Это будет волшебное путешествие на маломерном судне с двумя уютными каютами, где они будут спать, сначала, конечно, раздельно, с просторным кокпитом, где девчонка будет лениво загорать, а он, сидя за штурвалом, любоваться ею через зеркало заднего вида, уютной рубкой, она же кают-компания, она же камбуз, где они будут сидеть за вечерним чаем или вином, пока не разойдутся по своим койкам или же не лягут в одну… Причем, для этого, можно даже сказать, свадебного путешествия, фантазировал Иван, она сама выберет судно, потому что их, маломерных речных судов и моторно-парусных яхт с неограниченным районом плавания, было у Ивана несколько, правда, готовых к немедленной эксплуатации – сейчас только два.
Все эти мысли вихрем пронеслись в его голове, пока они оба наблюдали за проходом катера, чей нос резал струи разноцветных огней на воде.
– Хотите, предложу вам такое путешествие, хоть даже завтра?
– Неужели?
– Я владею небольшой судоверфью. Мы строим катера, яхты, моторные лодки…
– Надо же! Тогда вы – настоящий капиталист.
– Странно звучит это слово, но полагаю, что да.
– И много у вас рабочих в эксплуатации?
– Да штук двенадцать постоянных и штук… Не соображу сейчас, сколько привлекаю временных.
– Штук? Вы говорите – штук?! – глаза девушки сверкнули, она рывком отодвинула от себя тарелку.
Иван пожал плечами:
– Просто решил подыграть вам, так как вы обозвали меня капиталистом. Конечно, все эти ребята, многие из них – мои старые друзья. Я хозяин предприятия, но не враг трудового народа.
Он водворил тарелку с семгой и зеленью на место.
– Я не потому тут швыряюсь тарелками… – примирительно сказала Делла. – Просто я уже основательно наелась с непривычки.
Иван молчал. Коммунистка она, что ли? Сидит тут и ненавидит его в глаза.
– Я поняла, что вы шутите, чтобы проучить меня. Тоже захотелось вам подыграть, – она засмеялась, показав крупные ровные зубы.
Все-таки красавица. Нельзя ее терять по такому пустяку.
– Я, между прочим, часто работаю вместе со всеми, – сказал Иван. – Когда приходится подменять кого-то или нагонять график.
– В этом костюме?
– Точно. Выворачиваю его наизнанку, как комиссар Жюв. Я свое дело начал с нуля. Просто построил своими руками лодку и продал ее. На вырученные деньги взял первого рабочего. Вдвоем мы построили еще несколько лодок. Прибыль дала оборот средств, я арендовал у яхт-клуба причал. Так, со временем, мое дело выросло. Это не очень-то и важно, что один из нас владеет оборудованием…
– Но вы получаете прибыль, деньги, гораздо большие, чем рабочие.
– Это просто зарплата капиталиста. Она и должна быть больше.
– Давайте сменим тему? – Делла вздохнула с оттенком безнадежности. – Вы упомянули какого-то комиссара, я не поняла…
– Комиссар Жюв… – начал было Иван, но замолчал, представив, что ей надо будет рассказывать чуть ли не весь фильм.
Он подумал, что эта молодая девушка выросла в совсем другом культурном течении и веселить ее шутками из старых добрых «Фантомасов» не стоит.
Он сказал, перебив сам себя:
– Мы, кажется, планировали путешествие.
– А вы это серьезно?
– Да. Я давно подумывал об отпуске. У меня два судна на ходу. Я пришлю вам фото. И давайте перейдем на ты.
– Согласна!
Что особенного в собачьей кличке?
Теперь, когда Делла на самом деле захотела поехать с ним, она казалась ему самой красивой девушкой на свете, поскольку была уже тронута каким-то туманным отблеском собственности. Неожиданно они оба загорелись энтузиазмом: с того момента, как прозвучало предложение, говорили только о путешествии. Делла сказала, что это будет не просто круиз, а научная экспедиция, потому что она давно хочет заняться историей своего народа.
– Много ли народу мы найдем в этой экспедиции? – с иронией спросил Иван, зная, какое уединение предполагает река.
– Ты разве не в курсе, что угреши живут исключительно по берегам Волги?
– Разве?
– Ты в самом деле не знал? – с удивлением спросила Делла. – Ты с Волги и я с Волги. Все угреши живут на Волге.
– Странно, – пробормотал Иван.
Делла помолчала. Затем спросила, как ему показалось, с осторожностью:
– Может быть, ты и про Амамутю не слыхивал?
– Слыхивал. Мать рассказывала сказки на ночь.
– Это не сказки.
– Легенды, былины… Как их еще назвать? О подвигах и приключениях Амамути, древнего богатыря.
– Амамутя не богатырь.
– А кто же? Помню, он сражался с огромной рыбой, и рыба проглотила его, а он…
– Вышел на берег, сияя светом, – перебила Делла, – и рыбий хвост волочился за ним, словно след небесной кометы. Амамутя победил рыбу изнутри. Я давно изучаю мифологию народа угреш. Вообще-то Амамутя не герой сказаний, а бог. Создатель всего сущего на земле.
Иван не удержался от улыбки.
– С таким же успехом ты могла бы сказать, что Илья Муромец бог или там Робин Гуд.
– Да при чем тут они?
– Тоже герои народных легенд.
Делла насупилась.
– Ладно, закроем пока тему.
Иван решил больше не дразнить девушку, будто уже подсеченную, но пока что готовую сорваться. Нет, здесь надо использовать очень крепкий сачок.
Он отвез ее домой уже глубокой ночью. Делла жила на исходе проспекта Мира, недалеко от Яузы, где речка уже была ручьем, часто терявшимся в трубах. В машине ему наконец удалось удивить ее – не самой машиной, а ее способностью прорезать город за считанные минуты.
– Надо же! Только что проехали ВВЦ и уже дома, – с радостью заметила она, слишком привыкшая к неторопливости общественного транспорта.
Вернувшись домой, он послал ей мейлом фото двух своих судов, готовых к немедленному отбытию. Среди ночи он вдруг проснулся, будто от толчка. Какое-то время не мог понять, дома ли он или уже на борту, так как казалось, что его разбудила внезапная волна.
«Пламенные змеи уходят в небеса…» Образ из сна поэтессы. У него не было времени обдумать это раньше, поскольку его слишком захлестнули эмоции. Но ведь такого просто не может быть – что за странное совпадение?
Конечно, он не мог рассказать едва знакомой девушке о том, что сжег собственную мать. Да и вообще, он ни с кем в жизни не делился этим. За последние часы Иван во второй раз явственно увидел тот далекий день из детства, хотя обычно подавлял в себе воспоминания о пожаре. Иногда ему казалось, что в страшном огненном лице он именно ее и увидел, свою мать… То есть, если бы он верил во всякое нематериальное, то само собой бы решил, что в образе огненного червя отошла на небо ее душа.
И еще одна тайна была в его судьбе. Отец также погиб при пожаре, но это произошло гораздо раньше. Обстоятельства пожара не были ему известны, но трудно представить какое-то произвольное совпадение. Много позже Иван узнал, что он просто-напросто болен, и болезнь его называется – пиромания. Возможно, это наследственная болезнь, и пожар, в котором погиб отец, не был случайным. Отец также совершил поджог и сам погиб на пожарище за несколько недель до рождения Ивана.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
