знал Алексей, долгу своему послужить умеют, в деле оказываются опасными противниками, обнаруживают единство с союзниками. Полагаться на их разногласия нельзя, и нельзя питать никаких иллюзий, как бы благожелательны ни были. Народ привыкший к морским ветрам и устойчивый к переменам погоды. Море их растило и воспитывало веками. Знают, что без опасностей не проживешь. Умеют воевать, знают хорошо оружье. Еще герцог Веллингтон, победитель Наполеона, говорил: «Мы насильно хватаем парней из городского отребья, а превращаем их в образцовых солдат».
Вокруг выздоравливающие из Китая, Индии, Африки, участники подавления индийских смут, зулусской войны. Со многими перезнакомился Алексей, единственный русский среди них.
Есть тут и «цветные» офицеры, по большей части пенджабцы. Есть и пассажиры: царек из Африки, со своей свитой в белых хламидах.
Вчера капитан корабля сказал Алексею, что два года не был дома, не видел жены и детей. Судно мобилизовано на время войны. Теперь опять пойдет на коммерческие линии. Сказал и ушел в сдержанной озабоченности во тьму палубы, в сеющий теплый дождь.
А кораблей все больше. Купцы идут с моря и уходят в плавание. Под флагами разных стран, чаще всего попадается Union Jack, флаг Соединенного Королевства. Американский гигант, как сам Новый Свет, под звездным флагом, сбавляя ход и пыхтя сильной машиной, держит курс в вершину пролива, к коммерческому порту Саутгемптон. Идет при полной загрузке, набит товарами до отказа. Как всегда, военное дело живет у британцев в согласии и соседстве с торговлей.
Брат Джонатан, так называли в Англии американцев, гулко затрубил, приветствуя форты и берега, когда-то выжившие, изгнавшие отсюда его святых предков. Как бас-солист в хоре труб со всего мира. Чем не торговля и промышленная реклама Соединенных Штатов!
Слева по борту — пароход с пушками, стоит на якоре. Справа по борту, за ползущей мимо крепостной стеной, возвышается башня Кафедрала Святой Девы Марии. Там, напротив нее, в улочке, есть таверна, куда якобы захаживал Нельсон. Впрочем, тут во всех портах многие таверны этим заманивают моряков. Когда на «Диане» пришли сюда впервые, то молодежи все казалось очень далеким от Кронштадта и надолго покинутого Петербурга.
Дальше, справа по борту, от низкой арки в крепостной стене отходит и тянется длинный Королевский Мол, как проспект из серого камня, проложенный высоко над волнами. На окончании мола опускаются в море каменные трапы в несколько пролетов, по которым королева во время морских парадов сходит в катер. Строен с запасом, с расчетом на здешние перемены глубин. Волны прилива уже накинулись на каменные лестницы, стали заглатывать их, втянули весь нижний пролет.
Трехпалубные деревянные линейные корабли «лежат» на якорях. Паровые фрегаты стоят борт о борт, в сплошной блеск сливаются их новые стальные орудия.
— Sir… Captain…[2] — сказал матрос, подойдя к Сибирцеву. Зачем-то приглашали наверх, в рубку.
— Посмотрите, идет «Гималайа», — встречая Алексея, сказал моложавый капитан, показывая на море. Сибирцеву подали «шпионские стекла». Алексей увидел в овале бинокля шедший к выходу под парами многомачтовый корабль, набитый людьми, длинный и, право, похожий на Гималайский хребет.
— Гигант и быстроходен. Четыре тысячи тонн и машина тысячу лошадиных сил. Двойной винт. Работал на индийской линии, мобилизован в войну, произвел такое впечатление на адмиралтейство, что купили для перевозки войск.
Опять британцев куда-то везут на войну…
— Есть еще судно «Great Eastern»[3], — продолжал капитан, — чудовище в девятнадцать тысяч тонн. Шесть мачт. Самое большое в мире. Движется одновременно колесами и двумя винтами. Четыре тысячи лошадиных сил. Но оказался неудобен для коммерции, идет пять-шесть узлов, вдвое тише, чем предполагалось.
С Алексеем все дружественны, обращают его внимание на что-нибудь интересное, показывают новинки. Но он не смеет обольщаться. И не только потому, что по неписаному уставу он обязан соблюдать сдержанность с недавними противниками, тем более с англичанами. Алексей знал и другое, что если с ними заговоришь о России, о том, что делается внутри нашей страны, о крестьянах и, уж не дай бог, о казаках, то неизбежно вызовешь молчаливое отвращение. Это все не для них. Даже русское искусство, литература, театр их не интересуют совершенно, словно их и нет. Тут можно жить только их интересами. Они принимают Алексея как европейца, близкого себе по цвету кожи и привычкам, и только так. Кажется, в нем усматривали исключение, зародыш противовеса нашему самодержавию. Он улавливал и такие нотки, хотя ни единого плохого слова о России не приходилось слышать.
К тому же сам он страстно желал вернуться домой и забыть все, что произошло в Гонконге. С Японией, кажется, проще, но это, может быть, только кажется.
С левого борта видна другая сторона пролива, остров Вайт. Башня нового королевского дворца возвышается над лесом. Виктория и ее муж принц Альберт живут напротив морской крепости, рядом с флотом. Виктория, как говорят, предпочитает эту резиденцию Виндзору и Букенгему. Ради детей, безопасности, отдаления от возможных городских бунтов.
Офицеры, радуясь близкому дому, говорили с Алексеем оживленней и все показывали. Да Алексей тут и сам был и многое помнит. На Вайте веселые курортные городки с театриками, где офицеры весело проводили время, и со множеством магазинов и лавок, купания на отмелях, а дальше, наверно, фермы, рощи, стада молочного скота, поля, сады и огороды. Есть и особняки, и дворцы, сдающиеся внаем. Любимые места летнего отдыха аристократии. «Эгоистическая чистота», как говорят наши русские, бывающие здесь.
А вон городок Каус: на мысу, на бугре, много низких красных черепичных крыш, издали похожих на божьих коровок. Над ними видна гордая башня знаменитого королевского яхт-клуба. Каждый июль съезжаются сюда яхтсмены. И наши высочайшие особы тут как свои. Царь Николай до войны был избран лордами президентом этого яхт-клуба и, гоняясь на яхте вокруг Вайта, взял на регате первый приз. Вон и двенадцать медных пушечек на широкой полукруглой террасе у подножия лестниц яхт-клуба чуть поблескивают у пролива.
Все это вместе на обоих берегах и есть Портсмут — английский Кронштадт, святая святых владычицы морей. Военно-морской гигант, откуда выходили эскадры на все войны; корабли, одержавшие победы в Средиземном море, Атлантическом океане и Ла-Манше. Со Спитхедского рейда ушел Нельсон на своем трехдечном девяностопушечном «Виктори», одержавший победу при Трафальгаре и павший на палубе своего корабля смертельно раненный под конец битвы. До сих пор англичане винят в коварстве своих былых противников, утверждая, что те метили в храброго адмирала, мстя за свое поражение. «Терроризм чужд британцам, это не способ наших действий, — говорят они, — мы никогда не бьем противников на выбор». Со Спитхеда и в эту войну