находится один заключенный, и именно ОН был ему нужен. Ради ЭТОЙ ВСТРЕЧИ всё и затевалось. Ради НЕГО он терпел все эти месяцы. Это был ОБЪЕКТ.
Просто так до этого человека было не добраться. Он был особым заключенным: главой группы сопротивления, действующей на Земле. Как и все подобные подпольные организации, они выступали против террора, законной власти, позиционировали себя борцами за свободу мысли и слова. Вот только правда заключалась в том, что все операции, проведенные сопротивленцами, были «от» и «до» четко спланированными акциями, которые продумывало руководство самой Федерации, и главарем банды на самом деле являлся их агент под прикрытием. Сами борцы за свободу, конечно, ни о чем подобном не подозревали, в противном случае разорвали бы лидера на куски.
Внедрить в сопротивление своего человека и заставить его добиться в нём руководящей должности, тем самым получив контролируемую группу вместо кучки безумных головорезов – для властей оказалось гораздо полезнее, так как силы этих людей теперь можно было направить в нужный момент в нужное русло. И быть может для участников группы «работа», выполняемая ими, казалась диверсионными подвигами, на самом деле всё совершалось в интересах руководства, занимающего посты в самых что ни на есть верхах политических военных управленцев.
Вся информация, известная об истинной личности главы сопротивления, была настолько засекречена, что в случае провала любой из операций на тылы ему рассчитывать особенно не приходилось. Он знал, что если где-то лажанется, отвечать будет лично и по всем статьям действующего уголовного кодекса, что однажды и случилось. По вине всего лишь одного глупого новоявленного члена группы, решившего проявить инициативу, весь тщательно продуманный руководством план полетел псу под хвост. Сопротивление было разгромлено, а их лидер взят под стражу, осужден пожизненно, как изменник, и сослан на Азилум, где содержался в «особых» изолированных условиях. Предъявленное ему обвинение было настолько серьезно, что если бы Федерация вмешалась по официальным каналам, разразился бы невероятной силы скандал. И проще, чем его расхлебывать, оказалось отправить на астероид ВТОРОГО «своего» человека, который должен был любыми способами вытащить ПЕРВОГО, в нужное время организовав побег, а пути отхода им обещали обеспечить «наверху».
Но спасение попавшего в беду ценного агента было хоть и основной поставленной перед Евгением задачей, но далеко не единственной. Среди заключенных, находящихся на Азилуме, встречалось много интересных личностей, владеющих самой разной, порой весьма ценной информацией, которую агент должен был выведывать, с чем не без труда, но успешно справлялся. Все данные благодаря микрочипу, внедренному в организм Евгения, записывались, и передавались на Землю. А там уж руководство Федерации само решало, что из полученных сведений стоит внимания и будущей разработки, а что нет. Выражаясь грубо, вращаясь в местных бандитских кругах, Евгений являлся живой звуко- и видеозаписывающей машиной, и попутно шаг за шагом продвигался к своей ОСНОВНОЙ цели – встречи с агентом. И кто ж виноват в том, что их встреча оказалась возможной только при условии стечения обстоятельств, при котором они оба были брошены в самый грязный, тесный и зловонный карцер?
В отличие от предыдущих разов, осознание предстоящего заточения в яме Евгения не огорчало, а, напротив, радовало. Он так долго шел к этому дню, так много выстрадал, и план побега давно уже был проработан в голове, осталось дело за малым, согласовать всё с «коллегой по несчастью», в профессионализме которого сомневаться не приходилось. Федерация никогда не стала бы так выкореживаться ради обычного плененного агента. Видно что-то в этом человеке есть особое…
Охранник, зашедший со спины, молча отстегнул наручники, и, сбросив цепи, не дожидаясь, пока пленник разомнет затекшие запястья, с силой пнул его в спину, мощным толчком отправляя на самое дно зловонной ямы.
Евгений, не успев еще толком отойти от побоев и последовавших за ними ударов шокерами, еле успел сгруппироваться, но все же ощутимо треснулся плечом о стену при падении. Рука разом онемела.
Приземлившись в смердящую грязную лужу, он постарался быстро вскочить, и застонал сквозь зубы, схватившись за бок. Сломанные ребра давали о себе знать. Но расслабляться было некогда. Стараясь дышать только ртом, он, рывком сдернув с себя рубашку, спешно разодрал ее на полосы, одной из которых замотал нос, а другой как мог туго перетянул свой ноющий тупой болью торс. Стало чуть полегче, но Женя понимал, что это ненадолго, и внизу ему оставаться просто нельзя.
Задрав голову, он поймал взгляд грязного, заросшего всклокоченной бородой рыжеволосого мужчины, который, расположившись на уступе, старался сидеть так, чтобы занимать своим телом все имеющееся пространство, тем самым намекая новоявленному пленнику – место занято. Справляйся сам.
Но Евгения это лишь раззадорило. «Что ж, и мы не лыком шиты… Чем же, интересно, ты так крут, приятель?»
Просчитав в уме периметр своего предстоящего восхождения и возможную вероятную угрозу, Женя, подобравшись, сделал глубокий вдох, и резво полез наверх, то и дело меняя направление, следя, чтобы не оказаться там, где соперник сможет достать его ногой.
Правая рука слушалась плохо, приходилось старательно распределять вес так, чтобы большая опора была на ноги, а цепляясь пальцами левой он только находил уступы понадежней, и небольшими, но четкими рывками, грамотно расходуя силы, подтягивал свое тело вверх.
Когда до рыжеволосого оставалась пара метров, Евгений остановился, и, тяжело дыша, аккуратно развернулся к нему лицом, спиной вжимаясь в стену и стараясь восстановить дыхание. Вонь у поверхности была уже не настолько сильной, и ушибленной рукой он сдернул с лица повязку, совершая глубокие размеренные вдохи.
Заключенный, не шелохнувшись, с интересом разглядывал нового пленника. Несколько секунд они молча буравили друг друга глазами, после чего агент, на правах «хозяина» ямы, усмехнувшись уголком рта, чуть сместился в сторону, высвобождая кусочек пространства на уступе с краю от себя. Но места все же было слишком мало для того, чтобы на нем смог уместиться человек, не рухнув вниз, да и заключенный держался напряженно, будучи готовым в случае надобности атаковать, хоть и старательно изображал ленивую расслабленность. Любой другой на месте Жени бы купился на этот жест благородного радушия, только еще хлеба-соли для полной картинки не хватало, но Евгений просканировал ситуацию в одно мгновение, и, быстренько прикинув возможное дальнейшее развитие событий, остался на месте.
Удивленно приподняв одну бровь, с некоей долей уважения, просквозившей в голосе, рыжий буркнул:
– Ну ладно, значит – так.
Вернувшись в свое прежнее положение, с удобством откинулся на стену, скрестив руки на груди. Не без усмешки, спросил:
– Ты кто такой, вертлявый?
– Тот, кого послали тебя вытащить, – проговорил Евгений, всё еще тяжело
