— Должен знать, — ответил принц Секундус, — императоры вообще все знают. В противном случае, какие же из них императоры?
В это время в их покои вошла младшая помощница горничной и принесла чистые полотенца, чтоб принцы могли принять ванну, перед тем как отправиться на бал. А бал должен был состояться в тот же вечер.
Принц Примус сказал:
— Эй, ты! Служанка!
Девушка вздрогнула оттого, что к ней обратился сам принц и, низко присев в реверансе, шепотом ответила:
— Да, ваше высочество.
— Ваш император умный человек?
— О, ваше высочество, вся империя поражается его мудрости.
Принц Секундус спросил:
— А его интересует, богаты или бедны прибывающие к вам принцы?
— Совсем не интересует, ваше высочество, — снова отвечала служанка. — Он до того богат, что деньги для него ровно ничего не значат. Все, чего он хочет, так это только счастья своей дочери. И если она остановит выбор на ком-то из принцев, тот сразу станет наследником империи, даже если у него до этого не было ни пенни.
Принц Примус и принц Секундус заулыбались и закивали друг другу, как бы говоря: «Мы так и знали».
А принц Терциус поглядел на служанку и спросил:
— А что вы могли бы рассказать о принцессе, дорогая служаночка? Она такая же хорошенькая, как вы?
Девушка покраснела, как маков цвет, и только ротик приоткрыла. Даже ответить ничего не смогла.
— Не зови ее «дорогая служаночка». Слугам непонятно, когда к ним так обращаются принцы, — понизив голос, сделан брату замечание принц Примус.
— С чего ты взял, что она хорошенькая? Служанка она служанка и есть, — поддержал брата принц Секундус.
— Все равно я бы хотел услышать ответ на свой вопрос, — твердым голосом сказал принц Терциус.
Служанка, а она и вправду была прехорошенькой, хоть большинство из приезжавших принцев этого не замечали, ответила:
— Ваша высочество, должно быть, изволит шутить. Принцесса и выше меня, и вообще гораздо красивее. Она прекрасна, как солнце.
На что принц Примус заметил:
— Богатая принцесса и к тому ж прекрасная, как солнце. Хм, очень интересно.
А принц Секундус добавил:
— Приятно жить в своем дворце, примерно таком, как этот, с богатой принцессой.
И принц Терциус спросил:
— Не больно ли на нее смотреть, если она прекрасна, как солнце?
— Но она такая высокомерная, — продолжала служанка.
Принц Примус сурово изрек:
— Служанкам не полагается встревать со своими замечаниями, когда их не спрашивают.
И принц Секундус еще суровее произнес:
— Вот что получается, когда говорят «дорогая» всяким служанкам.
А принц Терциус сказал:
— Так значит, она очень высокомерная, моя дорогая?
— Очень, ваше высочество. — Служанка отвечала, дрожа как осиновый лист от высокомерных взглядов двух братьев. — Уже так много принцев просили ее руки, а ей ни один из них не понравился.
— Конечно не понравились, — усмехнулся принц Примус. — Наверное, какие-нибудь заморыши, которые даже железного прута не могут согнуть как полагается. Какой ей в них интерес?
— Может, они и меча поднять не могли, уж не говоря о том, чтобы подобающе драться. Что в таких мужьях толку?
— Мне кажется, нам следует спросить у служаночки, — сказал принц Терциус, — что стало с теми принцами.
Девушка опустила глаза и грустно ответила:
— Их всех обратили в статуи, выше высочество. Статуи получились очень красивые, так как и принцы были красивые и молодые.
Принц Терциус печально покачал головой.
— Я надеялся, император изволил шутить, а он и в самом деле поступает так, как было писано в эпистоле. И много у вас статуй?
— Почти по дюжине с каждой стороны главной аллеи, по которой принцесса каждое утро совершает променад, ваше высочество. Но она на них даже и не смотрит, потому что настолько же жестока, насколько прекрасна.
— Фу, какая мне разница, жестока она или нет? Была бы она только богата, — усмехнулся принц Примус. — И прекрасна тоже, конечно. Я сумею победить ее гордое сердце... А теперь убирайся прочь, служанка.
Девушка сделала глубокий реверанс и вышла из покоев, пятясь, поскольку было бы очень невежливо с ее стороны выходить, повернувшись спиной к принцам.
Вечером задали роскошный пир, и трое принцев были на нем почетными гостями.
Император, сидя на великолепном троне во главе стола, любезно приветствовал их. Рядом с отцом сидела принцесса Меливерса, она и вправду оказалась прекрасна, как солнце. Ее длинные волосы были цвета кукурузных початков, а глаза синие-пресиние, они напоминали небо в ясный весенний день, а цвет лица у нее оказался вообще совершенно безупречен, и черты его идеальны.
Но глаза ее были пусты, и лицо не выражало ни одной мысли.
Когда принцессе представили принца Примуса, она даже не улыбнулась ему. Только посмотрела гордо и обронила:
— Из какого вы королевства, сударь?
— Из Микрометрики, ваше императорское высочество, — ответил принц.
И принцесса заметила:
— Мне известны все страны на земле, и могу сказать, что Микрометрика из них самая маленькая. — После чего посмотрела на него с презрением.
Принц Примус отошел от нее, уселся на свое место за столом и шепнул брату:
— Она проявит ко мне больше интереса, когда я покажу ей, что я умею.
Затем принцессе представили принца Секундуса, и она спросила:
— Вы, надо полагать, тоже из Микрометрики?
— Да, ваше императорское высочество. Принц Примус — мой брат.
— Ваша Микрометрика к тому же беднейшая из всех стран. Если вы с братом надумаете делиться, то окажетесь на грани настоящей нищеты.
И отвернулась от него. Принц Секундус тоже отошел от принцессы и, заняв свое место подле братьев, прошептал старшему:
— Она забудет о нашей бедности, когда увидит мое мастерство.
Когда принцессе представили принца Терциуса, она чуть не рассмеялась:
— Еще один из Микрометрики?
— Мы — трое родных братьев, ваше императорское высочество, — объяснил принц, — и тем, что принадлежит нам, мы владеем сообща.
— Но вам почти ничего и не принадлежит.
— Вы правы, у нас нет денег и власти, — согласился принц Терциус, — но мы и наш народ живем счастливо. А стоит поделиться счастьем, как оно умножится.
— Не доводилось видеть, — сказала так принцесса и отвернулась.
Принц Терциус вернулся на свое место и шепнул братьям:
— Она богата, а наша страна так нуждается в деньгах. Но красота принцессы холодна, и богатство не принесло ей счастья.
На следующее утро старший из принцев приготовился продемонстрировать свои подвиги. Он нарядился в великолепный наряд атлета, подаренный ему императором, и теперь стоял перед зеркалом, любуясь своими мускулами. Принц Примус был до крайности доволен собой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
