утром в своей кельне, лёжа на кровати. Попытки вспомнить, как она уснула, не привели к успеху, и, что не менее странно, спала Анна полностью одетой в монашеское одеяние. Скептический взгляд на трактовку снов подсказывает мне лишь сильное психическое расстройство Анны, которое вызвало бурю отрицательных эмоций и привело к дурному сну. А если все-таки взяться за трактовку, то и сомнений не было, что сон предвещал беду. Распорядок сегодняшнего дня в монастыре был нарушен. Вместо утренних богослужений на восемь часов утра было назначено отпевание Марии, и последующие ее похороны с поминальным обедом. Анна в полной растерянности, не успев придти в себя от дурных грёз, принялась за утреннюю молитву. Перед выходом она набралась смелости посмотреть в это самое зеркало, но вместо трупа Марии она увидела своё уставшее выражение лица и несколько даже успокоилась, когда окончательно убедилась, что это был всего лишь сон, в чем её убедила пышная прядь белых волос под её апостольником. В главном зале уже были собранны все монашки, и прихожане также пришли проститься с Марией. Черных платков было не счесть, большинство женщин вытирали глаза от слез причитая,: "Земля пухом". Матушка Евлампия, подойдя к гробу, долго всматривалась в лицо Марии. К счастью, в морге его привели в порядок, если так можно выразиться, дабы не наводить ужас на скорбящих.
– Сестра Мария была великолепным человеком. Сильна духом и верой, она несла службу долгие годы, и казалось, её было не сломить. Господь Милостивый забирает к себе только самых лучших. Нисколько не сомневаюсь, что сейчас она в лучшем месте. Земля тебе пухом. Аминь. – своим басовитым голосом, содрогая воздух, произнесла матушка Евлампия. Все присутствующие хором подхватили "Аминь" и трижды перекрестились. Анна подошла к гробу, когда настала ее очередь прощаться с усопшей, и положила свою белую ладонь на ее холодную руку. В отличии от всех предыдущих она не проронила ни слезы, думаю, что сил плакать у нее больше не было. Она произнесла "Земля тебе пухом" и отошла в толпу черных платков. Церемония прощания и похорон в общей сложности длилась не более двух часов, после чего все скорбящие были приглашены в столовую для поминального обеда. Соответственно никаких чтений к этой трапезе не предлагалось, была произнесена короткая молитва благодарения Господу Богу за дары данные им на стол. Вдруг, совсем неожиданно и не заметно для посторонних глаз, одна из монашек выскочила из столовой с каким-то озадаченным лицом. Через минуту послышался крик. В главном зале царил пожар. С криками "Господи, что происходит" все монашки и прихожане рванули неуправляемой толпой в сторону выхода. К тому моменту огонь распространился уже до самой крыши. Образы святых полыхали адским огнем, создавалось впечатление, что монастырь будто бы сам, как живое существо, из последних сил пожелал сгореть, и всеми силами помогал воспламенению. Толпа спасающихся побежала в россыпную. Сами монашки, хорошо зная строение здания монастыря, побежали через черные выходы, ведущие в сад. Один из них открыть уже не представлялось возможным, огонь полностью охватил проход. Толпа прихожан ломилась через парадный вход, проход которого еще не полностью, но уже по большей части захватил огонь. Серый густой дым начал заполнять здание. Во всей этой панике Анна совершенно растерялась и после неудачной попытки выйти через второй черный выход, она вернулась в главный зал. В секунду её появления с громким треском упала гардина со шторами над парадным входом. Пламя с ткани штор моментально распространилось по ковру, тем самым полностью исключив возможность выхода. Анна не растерявшись, достала свой платок, вымочила его водой и приложила к лицу. Такой фильтр воздуха дал возможность бедняжке добраться до второго выхода в сад. Но и тут был провал. Деревянные двери полыхали и перекидывали огонь на ковер, подстеленный по коридору. Кажется, монастырь хотел уничтожить не только себя, но и Анну, чем бедная девушка заслужила такую смерть, сказать очень затрудняюсь. Недолго думая, Анна побежала в свою келью. Идея выпрыгнуть в окно казалась ей более приемлемой, нежели сгореть адским пламенем. В это мгновение на пульт дежурного полиции поступил звонок с новостью о пожаре в Западном поселке. Довольно удивительно, что осведомитель обратился не в пожарную службу. Дежурный, находясь в недоумении, решил не давать советов, а сам лично позвонил и сообщил о происшествии. В несколько минут новость о пожаре пронеслась по отделу, не обойдя стороной Виктора. Не мешкая ни секунды, он, бегом во весь свой широкой шаг, направился в парк. Истерично дергая ключ зажигания, Виктор никак не мог завести "Волгу", и со словами "Давай, давай…" он все-таки смог оживить своего железного коня, и со свистом резины поторопился на выезд. На улицах города Виктора ждала пренеприятная обстановка. Плотный трафик большого города не давал возможности быстрому проезду. Для скорейшего прибытия Виктор употребил все свои знания городских улиц, мысленно пролагая наикратчайший маршрут до Западного поселка. Также успеха добавил неоспоримый навык Виктора в виртуозном вождении. 24 модель "Волги", оснащенная длинным и тяжелым кузовом, в руках Вити становилась игрушечной. Он то и дело рывками менял полосы для движения, и лихо выводил автомобиль из управляемого заноса на поворотах. Громкий рёв мотора заставлял всех прохожих оглядываться, а все участники дорожного движения отпустили немало грубых слов в след "Волге" за грубейшие нарушения правил. Виктор переключил передачу, вытер пот со лба, и набрал "Черемцов" в строке поиска по контактам телефона. Сергеевич не заставил Витю долго слушать гудки и спокойно ответил:
– Да Вить, слушаю.
– Сергеич, монастырь горит, я в пути. – произнес Виктор, зажав телефон плечом к уху выполнил очередной опасный поворот.
– Господи, еще на нашу голову свалилось. Выезжаю. – ответил Черемцов и сбросил звонок. Спустя несколько считанных минут, "Волга", скрипя подвеской, поднимала пыль с бездорожья Западного поселка. Уже на въезде был виден столб дыма, и Виктор, кажется и сам уже поверил в Бога, лишь бы тот не отбирал у него возможность прибыть вовремя. Поездка от отдела полиции до монастыря казалась очень долгой, но видимо только в силу её напряженности. Виктор в аккурат подоспел с отрядом пожарных и принял участие во взломе парадной двери. Спасатели всячески отговаривали Витю не геройствовать, но ему не было до этого дела. Он ворвался в горевшие парадные двери, и получил большую дозу дыма, что вызвало сильнейший кельи красноту глаз. Когда как Анна уже билась как ранения птица в своей кельне, она начала постепенно терять сознание. Платок от сильного жара был высушен и не давал эффекта фильтрации воздуха. В панике, неаккуратными движениями уже ослабевших рук, Аня пыталась открыть единственное
