— Хорошо же.
Он точно безумный замахнулся на мать. Но тут же расплакался еще сильнее, чем Ёити.
Какое лицо было в этот момент у матери? Этого Ёити не запомнил. Но налитые злостью глаза брата до сих пор отчетливо видит перед собой. Возможно, брат вспылил оттого, что мать несправедливо его отругала. Но это было всего лишь предположение. После отъезда брата в провинцию стоило Ёити вспомнить выражение глаз Синтаро, как он начинал думать, что мать смотрела тогда на брата совсем не так, как на него, Ёити. В этой мысли его укрепляло еще одно воспоминание.
Это было три года назад. В сентябре, за день до отъезда брата в провинцию, в колледж, Ёити отправился с ним за покупками, и они вышли на Гиндзу.
— И с этими часами я расстаюсь навсегда.
Когда они дошли до улицы Охари, Ёити, будто разговаривая сам с собой, сказал:
— Тогда бы лучше тебе поступить в первый колледж.
— А я не желаю туда поступать.
— Просто не хочешь признавать себя побежденным. Что хорошего в деревне? Ни мороженого нет. Ни кинематографа… — Ёити продолжал шутливо: — И если кто-нибудь из нас заболеет, ты не сможешь сразу приехать…
— Разумеется…
— А если мама умрет?
Брат, шагавший по краю тротуара, сорвал с ивы листок и лишь тогда ответил:
— Если даже мама умрет, мне ни капельки не будет ее жаль!
— Брось врать, — возмутился Ёити. — Как можно так говорить!
— Я не вру. — Голос брата неожиданно дрогнул от волнения. — Ты много читаешь. Поэтому должен знать, что есть на свете люди, подобные мне. Они действительно странные.
Ёити был потрясен. И тут в памяти его отчетливо всплыло то выражение глаз, которое было у брата, когда он замахнулся на мать. Он взглянул на Синтаро — тот невозмутимо шагал, глядя прямо перед собой…
От этих воспоминаний Ёити стало не по себе: приедет брат или не приедет? Пусть из-за экзаменов задержится на день, другой — лишь би не пренебрег сыновним долгом. Пусть опоздает — лишь би приехал… Тут Ёити услышал, что кто-то поднимается по лестнице. Он стремительно вскочил на ноги.
Появилась сгорбленная фигура тетушки Асакавы, щурившей свои слабые глаза.
— Ты что, решил вздремнуть после еды?
Уловив в словах тетушки насмешку, Ёити подвинул ей дзабутон, на котором только что сидел, но она села прямо на циновку прислонившись спиной к столу, заговорила шепотом, с таким видом как-будто произошло что-то ужасное.
— Мне нужно с тобой посоветоваться.
У Ёити сжалось сердце.
— Что-нибудь случилось с мамой?
— Нет, я не о маме собираюсь с тобой говорить. Речь идет о сиделке. Теперь, правда, трудно что-нибудь сделать…
И тетушка начала говорить, медленно и нерешительно.
Вчера, когда пришел Тодзава-сан, сиделка позвала его в столовую и спросила: «Сенсей, сколько еще протянет больная? Если долго, я бы хотела хоть на несколько дней взять отпуск». Сиделка, разумеется, была уверена, что никого поблизости нет. Но находившаяся в кухне Мацу все слышала. И, разозлившись на сиделку, рассказала тетушке. Та стала присматриваться к сиделке и убедилась, что она плохо ухаживает за больной. Утром, не обращая внимания на больную, больше часа красилась и пудрилась…
— Конечно, она привыкла к страданиям больных, такая у нее профессия, но не слишком ли много она себе позволяет? По-моему, следует нанять другую сиделку.
— Да, пожалуй, так и надо сделать. Скажем папе…
То, что сиделка считала дни до смерти матери, не раздражало Ёити, скорее подавляло.
— Видишь ли, отец уже уехал на фабрику. А я забыла с ним поговорить.
Тетушка смотрела на Ёити широко раскрытыми воспаленными глазами.
— Но раз мы решили сменить сиделку, то чем быстрее мы это сделаем, тем лучше.
— Тогда нужно попросить Камияму-сана прямо сейчас позвонить в общество сиделок… А папе расскажем обо всем, как только он вернется…
— Правильно, так и сделаем.
Ёити быстро сбежал по лестнице.
— Камияма-сан, позвони, пожалуйста, в общество сиделок.
Приказчики удивленно посмотрели на Ёити из-за груды разложенных товаров. И тут же вскочил сидевший за конторкой Камияма, у которого на ярком фартуке горкой лежали обрывки шерстяной пряжи.
— Какой там номер телефона?
— Я думал, ты знаешь.
Стоявший у лестницы Ёити, листая вместе с Камиямой телефонную книгу, не мог не испытывать неприязни к царившей в магазине атмосфере будничности, безразличия к тому, что волновало его и тетушку.
III
Под вечер Ёити зашел в столовую — там у жаровни сидел в летнем хаори только что вернувшийся отец. Перед ним, опершись локтями о жаровню, сидела О-Кину с красиво подобранными на затылке волосами. Горло у нее сегодня уже не было забинтовано.
— Да, чуть не забыла.
— В чем дело?
О-Кину подняла лицо, которое было еще бледнее, чем вчера, и ответила на приветствие Ёити. Потом со смущенной улыбкой, будто стесняясь его, продолжала прерванный разговор:
— Что будет дальше, не знаю. Акции упали…
— Ладно-ладно, я все понял.
Отец сказал зто шутливым тоном, но выражение лица у него было недовольное. В прошлом году, когда сестра выходила замуж, отец обещал подарить ей какие-то вещи, но пока обещание так и осталось обещанием. Ёити, которому это было хорошо известно, устроился на некотором расстоянии от жаровни и, молча развернув газету, стал просматривать рекламу театра «Мэйдзидза», куда его приглашал утром Тамура.
— Я огорчена, что ты так поступаешь.
— Тебе огорчаться нечего, это я должен огорчаться твоим поведением. Мать тяжело больна, а ты только и знаешь, что ныть…
После этих слов отца Ёити невольно стал прислушиваться к тому, что происходит в комнате больной. Время от времени оттуда доносились стоны, но не такне, как в предыдущие дни.
— Маме сегодня совсем плохо.
Слова Ёити лишь на короткий миг прервали разговор отца с дочерью. О-Кину выпрямилась и, осуждающе глядя на отца, осыпала его упреками:
— Маме плохо! А ведь я давно предлагала пригласить другого врача, и все было бы хорошо. Ты же без конца колебался, ни на что решиться не можешь…
— Именно поэтому, только поэтому я и пригласил профессора Танимуру, досадливо поморщившись, сказал Кэндзо.
Ёити был на стороне сестры и с неприязнью слушал весь этот разговор.
— В котором часу придет Танимура-сан?
— Обещал часа в три. Я, когда был на фабрике, просил еще раз позвонить ему.
Обняв колени, Ёити поднял глаза к большим стенным часам:
— Может быть, сказать, чтобы снова позвонили?
— Тетушка говорила, что недавно уже просила позвонить.
— Недавно?
— Вскоре после того, как ушел Тодзава-сан.
Пока продолжался зтот разговор, О-Кину с мрачным лицом неожиданно поднялась и быстро вышла в соседнюю комнату.
— Освободились наконец от твоей сестрицы.
Горько усмехнувшись, Кэндзо вынул портсигар, но Ёити, не отрывая глаз от часов, ничего не ответил.
Из соседней комнаты по-прежнему доносились стоны О-Рицу. Может быть, ему так казалось, но теперь они были громче, чем прежде. Почему не идет профессор Танимура? Впрочем, мать не единственная его пациентка, как раз сейчас обход больных. Нет, вот-вот пробьет четыре, так поздно он никогда не задерживается в больнице. Не исключено, что он уже у входа в магазин…
— Ну как?
Голос отца избавил Ёити от мрачных мыслей. В светлом промежутке между фусума появилось обеспокоенное лицо тетушки.
— Она ужасно страдает… А врача все еще нет.
Прежде чем ответить, Кэндзо выпустил изо рта дым.
— Что же делать? Сказать, чтобы еще раз позвонили?
— Пожалуй. Чем ей мучиться так еще час или больше, лучше пригласить Тодзаву-сана.
— Я позвоню.
Ёити быстро вскочил.
— Позвони. Узнай, вышел ли уже профессор. Его телефон Коисикава, номер ***. В общем…
Не успел Кэндзо договорить, как Ёити выскочил из столовой и вбежал на кухню. Там Мацу с закатанными рукавами резала сушеного тунца. Когда Ёити проходил мимо нее, на него чуть не налетела Мицу. Они едва не столкнулись.
— Простите.
Смущенно извинившись, Мицу с аккуратно причесанными благоухающими волосами побежала в столовую.
Сконфуженный Ёити поднес к уху телефонную трубку. Не успела телефонистка ответить, как раздался голос сидевшего у конторки Камиямы:
— Ёити-сан, вы звоните в больницу Танимуре?
— Да, в больницу Танимуре.
Не кладя трубки, Ёити повернулся к Камияме. Тот, не глядя в его сторону, ставил на место, на зарешеченный стеллаж, большую бухгалтерскую книгу.
— Оттуда только что звонили. О-Мицу-сан как раз побежала сказать об этом.
— Что сказали?
— Что профессор только что вышел. Только что, да, Рё-сан?
Приказчик, к которому обратился Камияма, сидел на лестнице, доставая с высокой полки ящик с товарами.
