– Легка ль дорога? – почтительно осведомился Ариша, как и положено знающему вежество молодцу, будущему домохозяину.
– Благодарствую, легка, – хором ответили все шестеро эльфов.
– Колы подайте гостям, за сараем возьмите! – распорядился Лемех. – Да поживее!
Сыновья опрометью бросились прочь.
– Воду горячую сейчас принесут, – сказал Лемех, направляясь к крыльцу. – Сейчас распоряжусь…
– Благодарю, Лемех, – сказал эльф, тот самый, что пожал ему руку. – Что б мы без тебя делали…
Лемех замешкался – смеются над ним, что ли?.. Но нет, эльф казался совершенно серьёзным.
В сенях столпились перепуганные домочадцы – Лемех поднял руку, успокаивая своих:
– В порядке всё, в порядке!.. Давайтека, бабоньки, воды кипятиться поставьте, да побольше! Гости раненую привезли, им кипяток нужен. Нука, поживее!
Женщины опрометью бросились к печи, поволокли чугунные котлы. Лемех успел ободряюще похлопать по плечу бледную, дрожащую жену и пошёл обратно во двор – как бы там ни было, хозяин гостей надолго оставлять не может.
Ариша с Гриней уже успели притащить длинных шестов. Эльфы осторожно опустили носилки на утоптанную землю двора, четверо принялись деловито вбивать колья, старший из них, с жемчугами на обшлагах и воротнике, чтото негромко приказывал, а второй, тот самый, что протянул Лемеху руку, стоял на коленях возле носилок, водил руками над раненой, творил свою непонятную честному люду волшбу… Мимоходом Лемех подумал, что, видно, сплоховало на этот раз чародейство, раз пришлось гордым лесным воинам, стражам Зачарованного Леса, просить помощи у презренных людишек, в земле ковыряющихся.
Но вслух он этого, разумеется, не сказал. Да и мысли опасные поспешил прогнать поскорее.
Мимоходом он взглянул на сыновей – Ариша держался молодцом, помогал вгонять заострённые колья, а вот Гриня… младшенький, разумеется, вылупил зенки и стоял, во все глаза таращась на эльфов, – то есть вёл себя донельзя невежливо и даже оскорбительно. В другой раз лесные находники небось зарубили бы наглеца в один миг, а тут смотрика, терпят…
– Гриня, подика сюда, – ледяным голосом сказал Лемех. Не хватало ещё этим эльфам понять, до чего же он испугался за непутёвого сына!
– Погоди, Лемех, – внезапно сказал стоявший на коленях эльф. – Погоди… Гриня, пожалуйста, подойди…
– Это ещё зачем? – подозрительно спросил Лемех. Не сдержался – и тотчас облился ледяным потом – в тёмных глазах эльфа мелькнула гневная искорка.
– Тебе никто не говорил, что у мальчика есть способности к магии? – ответил эльф, не вставая с колен. – Не поверю. Ты же приглашал волшебника… зачаровывал Найду… ужель тебе не сказали?
Лемех стиснул зубы. Только этого ему и не хватало! Гриня, совершенно остолбенев, только и мог что переводить растерянный взгляд с эльфа на отца и обратно.
– Ну, Гриня, что же ты? – вновь позвал мальчишку эльф. Остальные гости старательно делали вид, что ничего не замечают. – Мне нужна твоя помощь, aide.
Айде. Друг поэльфийски. Никогда ещё за долгую и полную приключений жизнь Лемех не слышал, чтобы Перворождённый так назвал бы смертного и короткоживущего человека.
Мальчишка точно во сне шагнул вперед, почти что рухнул на колени рядом с носилками – и в этот момент покрытые бурыми пятнами тряпки зашевелились, показалась узкая ладонь с тонкими, перепачканными кровью пальцами, затем – копна золотистых волос; открылось лицо, и даже Лемех, уж на что был крепок по части женского полу, едва удержался, чтобы не крякнуть.
Эльфийка была, что называется, чудо как хороша. Красавицы среди этого народа редки, людскому глазу они непривычны, наверное, в этомто всё и дело; но с этой золотоволосой всё вышло как раз наоборот.
Высокие скулы, миндалевидные глаза, изящные завитки над висками, тонкие бледные губы, точёный подбородок – ну точьвточь старинная миниатюра, каких немало довелось видеть Лемеху ещё в ту пору, когда он странствовал по свету с «Весельчаками Арпаго», Вольной Ротой свободных воинов – нередко их нанимали даже монастыри, славные своими книгохранилищами…
Ариша скрипнул зубами, но пересилил себя – отвёл взгляд. А вот Гриня, тот, похоже, совсем обеспамятовал. Вперился взглядом в лесную деву, да так, что, казалось, сейчас и вовсе чувств лишится. И – что странно! – оба эльфапредводителя глядели на это да только усмехались. Четверо же простых воинов и вовсе сделали вид, что ничего не заметили.
– Помогай мне! – наконец дернул Гриню за рукав эльфстрелок. – Делай, как я! Руки вытяни… вот так… чтоб над лицом были… смотри на неё, смотри как следует! И повторяй про себя – хочу, чтобы она поправилась! Понял? Повторяй! Ну же!
Гриня повиновался. Ни на отца, ни на брата он уже не глядел.
– А вот и кипяток несут, – кашлянув несколько громче, чем следовало, сказал Лемех.
– Отлично, – отозвался первый эльф, тот, что с жемчугами. – Пусть поставят здесь… мы сейчас приготовим отвары, – он повернулся к молчаливой четвёрке воинов и чтото коротко прибавил поэльфийски.
Трое гостей дружно принялись натягивать полог на вбитых кольях, четвёртый открыл плетёную сумку, вытащил связку странно пахнущих трав – свежих, словно только что сорванных. Предводитель осторожно опустил их в парящий котёл – и вода тотчас потемнела.
– Достаточно, – вороживший вместе с Гриней эльф тронул мальчишку за плечо. – Достаточно, остановись, ты отдаёшь слишком много!..
Гриня не отвечал. Глаза парня закрылись, руки всё двигались и двигались над запрокинутым лицом эльфийки, обрамлённым дивными волосами.
– Irro! – воскликнул стрелок и уже без всяких церемоний схватил Гриню, как следует встряхивая.
– Не так это надо делать, – проворчал Лемех, шагнув вперёд и как следует огрев Гриню по затылку.
– Батяня, за что?.. – тотчас же проскулил юнец.
– Вот видите, гости дорогие, – развёл руками Лемех.
Потирая затылок, Гриня отошёл в сторонку.
– Это для твоего же блага, юноша, – дружелюбно сказал стрелок. – Ты неопытен, ты не умеешь управлять своей силой… ты мог бы погибнуть, спасая её, – кивок в сторону неподвижно лежавшей эльфийки.
«С каких это пор Перворождённого стали заботить человеческие жизни?» – чуть было не сорвалось у Лемеха с языка. «И что это он про силу у Грини болтал? Он даже мухи заговорить никогда не мог, чтобы не жужжала, не говоря уж о том, чтобы боль зубную снять!»
Ариша одним прыжком оказался возле младшего брата, сгреб в охапку и, прошипев: «Домой, живо!», поволок Гриню, точно куль с мукой.
Эльфы проводили братьев вежливыми улыбками.
– Хорошие у тебя сыновья, Лемех, – заметил предводитель. – Гриня в особенности.
– Про какую такую силу вы тут толковали? – проворчал Лемех. – Только голову парню забиваете.
– Не забиваем, – возразил стрелок. – Сила у него и впрямь есть, только использовать он её совершенно не умеет. Что и неудивительно.
Лемех промолчал. Не хватало ещё этих гостей незваных в его домашние дела впутывать! Нет уж, пока ещё он в своём доме хозяин и сам решать будет – кому и что делать, каким ремеслом заниматься. Ариша дом унаследует, а Гриня в мастеровые пойдёт, всякие поделки у него неплохо получались…
Четверо воинов тем временем поставили парящий котёл в головах раненой. Густой коричневатый пар стлался по земле, словно настоящий туман – не выходя, однако, за пределы навеса.
– Мы задержимся ненадолго, Лемех, – сказал предводитель, оправляя плащ. – Ни еды, ни постелей нам не нужно. Завтра мы отправимся дальше – спасибо твоему младшему сыну, если б не он, мы застряли бы здесь на несколько седьмиц.
Звучало это словно «Ты можешь идти!». Лемех, впрочем, предпочёл не обижаться.
– Все равно, гости дорогие, так дела не делают, – решительно сказал он. – Вы меня и моих по именам знаете, а сами даже и не назвались. Нехорошо както. Чай, в честный дом зашли, не в ушкуйничий притон.
– Гм… да зачем тебе наши имена, Лемех? – сказал стрелок, не поворачивая головы, – он стоял на коленях, склонившись над раненой. – Что они тебе скажут?
– Неважно, – насупился Лемех. – А всётаки зватьвеличать мне както вас надо.
– Ну, хорошо, – вздохнул предводитель. – Меня можешь звать Полночью.
– Полночью? – поразился Лемех.
– Полночью. А что тут такого? Твое имя ведь тоже не просто набор звуков. А вот он, – Полночь кивнул в сторону стрелка, – на твоём языке будет зваться Месяцем.
Месяцлучник коротко поклонился.
– А она? – спросил Лемех, указывая на раненую эльфийку.
– Она? О, её имя как раз тебе под стать, – усмехнулся Полночь. – Она – Борозда.
– Лемех… и Борозда. – Месяц поднялся с колен. – Она моя невеста, Лемех. Запомни это.
Лемех зло сощурился. Эх, не будь он один, да ещё и без оружия, поучил бы тогда этого Перворождённого нахала вежеству!
– Оставь, Месяц, – поморщился Полночь. – Лемеха не знаешь, что ли?
– Знаю, – вздохнул Месяц. – Прости, Лемех. Сорвалось…
