентировавшись, они бросились на врага. Один перепрыгнул через перила и оказался лицом к лицу с Серегой. Меч просвистел и упал Одинцову на голову. Серега отразил удар и двинул бойца железной перчаткой в лицо. Враг отступил на несколько шагов и тут же получил клинок в живот. Захрипел, зашатался. Серега вырвал меч из тела, и оно упало на землю. Мешок с костями.
Увидев кончину товарища, второй воин закричал:
– Враги! К бою!
И тут же меч Крушилы отсек ему голову.
Но его крик был услышан. Из отапливаемых домов один за другим во двор посыпались солдаты в разной степени готовности к битве. Здесь были бойцы, полностью экипированные, хоть сейчас в сечу, были и такие, что в одном исподнем с клинком наголо шли на врага.
В следующую минуту Сереге стало не до посторонних мыслей. Две враждующие волны сошлись на поле боя. Зазвенели мечи, заплясала смерть.
Одинцов рубил направо и налево, отражал удары и снова рубил, одним глазом отслеживая обстановку и ища повсюду магика, но его нигде не было видно. Дом, в котором он скрылся некоторое время назад, выглядел безжизненным. Из него никто не выходил, никто не входил. А что если магик уже успел смыться из деревни? Каким только образом? Телепортировался разве что. Сереге не было известно, владеют ли магики портативными телепортами, хотя эта технология была известна в этом мире. Только телепорты были закреплены за каким-то местом. К примеру, Лабиринт в подгорном гладиаторском доме или расставленные телепорты в потайном туннеле, ведущем в замок Дерри.
Неожиданно Серега почувствовал, что сражаться ему стало тяжелее. Раньше он легко парировал выпады противника, наносил удары, а тут словно провалился в тягучее болото, сковывающее его движения. Он сосредоточился на бое и тут же понял, что все дело в противнике. Перед ним работал мечом опытный отчаянный солдат. Позади него на подстраховку уже спешили двое ребят, явно не с дружественными намерениями. Если не поторопиться, то скоро станет совсем невыносимо.
Одинцов усилил натиск. Он рубился с отчаянностью последнего человека на земле. Клинок превратился в стальной вихрь, который, однако, никак не мог упокоить врага. Седоусый солдат бился со слепым отчаяньем, ловко парируя и отводя выпады Сереги в сторону. Одинцов почувствовал, как в нем просыпается волк. Слепая ярость затопила разум. Глаза полыхали безумием. Возможно, это разглядел боркич и струхнул. Дрогнула рука старого рубщика, Серега ощутил слабину и тут же ею воспользовался. Он рубанул сверху. Удар отразили. Меч Одинцова скользнул по клинку врага, но Серега не спешил его отводить в сторону. Вместо этого он резко рванул его вверх и засадил клинок боркичу под ребра. Седоусый испуганно взглянул на Одинцова и умер.
