Он догадался, что я вырядилась ради него! — запаниковала Оливия. Она протянула Стивену конверт.
— Вот, принесла вам деньги.
— Я так и понял.
— Не могу выразить, насколько я благодарна вам за то, что пришли мне на помощь. Не знаю, что бы я без вас делала. — К горлу Оливии подступил комок, говорить стало трудно. Она с трудом перевела дыхание. — В общем, мне пора идти...
Стивен не дал ей договорить, легонько прикоснувшись кончиками пальцев к обнаженной руке. Прикосновение было едва ощутимым и вполне невинным, но от возбуждения кожа Оливии покрылась мурашками. У Стивена тоже вдруг перехватило дыхание, в глазах потемнело.
Вот так и начинается безумие, подумал он и мягко предложил:
— Почему бы не сходить куда-нибудь? Сегодня прекрасный день. Мы оба здесь сами по себе. Почему бы вместе не осмотреть достопримечательности? — Он помолчал, словно давая Оливии возможность отказаться, а потом тоже спросил: — Впрочем, возможно, вы предпочитаете одиночество?
А что, подумала Оливия, разве не для этого я приехала в Каир? Сбежать подальше от всех. Избавиться от сочувствующих взглядов, которыми близкие провожают каждый мой шаг.
От Стивена ей убегать не хотелось. Только не от него.
— Вообще-то я не очень люблю быть одна, — как можно небрежнее сказала Оливия.
Стивен едва не рассмеялся, услышав этот деланно равнодушный тон. Интересно, мисс Фаррелл всегда ведет себя так загадочно? Румянец на щеках и сияющие глаза — не что иное, как откровенное приглашение: «иди и возьми меня». И в то же время попытки равнодушно отвечать на вопросы, намек на желание вообще прекратить всякое общение. Эта женщина своим поведением сбивала Стивена с толку, чего давно никому не удавалось.
— Итак, да или нет? — спросил он.
Не уверена, что поступаю правильно, подумала Оливия, но все же улыбнулась и кивнула.
— Да.
Она тряхнула головой, отбрасывая за плечо волосы. Стивен заметил, как колыхнулись под тонкой тканью платья ее груди, и внезапно его пронзило острое, дикое желание затащить Оливию куда-нибудь, овладеть ею, сделать своей. Ужаснувшись подобным мыслям, он на мгновение закрыл глаза, чтобы не выдать себя взглядом, а потом предложил:
— Тогда, может, расскажете, что вы уже успели посмотреть? — Ему показалось, что голос все-таки подвел его. — И где бы вам хотелось пообедать?
От Оливии не ускользнула легкая скованность Стивена, она заметила, как потемнели от желания и сверкнули его глаза. Столь явное проявление чувств должно было бы напугать ее, но никакого страха она не ощутила.
— Я осмотрела пирамиды Гизы, видела Сфинкса, побывала в Каирском музее, мечети, на Золотом базаре, — добросовестно перечислила Оливия. — А что касается обеда... Даже не знаю. — Она замялась — денег у нее было мало, и Оливия обходилась без ланча.
От внимания Стивена не укрылось ее легкое замешательство. Интересно, как она питается?
— Тогда давайте пойдем и осмотрим то, что вы еще не видели, — любезно предложил он.
Они вышли на залитую солнечным светом улицу, но Оливии пришлось сделать усилие, чтобы вспомнить, где она находится. Еще вчера город казался самым сказочным местом земного шара, сегодня же ей было трудно думать о чем-то другом, кроме как о шедшем рядом с ней мужчине.
К счастью, она имела некоторое представление о том, что они осматривают, — в последние недели перед поездкой Оливия прочитала несколько книг о Египте. Где черпал информацию Стивен, ей было неизвестно, но в знании города он не уступал ей.
Стивену нравилось, что у Оливии острый ум, что ее мысли схожи с его мыслями. Ему нравилось, что она тщательно изучила город. Глядя на спутницу, на ее светлые волосы, сиявшие золотом под лучами полуденного солнца, на изящную шею, Стивен чувствовал, как начинает учащенно биться сердце. В Оливии была какая-то хрупкость, редко встречающаяся у современных женщин, и ему отчаянно захотелось обнять ее, сжать в объятиях и... отнести в кровать.
Стивен поймал себя на том, что они провели вместе почти два часа, а Оливия не задала ни одного вопроса о его жизни. Он заметил, что и о себе она избегает говорить.
А почему бы и нет? — с внезапным ощущением легкости подумал вдруг он. Разве анонимность уже сама по себе не является свободой? Разве я не живу такой жизнью, в которой люди судят обо мне еще до знакомства, основываясь только на услышанном?
— Пожалуй, нам стоит попытаться найти кафе и перекусить, — сказал Стивен, посмотрев на часы.
Оливия заглянула в темно-серые глаза стоящего рядом Стивена, и по ее коже прокатилась теплая волна возбуждения.
— Я не голодна.
— Потому вы такая худая? — строго спросил Стивен. — Вы всегда пропускаете ланч, да? — Заметив, что Оливия обиженно поджала губы, он негромко продолжил: — Я не говорю, что это для вас плохо. У вас красивые тонкие черты лица и стройные изящные ноги. Полагаю, вы стараетесь держать себя в форме, как и все женщины.
Оливия опустила глаза и уставилась на выглядывавшие из босоножек кончики пальцев. Сегодня она заставила себя покрыть ногти розовым лаком, надеясь, что невинный и ничего не значащий ритуал каким-то образом вернет ее к нормальной жизни.
— Оливия, в чем дело? Я хотел сделать комплимент. Я вас обидел? Смутил? — нежно допытывался Стивен.
Она снова подняла голову. Наверное, сейчас самое подходящее время, чтобы объяснить, что впервые за все время после смерти Джонни с ее плеч свалилось тяжкое бремя. Но если она скажет это, то опять окажется в нежелательной роли невесты, оставшейся без жениха. Не эгоистично ли с ее стороны желать какой-то другой роли, желать, чтобы солнце согрело и оживило щеки? Можно ли позволить себе наслаждаться восхищением во взгляде вот этого, стоящего рядом, мужчины? Можно ли снова почувствовать себя живой и желанной?
Оливия тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли, и заставила себя улыбнуться. И, к своему удивлению, почувствовала, как это здорово — улыбаться.
Стивену ее улыбка показалась солнечным лучом, пробившимся из-за туч.
— Чем вы могли меня обидеть? Тем, что сказали, что я худая? Перестаньте, Стивен. Вы когда-нибудь слышали, чтобы женщину можно было этим огорчить?
— Пожалуй, вы правы, — согласился он.
Если подумать, ему и самому не очень-то хотелось есть. Вот чего-нибудь другого...
Стивен представил вкус ее губ, аромат дыхания... и потряс головой, стараясь не думать о том, что соблазнительно рисовало воображение.
— Тогда давайте выпьем кофе с пирожными в «Гроппи», это самое изысканное кафе Каира, — предложил он. — День сегодня жаркий, а в кафе прохладно.
Они сели за столик и сделали заказ. Стивен подумал, что никогда не ел подобных пирожных, столь восхитительно легких, таящих во рту. А вот Оливия проглотила ровно два небольших кусочка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
