М. Значит, вы хотите получить сразу четырёх разных жён. Прямо как правоверный мусульманин. Коран это разрешает.
А. Мне нужна одна, но лучше любого гарема.
М. Женщина, вобравшая в себя все достоинства четырёх, но лишённая их недостатков.
А. Прямо читаете мои мысли.
М. Это обойдётся вам на двадцать процентов дороже. Ещё придётся напрячь память и вспомнить кризисные моменты ваших отношений с этими дамами. Мне также понадобятся их личные вещи, фото, видео, подарки…
Проповедь МоисеяУ каждого из нас в голове свой микрокосмос. Десять миллиардов нейронов. Они взаимодействуют между собой, образуя причудливые цепи и сочетания. Чем больше сообществ нейронов, тем человек интеллектуально развитее. От количества клеток головного мозга ум не зависит, только от их взаимодействия.
Мозг делится на правое и левое полушария. Утрированно говоря, справа живет художник, слева – бухгалтер. Если они сотрудничают, человек успешен. А на нет, как говорится, и суда нет. Тогда каждый сам за себя.
Деление на верхнюю и нижнюю части нам важнее. Сверху – серое вещество, рациональное, повседневное сознание. По-научному – бета-уровень. Это лишь верхушка айсберга. Под ним заповедная зона, или подсознание.
Альфа-ритмы головного мозга активно используются всеми религиями. Молитвы, медитации, трансы, сны, творческие порывы – это всё альфа, первый уровень внушаемости. На него выйти достаточно просто. Надо просто верить, расслабиться или правильно настроиться.
Под ним тета-уровень. Волны мозга здесь движутся втрое медленнее, чем в повседневном сознании. Сюда проникают лишь избранные. Талантливые гипнотизёры, шаманы, психиатры, жрецы. На этом уровне эффективна гипнотерапия.
И, наконец, уровень дельта. Марианская впадина, глубина из глубин, начало всех начал, первозданная чистота, абсолютная пустота, колыбель человеческого я. Это уровень пророков. Волны мозга – в десятки раз медленнее. Здесь можно вспомнить и внушить всё что угодно: прошлые и даже не существовавшие никогда жизни. Какое-либо сопротивление отсутствует начисто. Современные технологии «промывки мозгов» направлены на достижение этого уровня. Нам удалось продвинуться дальше других.
Глава 2. Венский вальс
Мне просто хочется средь праздничного балаВас увести от всех, в тиши пустого залаБеспечной болтовнёй молчанья лёд разбить.
Увидеть, как ваш взор весельем заискрится,И, взяв вас за руку, с толпою шумной слиться,Где лёгкий вальс царит… Позвольте вас любить!
Шарль Сент-Бёв
– Не оставляй свой волос! – причитала по-немецки цыганка.
Длинный тулуп до пят из светлой овчины, цветастый платок, болтающиеся в ушах золотые серьги невероятных размеров, испещрённое оспинками лицо. Ее облик диссонировал с имперской чопорностью министерских зданий, добротной одеждой безразличных прохожих и с теплотой яркого мартовского солнышка.
Старая ведьма выпрыгнула из‑за газетного киоска и, хвать – вырвала у меня из шевелюры волос.
– Не уходи, несчастье тебе будет, молодой и красивый. А позолотишь мне ручку, отведу твою беду. А какую любовь приворожу, век не забудешь!
Я стоял в растерянности, не зная, что делать. Разум настоятельно рекомендовал плюнуть на эту мошенницу и отправиться дальше по своим делам. Но какое-то шестое чувство удерживало.
– Шиллинга хватит? – робко поинтересовался я.
Она выхватила купюру из моих пальцев и завернула в неё волос.
– Ой, мало, господин. Волос ладонь жжёт. Не жалей, ещё давай. Судьба твоя сейчас решается!
Хитрая бестия выцыганила у меня все деньги – сто пятьдесят шиллингов, всё, что я отложил на лечение.
Ещё секунду назад купюры были в её руках, вдруг она резко всплеснула рукавами тулупа, и мои денежки растворились в утренней городской дымке.
– Где мои деньги?! Я вызову сейчас полицию!
– Они сгорели, – усталым голосом произнесла цыганка. – Иди своей дорогой. Будет тебе счастье.
И я, как послушный телок, поплёлся на трамвайную остановку.
На курорт я всё-таки поехал. Деньги мне одолжил один артист из Ленинграда. Он был старше меня, но в отцы не годился. Так, старший, умудрённый опытом товарищ. На родине он успел сняться в нескольких нашумевших фильмах, приобрёл популярность, особенно у женщин. Его отъезду на землю обетованную советские власти вначале препятствовали, но началась шумиха в западной прессе, и его отпустили. Горбачёв уже примерял лавры реформатора, а досадные мелочи могли навредить его новому имиджу.
Вырвавшись из‑за железного занавеса в свободный мир, восходящая звезда экрана отказался ехать на историческую родину. В Израиле киноиндустрия не сильно развита. Мечта любого актёра – Голливуд, мировая фабрика грёз. Как у меня, выпускника физтеха, – знаменитая Кремниевая долина. Тогда многие искатели лучшей жизни использовали свои еврейские корни, иногда очень сомнительные, как повод для отъезда из Союза. С Александром, так звали моего друга, нас связывали липовое еврейство и мечты о Калифорнии. Но Америка не настолько нуждалась в нас, как мы в ней. Миграционные службы изматывали бесконечными проверками, и мы почти полгода кантовались «на венской пересылке» (по меткому Сашиному выражению).
Развод и выезд из СССР отняли у меня много здоровья, а венское вынужденное безделье окончательно его подкосило. В одно хмурое зимнее утро я не смог встать с постели, чем сильно испугал соседа по комнате.
Саша вызвал врача. Меня отвезли в госпиталь с острой почечной недостаточностью. Долго там держать не стали, бесплатно людей без гражданства в Австрии не больно-то лечат. Обкололи антибиотиками и отправили восвояси. Один сердобольный доктор настоятельно рекомендовал мне лечение на водах.
– Поедем в Баден, как истинные аристократы, – предложил Александр.
– Но там почки не лечат. Мне нужно в… – я назвал небольшой курорт в двух часах езды от Вены на автобусе.
– Но это же деревня, – сморщил нос мой товарищ. – Никакой культурной жизни. Одно старичьё чалится. Или тебе нравятся дамы пенсионного возраста?
– Мне нужно лечиться. А ты можешь остаться в номере один. Пригласишь какую-нибудь фрейлейн. Тебе ж не надо промывать почки.
– Нет уж, дудки. Деревня так деревня. Всяко лучше, чем здесь. У меня эта Вена уже в печёнках сидит. В одиночестве я помру здесь от скуки.
И действительно, стоило нам выехать из столицы, как хандра мигом улетучилась. Каменные городские колодцы ещё хранили остатки зимних холодов, а на природе властвовала весна. Поля ярко зеленели молодыми посевами, маленькие фермерские тракторы деловито ползали по пашне, виноградные лозы пустили лист, а в рощах гомонились стаи птиц. Сверкающий на небе диск так слепил глаза, что пришлось надеть солнцезащитные очки.
Автобус привёз нас в сказку. Иначе трудно назвать этот городок. Всё солнечно, нарядно, красочно и настолько аккуратно, геометрически выверено, как в каком-то игрушечном королевстве. Среди отутюженных полей для гольфа ладные бюргерские домики соседствовали с крытыми жёлтой соломой мадьярскими хатами. Из кофейни под открытым небом возле городской ратуши доносились потрясающие запахи молотого кофе и звуки неувядающего венского вальса. Сквозь кроны вековых дубов старинного парка с солнечными полянами и тенистыми аллеями проглядывали вдали контуры средневекового рыцарского замка. И главное – радостные, открытые, ничем не озабоченные лица просто гуляющих людей. Мы с Александром со своими эмигрантскими комплексами выглядели чужеродными телами на этом спокойном и размеренном празднестве жизни.
Комнату мы сняли в частном пансионе одной пожилой фрау. Стоимость нас приятно удивила. По сравнению с аппетитами столичных домовладельцев аренда здесь была даже нам по карману. В стоимость пансиона входило ещё питание и консультации проживавшего по соседству доктора. Поэтому вместо запланированных двух недель мы решили остаться здесь на все три.
Всё было б хорошо, если бы из меня не посыпался песок. Здешняя минеральная вода растворяла, оказывается, даже камни в почках. Седенький доктор по-детски радовался эффективности предписанного им лечения. Зато самому наблюдаемому приходилось совсем несладко. Дикие боли в пояснице, о других вещах я лучше просто умолчу – над унитазом выл, как подстреленный пёс.
Александр не находил себе места, он-то приехал отдохнуть и развлечься, а напарник для приключений выбыл из строя. Бедолага уже изучил всю подноготную курортного досуга и не мог дождаться, когда я смогу составить ему компанию.
– Главная тусовка – в ночном клубе отеля. Там собирается интересующий нас контингент. Я только одним глазком заглянул вчера в танцевальный зал, там столько фрау и фрейлейн – глаза разбегаются! Кстати, много иностранок. Я и английскую, и французскую речь слышал. Вот бы с американкой замутить шуры-муры. Ради американского гражданства я пожертвую даже своей свободой. Адам, но, может быть, сегодня сходим? – он посмотрел на меня собачьими глазами.
