типа отчаявшихся узников или скелетов, небрежной кучей лежавших в углу, не подстерегал меня там и злой колдун, чтобы распять на алтаре и вытащить сердце. В башне было пусто, пылились на стенах ржавые кандалы, неспешно покачивалась паутина. Через высокое окошко проникал в это узилище солнечные свет и в его лучах медленно кружились пылинки, жужжала муха, попавшая в сети прожорливого паука. По отдельности ничего страшного, но все вместе производило такое гнетущее впечатление, что мне хотелось бежать, роняя тапки. Но хуже всего был запах. Запахи вообще сложно описывать, но я постараюсь. Представьте себе смесь затхлого подземелья, куда давно не попадал свежий воздух, ржавого железа от кандалов, вековой пыли в старом хранилище, тлена, как в древнем склепе, застарелого пота и еще чего-то неуловимого, которое я для себя обозвала запахом страдания. Вот такое амбре. В первое время во сне дверь оставалась открытой и я, побывав в этой башне, спокойно выходила на свежий воздух. В последние годы странный сон превратился уже в настоящий кошмар. Едва я входила в башню – дверь захлопывалась и я оставалась одна, в темноте, не считать же светом тонкие лучи от маленьких окошек, которые располагались слишком высоко от уровня пола. Я кричала и плакала, мне казалось что про меня все забыли и моя участь умереть здесь от одиночества, а паче от голода и жажды. Просыпалась я в поту, нередко с замирающим криком на губах. Будила родителей. Они очень пугались, спрашивали что мне снилось, но я не хотела рассказывать. Пару раз мама предложила мне сходить к психологу, мало ли что… Но я только горько усмехалась: – Мама, я и сама психолог, ну не стыдно ли самой не справиться с такой ерундой. А еще каждый раз в башне меня охватывало ощущение дежавю. Словно я там была, не во сне, разумеется, но когда? В прошлой жизни?
ГЛАВА 2 Первая любовь
Юлька! Юляшка! Привет! – Анька стояла возле расписания и приветливо махала мне рукой. Анька была очень колоритной девчонкой и главной сплетницей группы. Некрасивая, но с хорошей фигурой и копной вьющихся рыжих волос, она носила короткие юбки и цветастые в обтяжку кофточки, за что неоднократно получала выговоры от всего преподавательского состава. Кроме того, Анюта любила всякие браслетики, фенечки, цепочки и носила их неимоверное количество, В ушах у нее все время торчало не менее 3 пар сережек разной расцветки и размера. Естественно одна бровь у нее была рваная (сказывалась новая мода. Было принято у девчонок выщипывать одну бровь так, чтобы образовывался разрыв. Не знаю, зачем это было нужно, но это было модно и все следовали эталону). Так вот Анька старалась следовать всем веяньям капризницы моды и в ближайшее время собиралась вставить кольцо а нос, пирсинг в пупок, а так же сделать татушку на попе и нарастить ногти. Общаться с Анькой было невозможно, так как она не говорила, а тараторила, вываливая на собеседника тонны ненужной информации и впечатлений. Если б я могла, то обошла бы кругом и поднялась на этаж с другого крыла. Дольше, зато безопаснее. Но Анька уже меня увидела и избавиться от нее не представлялось возможным. Она бросилась ко мне и стала вертеть во все стороны, беззастенчиво рассматривая и комментируя увиденное.
– Ого, как ты похудела. Это что новая диета? А рецепт дашь? И джинсы у тебя модные, а как сидят. И волосы отрастила. Вьются. Свои такие?
Я даже не отвечала, кивала головой и улыбалась. Мне было приятно, что Анька увидела и оценила мой новый внешний вид. Я действительно похудела за лето. Кто бы знал, чего мне это стоило. В мае родители подарили мне велотренажер и я практически не слезала с него, проводя «в седле» по 3 часа ежедневно. И на диету я тоже села, кушала гречку, сырую морковку, огурцы и прочую полезную, но противную дрянь. Мне каждый день хотелось плакать от такого питания, но результат, результат был впечатляющ. Довольно узкие джинсы сидели как влитые, кофточка подчеркивала красивую талию, стройные руки и шею. Прическу я тоже изменила. На первом курсе я носила короткую почти мужскую стрижку, и бегала в парикмахерскую чуть ли не каждый месяц. Мои волосы безмолвно вопияли против такого насилия и норовили каждое утро закрутиться во все стороны, мстя таким образом упертой хозяйке. За лето я им позволила расти, как хочется. Им хотелось закрутиться и я дала им волю, а еще покрасилась в брюнетку. Как ни странно, мне шла новая прическа. Темная шапка кудряшек на голове делала меня моложе и женственней.
Окончив осмотр моей скромной персоны, Анька понеслась дальше, торопясь вывалить все новости сразу.
Ленка Семенова замуж выходит. Ты знала?
– Не а. Второй раз, что ли – вяло поинтересовалась я, чтобы только поддержать разговор.
– Нет. Третий.
– Третий? Да когда ж она успела, только недавно на первой свадьбе гуляли.
– А она в середине первого курса с каким-то кренделем познакомилась и от мужа к нему убежала, да только тот бабником оказался, через неделю со своей же подружкой и застукала. Ну пинка ему дала и в слезы. Девчонки ее по кафешкам потащили, горе заливать. Вот там она третьего поймала, как карася на наживку.
– Вот только не говори мне, что она и в этот раз в белом платье будет.
Анька сделала круглые глаза:
– А то! К то же не в белом замуж выходит. Это уж если совсем старухи, кому за 30 или страшные как смертный грех.
Вот не понимала я тяги наших девчонок к этому традиционному белому наряду, традиционной свадьбе с дурацким конкурсами и пьяненким тамадой. Ну что за интерес весь день париться в белом балахоне, затянутой в корсет и на каблуках, ощущая себя скорее покойницей в саване, чем девушкой на выданье. Гости опять напьются, пойдут группами бить друг другу морды, обязательно кто-нибудь заснет в салате, или в ванной или в туалете, или залезет в кладовку на антресоль (и как только умудряются) или отколет еще какой-нибудь номер. Слушать про весь этот бред конечно забавно, на следующий день, но участвовать в нем, извольте. Нееет. На моей свадьбе такой дурости не будет, это точно. Максимум небольшой фуршет для своих и свадебный круиз. Хотя моим то планом до реальности как до Пекина раком. На горизонте не маячил ни один захудаленький кавалер, так что про свою свадьбу я погорячилась. В прошлом году мой единственный роман с молодым человеком закончился полным провалом. После двух свиданий общение свелось к редким звонкам, а потом вообще затухло. Да-с, грустно девицы, как говорил Остап.
– Кстати… – вывел меня из задумчивости голос Аньки – У нас появился новый сокурсник.
– Сокурсник?! Ань, а ты ничего не путаешь.
Сокурсники, то бишь мужчины залетали на наш факультет «дошкольной педагогики и психологии» так же часто, как фламинго в Московский парк Горького.
Аня подхватила меня под руку и потащила к аудитории, не забывая при этом шептать на ухо:
– Зовут Роман. 25 лет. Не женат.
О-о-о. И как же его сюда занесло? По ошибке, что ли…
Не знаю. – пожала плечами Анька – говорят, перевелся откуда-то. С этими словами она впорхнула в аудиторию и заняла стол в последнем ряду.
Так, так, так. Что же мы видим. На передних партах у нас всегда сидят кто? Правильно. Отличники. У нас это Ленка Макарова, Наташка Губанова и Иринка Соколова. Иж как вертятся, ждут преподавателя, блеснуть знаниями хоттца. И главное друг на дружку косятся, кто быстрее руку дернет. Да вы их не опускайте, не опускайте, так вернее будет. На задних партах обычно сидят личности, которые приходят в институт, чтобы поболтать, похвалится новыми сотиками и цацками, да обменяться каталогами айвон и орифлейм.. Олька Валенкова уже гордо выложила на стол новенький сотик: раскладушку в стразиках. Боже, этот кошмар я бы и даром не взяла, розовенький, блестючий, с куском меха вместо брелка, осталось только рюхами обшить для полного гламура. Кристина Дорохова, уже вовсю разложила каталог Айвон и с упоением нюхала ароматные страницы. Мой взгляд скользил по знакомым лицам, отмечая изменения, произошедшие с девчонками за лето. Кто-то поправился, кто-то загорел, кто-то постригся, кто-то отрастил щетину. Так стоп. А это кто?
На совсем задней парте, сидел незнакомый парень в очках. Ага. Значит Анька не врала. Пока преподавателя нет,
