Но тут раздался громкий стук в дверь, и вошел императорский гофмейстер. Он поклонился принцу Терциусу (но не слишком почтительно) и провозгласил:
— Ваше высочество, приндесса Меливерса желает знать, почему вы не появились на арене.
Он бросил сердитый взгляд на служаночку, и испуганная девушка мигом выскользнула из покоев.
— Я даже не знаю, стоит ли мне появляться на арене. Я как раз думал над этим, — ответил принц.
Гофмейстер поклонился даже еще менее почтительно и сказал:
— Я передам принцессе ваши слова. Прошу вас оставаться у себя, пока ее высочество не вынесет своего решения.
Принц Терциус ждал и ждал, и гадал, не обернет ли принцесса его в статую прямо сразу за его нерешительность. Он все еще размышлял над этим, как принцесса Меливерса вдруг вошла в его покои. Даже не постучав в дверь и не спросив разрешения войти. Принцессы никогда не стучат и ничего такого не спрашивают.
Она сказала:
— Наш придворный гофмейстер передал мне, что вы не намерены выполнять задание.
— Вашему императорскому высочеству, боюсь, не понравятся ни мои песни, ни мой голос. А это все, что я могу вам предложить.
— Но если они мне понравятся, что тогда?
— Ну, тогда я даже не знаю, хотел бы я иметь супругой такую холодную и жестокосердную особу, как вы. Особу, которая превращает в статуи храбрых и добрых юношей.
— Разве я не прекрасна, принц?
— Это лишь внешняя красота, ваше императорское высочество.
— Разве я не богата, принц?
— У вас есть только деньги, ваше императорское высочество.
— Разве вы не бедны, принц?
— Это так, ваше императорское высочество, но я к этому привык. Так же как привыкли мои родители и наши подданные.
— Но разве вы не желаете разбогатеть, женившись на мне, принц?
— Думаю, нет, ваше императорское высочество. Я ведь не продаваться сюда приехал.
— Но наш придворный гофмейстер, стоя за дверью, слыхал, как вы пели свои песни какой-то низкородной служанке.
— Я и не отрицаю этого, но ваша служаночка имеет любящее и доброе сердце, и мне захотелось спеть ей. Собственно говоря, любящее, доброе сердце и есть те самые богатство и красота, к которым я стремлюсь. И если бы она только захотела, я бы женился на ней, и когда-нибудь, когда я вместо моего отца стану королем в своей стране, эта низкородная служаночка стала бы королевой.
И вдруг принцесса улыбнулась. Отчего стала еще красивей, чем была.
— Вот, — сказала она принцу, — сейчас вы увидите, как полезно принцессам иметь образование.
Загадочные движения рук, одно-два шепотом произнесенных слова, и неожиданно принцесса стала немножко не такой ослепительно красивой, чуть поменьше ростом, чуть попроще манерами — и принц Терциус в то же мгновение понял, что перед ним стоит маленькая служаночка. И изумленно спросил:
— Кто же вы, императорская принцесса или низкородная служанка?
— Я и та и та, принц Терциус. Именно в обличье скромной служанки я дала себе зарок обрести хорошего мужа. Ибо что толку в принцах, которые ищут руки прекрасной и богатой принцессы, не заботясь о том, что она жестока и холодна. Я хотела найти юношу, который был бы добр к славной и мягкосердечной девушке, хоть она, может, и не прекрасна, как солнце, и не богата, как золото. Вы выдержали это испытание.
И снова девушка изменила свой облик и опять предстала принцессой, только в этот раз принцессой улыбающейся и нежной.
— Вы хотите взять меня в жены, принц Терциус?
На что принц ответил так:
— Если вы навсегда останетесь такой же разумной и доброй, какой я вас полюбил, тогда я с удовольствием женюсь на вас.
И тут внезапно все статуи принцев превратились в живых юношей.
Принц Терциус и принцесса Меливерса были женаты уже больше двух месяцев, когда король и королева Микрометрики прибыли к императорскому дворцу в самых быстроходных экипажах. О том, как они были счастливы, и сказать нечего.
Принцы Примус и Секундус испытывали счастья не меньше, поскольку опять стали живыми людьми, а не каменными статуями. Лишь время от времени они оба восклицали:
— Служанка? Нет, мы и подумать такого не могли!
Конечно, и принц Терциус был тоже очень счастлив. Но самой счастливой из всех была, конечно, принцесса Меливерса. Понимаете, она ведь уже стала побаиваться, что даже при своем образовании не сумеет найти того, кто, пренебрегши богатством и красотой, полюбит ее ради нее самой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
