И все князья в областях, и сатрапы, и областеначальники, и исполнители дел царских поддерживали Иудеев, потому что напал на них страх пред Мордухаем.
Ибо велик был Мордухай в доме у царя, и слава о нем ходила по всем областям, так как сей человек поднимался все выше и выше.
И избивали Иудеи всех врагов своих, побивая мечом, умерщвляя и истребляя, и поступали с неприятелями своими по своей воле.
В Сузах, городе престольном, умертвили иудеи и погубили пятьсот человек.
И Паршандафу, и Далфона, и Асфафу,
И Порафу, и Адалью, и Аридафу,
И Пармашфу, и Арисал, и Аридлая, и Ванезафу — десятерых сыновей Амана, сына Амадафа, врага Иудеев, умертвили они, а на грабеж не простерли руки своей.
В тот же день донесли царю о числе умерщвленных в Сузах, престольном городе.
И сказал царь Эсфири: в Сузах, городе престольном, погубили Иудеи и погубили пятьсот человек и десятерых сыновей Амана; что же сделали они в других областях царя? Какое желание твое? И оно будет удовлетворено. И какая еще просьба твоя? Она будет исполнена.
И сказала Эсфирь: если царю благоугодно, то пусть бы позволено было Иудеям, которые в Сузах, делать то же и завтра, что сегодня, и десятерых сыновей Амановых пусть бы повесили на дереве.
И приказал царь сделать так; и дан на это указ в Сузах, и десятерых сыновей Амановых повесили.
И собрались Иудеи, которые в Сузах, так же и в четырнадцатый день месяца Адара, и умертвили в Сузах триста человек, а на грабеж не простерли руки своей.
И прочие Иудеи, находившиеся в царских областях, собрались, чтобы встать на защиту жизни своей и быть покойными от врагов своих, и умертвили неприятелей своих семьдесят пять тысяч, а на грабеж не простерли руки своей.
Это было в тринадцатый день месяца Адара; а в четырнадцатый день того же месяца они успокоились и сделали его днем пиршества и веселия».
(Эсфирь, Глава 9. 2–17){9}.
Здесь очень многое нечетко, вплоть до того: сколько же детей было у Амана? Кого вешали иудеи на другой день — трупы уже убитых ими десятерых сыновей Амана, или на другой день они убили ЕЩЕ десять сыновей Амана? А какого возраста были сыновья Амана? Взрослые дядьки, папины помощники в деле истребления евреев, или еще маленькие? Или, что более вероятно, старшие-то уже большие, а младшие — совсем дети, вплоть до грудничков. А этих тоже убивали? А их мамы что, спокойно отдавали детей на смерть? Или остервенелая толпа их тоже рубила топорами и мечами, колола копьями, топтала ногами в сапогах? Вместе с детьми?
Замечу, что и взрослых детей мамы не особенно охотно отдают на смерть. А у старших сыновей Амана вполне могли быть и свои семьи… Как жаль, что 2600 лет назад литературный процесс зашел еще так недалеко! Библия не дает нам множества описаний того, КАК ИМЕННО убивали сыновей Амана, их матерей, жен и детей. Как назидательно, как интересно было бы почитать, как вооруженная толпа врывается в дома, выволакивает сыновей Амана, отшвыривая и калеча цепляющихся за них женщин, а может быть, проламывая заодно головы и мерзким преступным бабам, смевших спать с исчадиями Амана.
Еще более непонятно — кого именно из персов убили в эти страшные дни? Вроде бы упоминаются конкретные имена… стало быть, существовали какие-то списки этих обреченных «зложелателей»? Или же Порафа и Адалья были широко известны первым читателям Книги Эсфири, все понимали, о ком идет речь?
Но ведь и названо всего несколько имен, а убитых-то семьдесят пять тысяч! Пусть даже это сильное преувеличение, в восточном духе. Главное все же в том, что убитых было МНОГО. Под нож шли вовсе не одни перечисленные по именам «зложелатели», а целые слои общества, целые толпы людей. Людей, «виновных» лишь в том, что они родились не иудеями, а персами, и оказались поблизости от разгоряченных, вооруженных толп, опьяненных кровью и собственной безнаказанностью.
А эти 75 тысяч человек — их как убивали? «Побивали мечом» в собственных домах или на улицах? А какова судьба семей этих «зложелателей иудеев»?
Погром ли это? Если принимать определение еврейской энциклопедии, то вовсе это никакой не погром. Вот если бы Аман стал истреблять евреев, тогда это был бы погром.
Если же принимать определение погрома, каким оно состоялось в своде Законов Российской империи, то любое из этих деяний есть погром — что нападение персов на иудеев, что иудеев на персов. И оба варианта погрома одинаково отвратительны.
Не менее отвратительны вообще нравы Древнего Востока. Чувства собственного достоинства нет. Личной ответственности и чести — нет и в помине. Все герои повествования одинаково готовы делать любую мерзость, лишь бы им это было удобно, выгодно или приятно.
Чтобы удовлетворить свою ненависть то ли персонально к Мордухаю, то ли вообще ко всем иудеям, Аман вылизал царю Артаксерксу все, что полагается лизать восточным владыкам. Артаксеркс в своей империи — единственный и неоспоримый хозяин жизни и смерти и отдельного человека, и целых народов. Ему понравилось лизание Амана, и он позволил ему истребить сколько-то своих подданных — иудеев. В сущности, у царя тоже нет ни чести, ни совести, ни собственного достоинства.
Но Мордухай смог подарить царю не только свою собственную рабскую преданность, сопровождаемую лизанием. Мордухай смог убедить Артаксеркса еще и через сладость заветного места своей воспитанницы Эсфири. Политическое блядство во всех смыслах.
А персидские чиновники? «Князья в областях, и сатрапы, и областеначальники, и исполнители дел царских»? У них тоже нет ни чести, ни совести, ни своего мнения даже. Это — высокопоставленные холуи над холуями, холуи холуев и всяческие холуи. Это простые исполнители воли царя, и они сделают все, что им велят из дворца в Сузах. Независимо от того, разумен ли приказ, приличен ли, имеет ли смысл, полезен или нет. Велят дать Аману резать евреев? Слушаемся! Создадим условия Аману. Велит царь евреям резать персов? Как прикажете! Создадим условия Мордухаю.
Аман готов истребить всех иудеев, до каких только он дотянется.
Мордухай готов перерезать всех персов.
Погром как погром, а кого будут «громить» — зависит от воли, желания и блажи одного человека: царя Артаксеркса.
Не могу сказать, что нравы и персов, и иудеев нетипичны для эпохи. Обычна даже отвратительная жестокость, с которой истребляют целые семьи, с удовольствием отмечая: мол, вырезали и детей своих врагов! Ведь и на глазах царя Цидкии были убиты его сыновья — в назидание и на страх всем остальным.
Так что история, конечно, мерзкая во всех своих деталях, но так же дико, жестоко, кровожадно, безнравственно было и все общество Древнего Востока.
Разница между резней, когда евреи убивали персов, и другими резнями не в том, конечно же, что вот всем можно, а именно евреям ни в коем случае нельзя. Разница в том, что вся эта история у современного человека не может вызывать ничего, кроме брезгливости…
Если вызывает гордость предками — вот это уже непонятно.
Ни одному цивилизованному народу и в голову не придет ПРАЗДНОВАТЬ это событие, сделать его частью своей культуры и культурной традиции. А иудеям — пришло!
Потому что именно в честь такого славного, в высшей степени героического события, как погром и резня, купленные интимным местом гаремной женщины Эсфири у царя Артаксеркса, был установлен праздник Пурим в 14-й день месяца Адара (за месяц до Пасхи). В этот день в синагогах читается библейская книга «Эсфирь», в числе прочего, с этими вот самыми строками, которые я привел. Так сказать, в назидание потомкам.
А прихожане должны участвовать в ритуальном убийстве Амана! Видимо, и в ритуальном убийстве его детей? На последний вопрос нет ответа, но прихожане должны являться в синагогу с хлопушками, шариками, трещотками и даже с пистолетами, которые заряжены холостыми патронами.
При упоминании имени Амана все иудеи должны громко кричать: «Бей Амана!!!» — и создавать как можно больше шума. Палить в воздух, хлопать хлопушками, колотить в миски и, главное, громко вопить, требуя крови врага народа иудейского, Амана.
В России ничуть не меньше возможностей сделать погром, жестокое истребление врагов своей культурной традицией. Хотя бы истребление княгиней Ольгой послов древлян, убийц своего мужа. А потом истребление и всего древлянского племени.
Или вот в 1113 году, в междуцарствие, Владимир Мономах медлил занять киевский престол, и в эту пору безвременья киевляне поднялись на бунт. Побили они многих ненавистных за «неправды» бояр, а кроме того, «потом Жидов многих побили и домы их разграбили за то, что сии многие обиды и в торгах христианом вред чинили. Множество же их, собрався к их Синагоге, огородясь, оборонялись, елико могли, прося времени до прихода Владимирова». А когда Владимир Мономах подошел, «просили его всенародно о управе на Жидов, что отняли все промыслы христианом и при Святополке имели великую свободу и власть… Они же многих прельстили в их закон».
