В холле замечаю странную пустоту. Не могу понять, чего тут не хватает. Вроде здесь были какие-то статуэтки, не? Зеваю, напрягая память, но пока получается не очень. Позже, думаю, озарение само на меня снизойдёт.
Прохожу на кухню и включаю плазму. Сажусь на мягкий белоснежный стул и придвигаю к себе сервированное блюдо. Снимаю крышку и втягиваю носом самый чудеснейший запах из всех. Пробую на вкус и не могу сдержать довольный стон. Эти блинчики — просто объедение. Хочу, чтобы Камилла готовила мне их пожизненно. Куда там она собирается? На пенсию? Придётся взять её в рабство, потому что иначе никак.
Айфон начинает громко петь голосом Тайлера Джозефа. Мои барабанные перепонки рыдают горькими слезами.
— Король вечеринок на проводе, — я хохочу, потому что слышу в ответ нецензурщину от своего друга. — Стоп. Реально сегодня, что ли? Я проспал… Ждите, сейчас примчусь на своей малышке.
Я заталкиваю финальный блинчик в рот, спешу к себе и одеваю новые шмотки. С этими гулянками я совершенно забыл, что обещал парням забрать их с вокзала. Сегодня они вернулись из Аризоны после трёхнедельных сборов. На ходу застёгиваю рубашку от Гучи, отрывая ценник, от которого можно впасть в депрессию. Хватаю ключи от машины и спускаюсь в гараж. Запрыгиваю в нереально красивый отцовский мерс. До сих пор не пойму, зачем ему этот автомобиль… Бэха семёрка и X6 — для него куда привычнее.
Опускаю крышу и жду пока откроются ворота. Сразу достаю солнечные очки. На улице практически полдень, и огненный шар нещадно припекает, расплавляя калифорнийский асфальт. Мчусь в сторону автовокзала, слушая какую-то идиотскую песню по радио. Связки бы вырвать тому, кто так мерзко её исполняет. Включаю другую станцию. Уж лучше What is love времён моего папаши.
Выезжаю на Кенсингтон Авеню. Справа от меня простирается побережье: стройные ряды пальм, жёлтый песок и бескрайний океан. На дороге не так оживлённо, как обычно, а потому, я с удовольствием перестраиваюсь из ряда в ряд, обгоняя зазевавшихся или удручённых жарой, водителей. Они недовольно косятся в мою сторону, а я белозубо улыбаюсь и ухожу в точку.
Уже подъезжая к автовокзалу, замечаю кислые физиономии парней.
— Ты решил нас вусмерть поджарить? — вставая с лавки, возмущается Рид.
Знакомьтесь, Рид Брукс — тот вечно недовольный сукин сын, которого иногда хочется накрыть подушкой. Пару раз на вечеринке у меня был такой соблазн…
— Будильник ставить не пробовал? — давит на совесть Картер.
Этот парень мне куда милее. Наверное, потому, что относится ко мне как к младшему брату.
— Поехали уже, — Рид нетерпеливо переминается с ноги на ногу.
— А тебя ничего так раскрасили, — не могу удержаться от комментария я. На его лице красуется здоровенный фингал, губа разбита, а бровь рассечена.
Брукс кривится в ответ и бросает спортивную сумку в багажник.
— Проиграл-таки, — язвительно подытоживаю я.
— Лучше держи рот закрытым, — предупреждает Картер, поглядывая на щёлкающего зубами Брукса.
— Да ладно, ну с кем не бывает. Надо уметь… всё-всё, молчу! — при своей любви к издёвкам, я всё же остаюсь адекватным человеком. Отхватить от Рида по щам — не горю желанием. Он крупнее, да и дерётся неплохо в общем-то.
Эти двое давно занимаются боксом. И Картер Лерой преуспел в этом деле. Наш друг — восходящая звезда Калифорнии. Успешно участвует в местных соревнованиях и со всей серьёзностью метит в UFC. С его кулаками уже успел познакомиться, без преувеличения, практически весь наш штат. Не сомневаюсь ни на секунду, что этого парня ждёт большое будущее.
Мы сворачиваем в сторону проспекта. Тормозим на светофоре, и рядом пристраиваются какие-то цыпочки на ауди.
— Боже, мои глаза слепнут вовсе не от солнца, а от вашей неземной красоты, — выдаю я, приподнимая очки. Сейчас и не вспомню, сколько раз произносил в своей жизни эту фразу.
Брукс тихо цокает языком и раздражённо вздыхает.
— Привееет, ребята, — тянет тёмненькая и улыбается, демонстрируя белоснежные зубы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Боюсь, этот светофор может навсегда разлучить нас, детка, — страдальческим голосом изрекаю я.
Они смеются и шушукаются. Блондинка откровенно пялится на Картера. Он сидит позади меня, залипнув в свой смартфон, и кажется, не особо следит за происходящим.
Вообще, положа руку на сердце, таких красавчиков ещё поискать! Ну, со мной всё понятно, стандартный набор девичьих грёз: безмерно очаровательный блондин с глазами цвета калифорнийского неба, разбивающий сердца с завидной регулярностью. Если начну перечислять свои достоинства, то остановлюсь точно нескоро…
Картер — у нас вообще огонь: суровый брюнет с выразительным лицом. Взгляд такой, что закачаешься. Прибавьте к этому дельты-бицепсы и прочие развитые мышцы — и получите полный портрет нашего главного красавчика. Был бы я тёлочкой, точно запал бы. Почему его понесло с таким фэйсом в боксёры? Да потому что этот парень — без тормозов! Вспыльчивый, резкий и обезбашенный. Именно на ринге он и выпускает того демона, что сидит у него внутри.
Рид… меркнет на нашем фоне. Ладно. Я шучу. На самом деле, он очень даже ничего. Особенно если убрать это вечно недовольное и надменное выражение с его лица. Хотя, девкам нравится. Типа имидж эдакого неприступного холодного парня.
— А твоего друга приласкать не надо? — словно в подтверждение интересуется та, чей внушительный бюст привлёк меня с самого начала.
— Этого что ли? — я показываю пальцем на Рида. — Он глухонемой. Тяжело приходится бедняге!
Мне тут же прилетает от него подзатыльник. Я резко выжимаю педаль газа, и машина уносится вперёд. У Рида сваливаются солнцезащитные очки с носа.
— Кретин, — констатирует он, но сам при этом хохочет.
— Картер, передал мой привет горячей Сандерс?
— Не было удобного момента, — отвечает он. — Хейли была занята поздравлениями.
— Ммм, — многозначительно тяну я. Знаем-знаем, что он имеет ввиду. Подружка у него невероятно сексуальная…
— Отец твой вернулся?
— Сегодня явится. Камилла приводит дом в порядок. Не помню и половины из того, что происходило вчера, — озадаченно чешу затылок, параллельно перестраиваясь в соседнюю полосу. — Кто-то принёс африканские барабаны. Теперь понять бы чьи они и куда их деть. К тому же, свистанули пару статуэток. Надеюсь, отец не кинется их искать.
— Пускаешь в дом всякую нечисть, — отчитывает меня Рид как провинившегося ребёнка. — Тебе вроде вынесено предупреждение?
— Да я ж по-тихому. Так свои…
— Свои не станут грабить твой дом, — недовольно подмечает Лерой. — Не вздумай спустить всё на тормоза.
Я киваю. Так-то он, безусловно, прав.
— В субботу едем на побережье? — спрашивает Рид и подносит к губам бутылку Evian.
— Не знаю. У меня назначена встреча в гольф-клубе. Отец сказал, что я обязательно должен там быть. Постараюсь слинять, как только мы надерём зад его партнёрам.
— Очередное сборище мальчиков в поло? — пытается задеть меня Брукс.
— Ага… Тошнит уже от этой нудятины. С десяти лет таскает меня туда. Вместо этих лунок, я бы с удовольствием исследовал другие…
Брукс смеётся и просит притормозить у Мак Дака.
— Поговаривают, что в этой еде до черта консервантов. Один из них сульфат кальция, больше известный как гипс.
— Чего? Ты принял что-то? — Рид косится в мою сторону.
— Я молчу про фосфаты. Они увеличивают риск возникновения сердечно-сосудистых заболеваний! — наслаждаюсь тем, как от удивления вытягивается его лицо. — Хочешь узнать немного о бургере?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Слышь, хватит. Откуда, твою мать, такие познания? Клянусь, Лерой, я перехотел покупать обед.
Картер смеётся, переворачивая козырёк кепки.
— Поехали ко мне. Камилла тебя накормит, да так, что ты навечно забудешь про фастфуд!
— Исайя! — слышим совсем рядом.
Усердно делаю вид, что голос обращён вовсе не ко мне.
— Ричи! — настойчиво зовёт она.
