В настоящей книге я показываю, что и по сей час многие, даже очень почтенные метры, сильно глуховаты и «дерут» неимоверно, указываю, что сдвигология — основа стиха — в нашей поэтике неизвестна!
Мы еще дети в технике речи, а беремся в произведениях за решение всех поголовно вопросов мироздания и стыдимся поучится искусству, как таковому,
Легкие лавры и лимоны халтуры е'едают литературу, и есть надежда, что со временем все поэты станут Демьянами Бедными или Водиславами Худоеевичами — легкие хореисты расцветут махровым цветом и — смерть поэтам, да здравствуют строконэпы!..
Как это ни странно — футуристам, разрушителям по преимуществу, приходится быть на страже стихотворного ремесла и поэтической техники! Но, когда собственный дом горит, каждый сам себе пожарный! Лом в руки! Коптящий и тревожный фонарь будет освещать наш путь!..
Начинается
Кто угадает, что значит сия загадочная строка:
сплетяху лу сосанной
оказывается, ото посвящение Ахматовой поэта С. Рафаловича и напечатано оно так: сплетя хулу с осанною, а читается, как выше приведено — какой-то церковно-слав. глагол или сплетяха, лу (сокращ. от Лу-лу?) — сосанна (имя или название от сосать?). Человеку услыхавшему эту строку в первый раз от чтеца, наверно послышится такая странность. Это — пример звукового сдвига.
Слияние двух звуков (фонем), или двух слов как звуковых единиц, в одно звуковое пятно, назовем звуковым сдвигом, напр. — голос нежный, какунервного Кубелика смычек, Инущи роз.
Сплетяху и сосанна — явления сдвига, лу — явление слома (обломок).
Узрюли русской Терпсихоры(Узрюли — главища?!)Как рано мог уж он тревожить(мокужон — замечен Терентьевым)Как уст румяных без улыбки…Все те же-ль вы, иные девы…Незримый хранитель могу-чемудан(могущему дан)
Могу — слом, чемодан — сдвиг. Львы — сдвиг (ваимствованный Пушкиным у Жуковского?!)
…от Каспия до Нила
(Шагинян)
Данила — сдвиг.
В лицо Москвы на мой народ…В седом Кремле, где инок истов…(— все дома инокисты?)Их много лет с'едали моль и музы…
(О. Герман «Стихи о Москве»)
— мрачные сдвиги покойника-юмориста (Эм. Герман, он же Эмиль Кроткий) задавленного и с'еденного молимузами (автомобилем? лимузином?),
И вот над гробом неосторожной жертвы коварных сдвигов; —
Гудят соборы — звоны сея.
Теперь Шагинян может воскликнуть его же словами:
Я — как и ты. Сильней, чем смерч, онМоих стихов чернильный шквал!..
Бедный смерчонный труженик!..
Из истории сдвига
Глухие певцыЧто символисты потеряятт голос и выдохлись — это заметили даже… «Литературные записки», называя Брюсова, потерявшим голос премьером, а Горнфельд там же замечает, что Андрей Белый подпал в лирике под влияние футуристов (это же в свое время заметил у Кузьмина Свентицкий, а у Пильняка — Львов-Рогачевский). Что Брюсов потерял голос, это не совсем точно, вернее сказать — он никогда не имел его.
Вот что Брюсов пишет теперь:
«Дали» 1922 г.
Ей в грядущие ль дни, в Илион ли ей
— строчка совершенно не выговариваемая, попробуйте произнести ее залпом!?
У Брюсова симптоматично заплетается язык:
Там, всюду, те, кто в счете миллионов…
— опять не выговаримое! Вдобавок сдвиг: текта.
С таежных талостей Татлиным стать-ли
— смысл фразы темен, только и слышно: та-та-та, та-та, и весь прием — давно приевшаяся бальмонтовщина!
В бубны буди острозубые бури
— опять бубнит пробка: бубу-бу-бу. Построение однообразное, механическое и совершенно не верное. В «фактуре слова» я уже указывал, что однообразное повторение одинаковых звуков не всегда усиливает их, так: фи! — для выражения неприятного, но фи-фи! — уже скорее легкомысленное, бо — большое, а бо-бо малое.
Брюсов думал, что бу-бу-бу усиливает бурю, а получается юмористика! Нет интонации, нет оттенков, усилений, наростания звука! Хотя бы у Маяковского поучился:
…и в бубен брюхавеселье бейте
— от глухого бу через увлажненное брю переход в звон-кое бей-эй! Однообразное б разнообразится гласными.
Еще из книги Брюсова:
Им все во власть ли тыРадостно раскуралеситься им…Мойрам ли Дике лиПокорилась Москва?
— В последних строчках замечательные существа: Мой рамли дикели (что их кушают вроде пикулей что ли?..) — плохо пишет Брюсов теперь, а вот что писал он 0 лет назад:
Юношам
Мне все равно друзья ль вы мне, враги ли,И вам я мил иль ненавистен вам,Но знаю, — вы томились и любили,Вы душу предавали тайным снам(?!).
(«Избранные стихи» — Изд. 1915 г.)
Заплетающийся ялык в полном ходу!
Липучка без конца!.
— И эта гиль и Bpaтиль и 100 летние львы преподносятся юношеству и помещаются автором в избранных стихах! Глухота Брюсова доходит до анекдота:
К окну причалил челн полночный…Отступи, как отлив (кокетливо)…С раной серповидной…Меня ведь знал ты с ранних лет!
(«Федра»)
С такими чудовищными сдвигами могут конкурировать только М. Кузмнн, написавший в Александрийских песнях:
И лотос плавает в воде, как улей (какули?)
И С. Городецкий, сказавший по другому поводу в «Иве»:
А я на мху еще лежуЗемной упрямый и тяжелый…
— Чем не Пушкинский анекдот?!
Соперничает с Брюсовым еще наш мелодичнейший, музыкальнейший, неподражаемый Блок:
«О, сколько музыки у Бога» (убогая музыка!)И грозен в юные года (вьюные года)И я в просвете (няв…)В их сияиьи бесконечном…Сочетанье ли теней
(«За гранью прошлых дней»)
Утек, подлец! Ужо постой……поскользнуласьИ бац — растянулась!..
(«12»)
Ствол иссохнет, как они
(сравни у Лермонтова: и безпечна, как они)
Как и жить и плакать без тебя· · · · · ·Дни становятся корочеЖилы медленнее бьются…
«В литературном отношении Блок был просвещенный консерватор… английский консерватизм лордов» (О. Мандельштам).
Известна эта — страшно сказать — «просвещенная жандармерия»! Для нового — «не пущать», а сами тайно словоблудят под видом служения высшим идеалам и просто безовсяких…
А вот парнасец Гумилев:
Я-б наверно, повалившись на земь…Я один и перо в руке
(«Неизданные стихи»)
И купы царственные ясени и бук
(«Вилла Боргеве»)
А вот монахиня Ахматова… но пощадим ее женскую стыдливость, кстати многие сотни примеров из этих авторов приведены в моей книге «Малохолия в капоте».
Хороши недавние премьеры, когда их неумелые строчки нельзя ни в каком обществе вслух произнести!
Какой же там символизм и Маркс с Марсом, когда и двух простых слов связать не умеют.
И еще все время толкуют о Пушкине, а тот так был чуток, что отдаленнейший намек на смешной сдвиг, его отпугивал:
«Нет ничего легче поставить Равна грузинка красотою.
но инканр… а слово грузинка тут необходимо» (Пушкин письма). Впрочем шаловливые сдвиги были и у него..
А вот как Белый подпал под влияние футуристов:
Голубоглазый гимназистик, —Взирает в очи Сони Н-ой,Огромный заклокочив нлочень;Мне блещут очи, очень, очень —Надежды Львовны Зориной.
«Первое Свидание» 1921 г.
А вот что печатал В. Хлебников еще в 1912 г.
