Подавив раздражение, я вернулся в ванную.
Похоже, мои надежды не оправдались, и избавиться от параноидального режима контроля виртуального опекуна мне не удастся, даже будучи социально совершеннолетним. Еще одно разочарование в день рождения.
Я вообще не люблю этот день. Сколько себя помню — он приносил одни лишь разочарования.
Начиная с самых ранних воспоминаний, в интернате, где именинникам полагалось хоровое поздравление от воспитанников, после утренней линейки, а в качестве подарка — неизменный торт-суфле. С тех пор я терпеть не могу суфле.
Позже, уже в старших классах, мои сверстники могли воспользоваться правом на посещение развлекательных центров, проводя свои дни рождения в луна-парках, гипермоллах, и даже (если удавалось улизнуть от воспитателей) клубах. Меня же, из-за «соматических проблем» могли выпустить разве на прогулку по интернатскому скверу, и то под строгим надзором педагогов.
Когда мне исполнилось восемнадцать, государство выделило квартиру, однако, вожделенной свободы я так и не ощутил — просто вместо живых интернатских воспитателей меня стали контролировать воспитатели электронные. Виртуальный помощник «Алиса» — бюджетная модель одной из самых старых линеек, усовершенствованного типа. Встроенный модуль включал в себя обязательный контроль режима дня, питания, мониторинг соматических параметров, психического статуса и ряд других опций.
Отчеты о приеме лекарств, физической активности, регулярности исполнения предписаний — ежедневно отправлялись в центр социального надзора за людьми с ограниченными возможностями. Помимо медицинского контроля, это означало также и контроль социальный — здоровый образ жизни, исключение вредных привычек, соблюдение предписаний инспектуры.
С одной стороны, это — обоснованная мера, ведь в лечение каждого пациента с тяжелой формой спинально-мышечной атрофии государство вкладывает огромные деньги. Один корсет стоит шестизначную сумму. С другой, иногда осознание того факта, что твое здоровье — словно кредит, который тебе предстоит выплачивать всю оставшуюся жизнь, делает эту самую жизнь практически невыносимой.
Нет, я не жалуюсь, конечно — видел ребят, у которых все было гораздо хуже, чья жизнь вообще проходила в виртэкране с мыслеуправляемым интерфейсом. Просто объясняю, почему не очень-то люблю отмечать дни рождения.
Зубная щетка, мягко вибрируя, массировала десны.
— Ежи, на верхнем левом премоляре выявлена начальная эрозия, — сообщила Алиса. — Я записываю тебя к стоматологу на среду, во вторую половину дня. Тебе также следует поторопиться, до выхода из дома, согласно графику, остается шестнадцать минут.
Выйдя из дома, я сел в дожидавшийся меня серебристый электромобиль. Активировал панель управления прикосновением руки, и, скрестив пальцы, попробовал перевести в ручной режим.
Фигушки.
«Запрос на перевод управления в ручной режим не может быть выполнен. Причина — недостаточный уровень прав. Ссылка: «положение об управлении транспортными средствами лицами с ограниченной дееспособностью, параграф 5, п.3, п/п1»
Еще одна надежда рухнула — разрешение на самостоятельное вождение, на которое я рассчитывал еще в восемнадцать, теперь откладывалось и вовсе на неопределенный срок. Можно, конечно, подать апелляцию, но это означает повторное прохождение целого круга комиссий, сбор справок, и последующее рассмотрение, которое может занять месяцы. Да и результат, судя по тому, что социальная инспекция заблокировала доступ, будет таким же.
Значит, кататься мне по-прежнему можно только на автопилоте, по согласованным маршрутам, коих, собственно, было немного. «Дом — работа» — один из них.
Подтвердив маршрут, я откинулся на спинку кресла и надвинул на глаза виртуальные очки.
Раздраженно смахнул мигающую поздравительную надпись, уставился в меню выбора программ. Что у нас сегодня? О, премиальные пробные версии в качестве подарка. Ну, все лучше, чем набившие оскомину стандартные пакеты «Столицы мира», «Восход солнца» и «Дождливый день».
Выбираю «Сафари», активирую, подтверждаю уведомления о возможных побочных эффектах — и за окном расстилается африканская саванна. Бескрайняя желто-зеленая степь, с редкими кустарниками и деревьями. В безоблачном голубом небе парит не то гриф, не то стервятник. Вдалеке пасутся жирафы, с другой стороны видно стадо антилоп, преследуемое львом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Электрокар (он теперь выглядел как джип с открытым верхом) притормозил, пропуская неторопливо шествующих слонов — видимо, встал на светофоре.
За разглядыванием африканской живности дорога пролетела незаметно. Конечный пункт назначения в виртуальной реальности соответствовал кемпингу, по достижении которого картинка пропала, сменившись приглашением приобрести полный пакет с расширенной версией, включающей редкие виды животных, максимальное приближение и 5D эффект.
«InjerixCare», крупнейшая страховая компания, специализирующаяся в области биомедицинских технологий, располагалась в двадцатичетырехэтажном здании бизнес-центра, занимая шесть верхних этажей.
Департамент обработки обращений клиентов, в котором работал я, в соответствии с установленной иерархией, располагался на самом нижнем из них. Плексигласовые двери бесшумно распахнулись, пропуская меня в «опен-спейс-рум», как официально принято называть на корпоративном языке небольшую комнатушку, разделенную прозрачными перегородками.
Алекс, мужеподобного вида тетка с бульдожьей челюстью, встретила меня неодобрительным взглядом. Будучи начальником отдела, она обычно приходила в офис задолго до начала рабочего дня, и считала опоздавшими всех, кто появлялся позже. Правда, учитывая, что весь наш коллектив состоял из трех человек, ей поневоле приходилось с этим мириться — мне, как сотруднику-инвалиду, и, фактически, единственному работнику, делать замечания она не могла. Что касалось древнего Спиридона Трофимовича, то его присутствие в офисе носило чисто номинальный характер — своего рода, памятник эпохи.
Официально, он занимал должность эксперта, однако, большая часть кейсов рассматривалась по утвержденному алгоритму правил страхования, а для серьезных случаев существовал юридический департамент, располагавшийся двумя этажами выше, так что большую часть времени Трофимыч проводил за решением японских кроссвордов и судоку, да чтением книг на старомодном FB2-ридере.
Одно время Алекс пыталась убрать деда, но сверху ей дали понять, что заслуженный ветеран компании имеет право на свою скромную синекуру, и ей пришлось оставить его в покое, довольствуясь мелкими поручениями, вроде регистрации обращений и ведения каталогов.
— Ежи! — обрадовался заскучавший в обществе Алексы словоохотливый Трофимыч. — Именинник наш!
Я вздохнул про себя. Ну, конечно. Корпоративная рассылка, официальная открытка от руководства и мотивирующий стикер.
— Совсем взрослый теперь, а? — не унимался дед, многозначительно подмигивая.
— Да, взрослее некуда, — вяло отшутился я, кивая в ответ на сдержанно-кислое «Поздравляю!» Алексы.
— Эх, где мои двадцать лет! — мечтательно посетовал Трофимыч, явно настроенный поностальгировать на эту тему. — В наше время все по-другому было! Тогда и совершеннолетие не в двадцать один, а в восемнадцать лет считалось — взрослели быстро! А отмечали как! Не в этих ваших виртуальных клубах — живьем встречались, и гудели будь здоров! Уши, помню, драли, именинникам — был такой обычай…
— И хорошо, что был! — вмешалась Алекс. — Ежи, я отправила тебе список кейсов с отказами — нужно отправить ответы по всем сегодня, желательно до обеда. Успеешь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да, должен, — кивнул я, прокручивая строки номеров. Около двух десятков — в принципе, как раз уложиться в срок.
«InjerixCare», будучи дочерней компанией «InjerixBio» — мирового производителя нейроимплантов и биочипов, занималась страхованием рисков, связанных с биотехнологиями и здоровьем.
Учитывая масштабы потребления продукции и сведенные, со временем, к минимуму, побочные эффекты, финансовый оборот компании лишь немногим уступал обороту от самой торговли.
