"Кровь фейри?"
Я поворачиваюсь к Иллиасу, когда он берет с одной из полок пузырек переливающегося красного цвета: "Не трогай ничего", — шиплю я на него, и он тут же роняет пузырек, извиняюще поднимая руки, когда мне удается поймать его между пальцами.
Я делаю вдох и бросаю на него суровый взгляд, когда над нами мерцает восковая свеча — единственный источник света, потому что Иваррон отказывается устанавливать окна. Я собираюсь поставить пузырек на место, когда издалека доносятся тяжелые шаги.
"Наралия", — произносит мое полное имя скрипучий голос.
Я оглядываюсь по сторонам, резко убираю флакон в карман с ножнами и встречаюсь взглядом с Иварроном. Его тонкие длинные русые волосы откинуты назад, открывая взору один единственный зеленый рабочий глаз, второй — бледный стеклянный шар.
Оскалив кривые зубы, он говорит: "Какой приятный сюрприз". Он вытирает пыль со своего пиджака из темных ниток: "Вы поймали рюмена?".
"Нет", — твердо отвечаю я: "Сегодня утром ловушки были неудачными".
Он сужает свой единственный глаз и хмыкает: "Хорошо, что ты мне нравишься, Нара", — говорит он, перебирая одно из колец, украшающих его иссохшие руки. Потому что ты только что стоила мне огромной продажи сегодня". Рюмены очень популярны в городе".
"Тогда, возможно, в следующий раз ты сможешь поймать одного сам", — говорю я ему: "Я слышала, что их привлекают жаждущие денег свиньи".
Мои глаза ловят Иллиаса, который пытается подавить смех, а затем лицо Иваррона, которое ничуть не забавляется. Он делает несколько медленных шагов, пока не останавливается в нескольких дюймах от меня. Этот человек невысок, по крайней мере на пять дюймов ниже меня, но даже при его маленьком росте в нем нет ни страха, ни трусости: "Не забывай свое место рядом со мной, девочка". Он скрежещет зубами: "Ты можешь быть моим лучшим траппером, но я все равно имею над тобой большую власть". Его рабочий взгляд переместился на Иллиаса: "И мы оба знаем, где твои слабости…"
Мои братья.
Иллиас тоже напрягается от угрозы и пытается создать защитный щит из своего тела между мной и Иварроном, но я останавливаю его прежде, чем он успевает это сделать, хлопнув рукой по его груди, показывая покачиванием головы, что ему нет необходимости вмешиваться. Мой брат может не казаться таким, с его главным любящим, заботливым качеством, но это же качество делает его яростным защитником. Как курица-мать.
Иваррон рассмеялся, с презрением глядя на Иллиаса: "Я ожидаю, что завтра утром ты приготовишь что-нибудь хорошее, если хочешь получить свое недельное жалованье", — говорит он. Мрачная улыбка появляется на его лице, когда он снова смотрит на меня: "Я слышал, что водный пикси с северной стороны Ундариона пробрался сюда".
О, как бы я хотела проткнуть тебя.
Вместо этого я натянуто улыбаюсь: "Ты получишь все, что можно поймать, первым на рассвете". И хватаю Иллиаса за руку, не произнося больше ни слова, пока разворачиваю нас. Резкий смех Иваррона эхом разносится по дому, прежде чем я выбегаю из дверей, радуясь, что дышу свежим воздухом.
"Я ненавижу его… Я действительно его ненавижу", — говорит Иллиас, насупившись. Я не могу не согласиться, но я также не могу отрицать, что Иваррон хорошо обучил меня с раннего возраста и рассказал мне о большинстве животных: "Будь ты проклята, Нара, за то, что связалась с кем-то опасным".
Я хмыкаю, не говоря ни слова, и тороплю его по улицам. Идрис однажды пытался отучить меня работать на Иваррона. Но то, что он нагрубил Иваррону, ничуть не помогло. Ублюдок отплатил тем, что однажды послал нескольких своих людей найти Икера возле таверны. В качестве предупреждения они просто оставили его едва дышащим.
"Нара, ты меня слушаешь?"
"Слушаю, но что я могу поделать с этим сейчас…" Я делаю паузу, когда издалека замечаю высокую фигуру в серой шали, которую сразу же узнаю: "Черт, Идрис", — бормочу я, глядя на Иллиаса, который прижимает ко лбу край ладони и щурится от солнца.
"Что Идрис… ох", — говорит он непринужденно, прежде чем осознать происходящее и сделать лицо, расширив глаза: "О…" Он понижает голос до низкого тона: "Он выглядит взбешенным".
Действительно, это правда. Обычный хмурый вид Идриса ничуть не изменился, когда он отстранился от нескольких жителей деревни, с которыми разговаривал, и направился к нам. Его каштановые волосы длиной до плеч колышутся при каждом уверенном шаге. Это цвет, который имеют все три моих брата, в отличие от моих золотисто-медовых локонов, доставшихся мне от отца.
"Думаешь, у нас есть время бежать?" Я гримасничаю, наблюдая за приближающимся Идрисом.
"Нет", — говорит Иллиас: "Но, может, если мы притворимся, что чем-то заняты, а он будет стоять перед нами, ах, привет, брат, прекрасный день…"
"Вы оба, домой", — скрипит зубами Идрис, обмениваясь взглядами между мной и Иллиасом. Его голос низкий и жесткий, как всегда: "Сейчас же".
Столкнуться с Идрисом или с рюменом? Я бы снова выбрала рюмена.
Когда мы добрались до нашего уединенного коттеджа на другом конце деревни, было уже за полдень. Легкий ветерок — несмотря на то, что в Эмберуэлле обычно не бывает холодно даже в зимние месяцы — треплет пряди моих волос, когда я подхожу к серым каменным стенам. В растворе между каменными стенами можно разглядеть стальной порошок, заложенный для защиты от дракона. Люди говорят, что это их слабое место; однако его трудно достать, если только вы не из города. К счастью, работа на Иваррона имеет свои плюсы, особенно когда я краду у него, как, например, пузырек с кровью фейри в кармане моих ножен.
Я врываюсь в деревянную дверь и протискиваюсь внутрь. Свет проникает в дом через открытые окна. Мой взгляд останавливается на украшенной цветами резьбе, которую я сделала на каждом углу нашего шаткого дома. С одной стороны на полу лежат мои резные инструменты, которые Идрис подарил мне на день рождения несколько месяцев назад.
"Вот вы где, ребята", — говорит Икер, вскакивая с деревянного кресла у камина. Я хмурюсь, заметив, что он держит в одной из рук чистого белого кролика.
Я бы спросила, как, что, когда и почему, но я слишком боюсь ответа. Я поворачиваюсь, следя за его движениями, когда он становится между Идрисом и Иллиасом.
Пользуясь случаем, когда все трое стоят передо мной, я смотрю на них — на их черты. Как отличаются мягкие вздернутые носы Иллиаса и мой от слегка искривленного носа Икера — результат избиения людьми Иваррона. Тем не менее, у всех у них была одна и та же челюсть, покрытая тонким слоем щетины, и то, за что все нас знают… руки Амброза. Сильные, грубые, полные творчества, даже с двумя пальцами Иллиаса на одном и моим зазубренным шрамом.
"Угрожаешь убить Кье?" полный ярости голос Идриса возвращает меня к текущей ситуации: "Правда?"
Я сохраняю нейтральное выражение лица. Не то чтобы я собиралась действовать.
"Ты знаешь, каково это, когда кто-то, кто работает с тобой, подбегает и говорит, что тебе нужно держать свою сестру в узде?".
Похоже, Кайе действительно желает смерти.
"Если позволите." Иллиас осторожно подходит к моей стороне, указывая пальцем в воздух: "У нее было тяжелое утро, когда она пыталась поймать румена…"
Я безмолвно молю его не продолжать, но уже слишком поздно: Идрис смотрит на меня сузившимися глазами.
"Что?" Он повышает голос. Золотистый загар его кожи, такой же, как у всех нас четверых, бледнеет при этом упоминании: "Ты хоть представляешь, насколько они опасны? Если они укусят тебя, Нара, это не лечится".
