Оливия колебалась. Мужчина, подобный Стивену Гордону, конечно, не нуждается в том, чтобы прибегать к обману.
— А почему вы такой?..
— Любезный? — быстро подсказал он, и в его глазах запрыгали холодные огоньки.
Стивена даже позабавило, что она не ухватилась сразу за предложение о помощи. Такое с ним случалось нечасто, особенно в последнее время. Он пожал плечами.
— Потому что вы американка, и я тоже из Штатов. К тому же у меня остро развито чувство сострадания к ближнему. Вы продрогли, на вас мокрая одежда, и вы потеряли кошелек. Что еще я могу сделать? Сорвать с себя одежду и отдать вам?
Оливия с тревогой взглянула на его широкие мускулистые плечи, а воображение уже нарисовало вполне реалистичную картину того, как он выглядел бы, если бы действительно снял белоснежную тенниску. Что же такое с ней творится? Она приехала в Египет, стремясь забыть трагедию, изменившую ее жизнь, а вовсе не для того, чтобы восхищаться внешностью практически первого встреченного мужчины.
— Нет, — наконец ответила Оливия. — Вам нет необходимости раздеваться. Я принимаю ваше предложение. Вы очень... любезны. Спасибо.
Впрочем, определение «любезный» совсем не подходило к Стивену Гордону — он был воплощением совершенно иных мужских качеств.
— Пойдемте, — сказал Стивен, и они зашагали по узким каирским улочкам.
Промокшие и потяжелевшие джинсы неприятно натирали Оливии бедра.
— Даже не знаю, как я высушу их, — пожаловалась она.
— Не беспокойтесь, в отеле что-нибудь придумают.
В таких отелях, как «Омар Хайям», мрачно подумал Стивен, умеют исполнить любую, даже самую замысловатую прихоть избалованных постояльцев. В жизни, как давным-давно понял Стивен, получаешь то, за что заплатил. И чем больше платишь, тем более сильное впечатление это производит на окружающих.
От Оливии не ускользнули любопытные взгляды, которыми их провожали прохожие, хотя для нее так и осталось загадкой, что, собственно, привлекало их внимание — ее необычный вид или потрясающая красота ее спутника. Она чувствовала неодолимый магнетизм Стивена, сдержанную силу его движений, жизненную энергию, источаемую, похоже, каждой клеткой его тела. Рядом с ним, казалось, обострились все чувства, сердце билось сильнее, а воздух наполнился острыми ароматами морских волн, солнца и ветра.
— Сколько денег был в вашем кошельке? — внезапно спросил Стивен.
— Немного. Большую часть я оставила в сейфе гостиницы вместе с билетами.
— Это уже кое-что. Представьте, если бы вы захватили с собой билеты на самолет!
— Представляю, — тихонько выдохнула Оливия, содрогнувшись от открывшейся ей перспективы.
— Ну вот мы и пришли. — Стивен остановился перед внушительным зданием, боковой фасад которого выходил на Нил.
Оливия недоверчиво посмотрела на него.
— Вы остановились здесь?
Конечно, ее спутник красив как сказочный принц, но в джинсах и в тенниске кажется вполне заурядным туристом, совсем не похожим на человека, способного снять номер в отеле, напоминающем музей или дворец. А здание «Омар Хайям» именно так и выглядело.
— Вы остановились здесь? — повторила Оливия.
Стивен уловил нотку сомнения в ее голосе и обжег молодую женщину насмешливым взглядом.
— По-вашему, я не знаю, как пройти к собственному отелю?
Оливия вспомнила крохотную мрачную гостиницу, в которой сняла номер, и не удержалась от восхищенного восклицания.
— Это же настоящий дворец! И вы можете позволить себе остановиться в таком месте?
Стивен равнодушно пожал плечами и ответил не задумываясь — этому его научил опыт общения с женщинами, которые видели в нем только источник собственного благополучия.
— Мне повезло. За все платит фирма. Пойдемте.
Едва они вошли в ослепительно роскошный холл, как Оливия поймала на себе несколько любопытных взглядов. Один из служащих, сияя дежурной радостной улыбкой, обратился к Стивену:
— Сэр, полагаю, вы провели приятное утро?
— Интересное, — пробормотал Стивен. — Мне нужен ключ. Будьте добры.
— Конечно, сэр. Пожалуйста.
Только в лифте, оказавшись перед зеркалом, Оливия наконец увидела, как выглядит. Пятна грязи покрывали всю ее майку, два темных влажных круга выделяли груди, привлекая внимание к очертаниям бюстгальтера, рассмотреть который не представляло никакого труда. К ее смущению, хорошо просматривались и соски — напряженные, набухшие. Так реагировать на мужчину, с которым едва познакомилась...
Огорченная и встревоженная темными и непрошеными мыслями, Оливия поспешно сложила руки на груди.
— Этот человек, там, внизу, так странно на меня посмотрел, — смущенно пробормотала она.
Бросив взгляд на ее отражение в зеркале, Стивен почувствовал, как учащенно забилось сердце.
— Ну-у... следует признать, выглядите вы действительно весьма привлекательно, — пробормотал он и добавил про себя: как восхитительная нимфа, только что вышедшая из воды.
— Да уж, — согласилась Оливия. — Привлекательно... как утопленница.
Стивен отметил, что ее голос звучит необычайно мягко. И губы у нее, похоже, такие же мягкие. Кабина лифта остановилась.
— А вот и мой «люкс».
— «Люкс»?
Оливия снова подумала о своей маленькой гостинице, где ей никогда не удавалось найти кого-либо из служащих на месте. Как случилось, например, прошлым вечером, когда из крана струйкой потекла омерзительно грязная вода. С помощью жестов ей после долгих мучений удалось внушить управляющему, что она просит отремонтировать кран. Что, если и сегодня она, вернувшись к себе перепачканной с ног до головы, обнаружила бы сантехнику в прежнем плачевном состоянии? Оставалось только благодарить небеса за то, что они послали ей любезного Стивена Гордона.
Когда он открыл дверь своих апартаментов, Оливия едва сдержала вздох восхищения при виде просторной гостиной с высоким потолком. Да, конечно, она знала о существовании таких вот номеров, но жить в них ей не доводилось. Сейчас перед ней словно открылся параллельный мир.
Комната была обставлена антикварной мебелью, которую даже несведущий человек назвал бы не просто очень дорогой, а, пожалуй, бесценной. В гостиной царил полумрак, поскольку бархатные портьеры были полусдвинуты, но от этого роскошь обстановки только еще сильнее бросалась в глаза.
Мраморный пол устлан мягкими коврами. Софа, обитая алым с золотом шелком, в тон ей пара кресел. Повсюду подушечки тех же ярких тонов. Обитые шелком стены украшали написанные маслом картины в дорогих помпезных рамах.
— О, прекрасно... — прошептала она. — Какая красота!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
