Гложет горсточку индивидуумов.
Оболочки на душах непрочные Злобно топчет толпа порочная, Но перчаткой белой пощечина Позабавит лишь свору склочную.
Вечно в ногу идти не хочется
Замечтавшимся в одиночестве.
Жжет мучительное счастье творчества
Наделенных даром пророчества.
Все-то мысли у них раскольные, Все-то судьбы у них обломаны. В них - раскаяние Раскольникова И унылые сны Обломова.
Но мечтания их и сомнения
Не у всех вызывают прозрение
- Зло и разум одним узлом связаны
В наказание за несказанное,
В наказание за неуслышанное - Не звенит чистый голос возвышенный. ....Что ж старуха так смотрит сердито, У разбитого сидя корыта?
x x x
Все в космосе бездонном безупречно, Веками выкован порядок в небесах. Куда ни сунься - всюду бесконечность. На строго отведенных им местах Галактики, созвездия, планеты Лишь иногда внесет сумбур метеорит, Да прошмыгнет павлиний хвост кометы... Земля сей космос бодро бороздит, На ней же - множество вопросов без ответов:
Как зарождалась та Земля
Из хаоса небытия?
Кто сотворил наш пестрый мир
Живой объект потешных игр?
Кто - то рассудок нам дарил,
То чувством колдовским пьянил,
То рьямо, с наслажденьем рвал
Души прозрачный матерьял?
Что за неведомая сила
Беду иной раз мудро отводила,
То все надежды жгла в один момент,
Когда, казалось, до спасенья - миллиметр?
Зачем же молодой Христос
Свой крест тяжелый в гору нес?
Голгофы страшный силуэт
Да нам оставленный завет
От искушений не спасли
Нас, грешных жителей Земли. Так и живем земными судьбами своими, Но может все-таки настанет судный день, И выйдут все и головы поднимут, И в недоступной чистой высоте ЕГО увидят, призванного ими?
Проходит жизнь. А все же это странно. И зубы ноют, и душа болит. Все в прошлом суета, а впереди туманно. Земля - планета где-то в космосе летит...
Состояние
Жжет внутри - невыносимо (Хоть и холодно снаружи) Оболочка моя - символ Не спасающий от стужи
(Да к тому же и от жжения) Форму рушит содержание Швы трещат от напряжения Только тщетны все старания
Не вернуть то состоянье: Сладкий сон самообмана, Невесомость ожиданья, Ненасытность мыслей пьяных...
Задыхаюсь вспоминая. Ух! Стал воздух непрозрачен Непригоден для дыханья В нем чертями цифры скачут
И магические знаки. Ветер трепетно терзает Закорючки да зигзаги Да круги перед глазами
Торжество бесовских формул! Наползают кучно танки Жрут простор лавиной черной (Как в психической атаке)
Коченею. (И сгораю!) На заброшенной платформе. Что там шпарит с шумным паром? (Вещий сон мешает вспомнить
Стертый временем случайно) Может вырвался на волю Паровоз монументальный? И увлекшись новой ролью
Налетел. А мог бы мимо! Или давит Немезида Страшной карой? Нестерпимо! Как вернуться в день забытый?
Тень сплошная разливаясь Пенится зловещим зельем Вьется нетопырей стая Им, ночным зверям - веселье...
Ха! Вдруг выскользнет, как мыло Канет блажь - то состоянье А ведь это - все, что было Все богатство. (Состояние)
x x x
Болото. Поле. Лес. Уже конец столетья.
Нависла туча на сплетение ветвей,
Смягчает полумрак природы разноцветье
...Заворожила взгляд росинка на руке
Я в глубину прозрачную всмотрюсь Мир отраженный - суть иллюзии покоя Нет. В душу заглянуть (бессмертную) - боюсь Какая муть. Пройдусь и успокоюсь. Грязь (под ногами). Я сейчас вернусь В реальный мир. Вдали грохочет поезд Набитый. Может втиснусь? Ну и пусть Там давка - я от вечности в ней скроюсь. Но будет день (другой) - и я ворвусь Под своды гулкие безлюдной дикой воли.
Вновь тайны бытия разбередят сомненья
Когда прикроет слякоть белый снег
Я поспешу - на "страшный суд", в уединенье
Болото. Поле. Лес. Еще ХХ век....
Душа
Вся зажалась, взъерошилась, скорчилась Среди буйства кичащейся нечисти, Та, что нас начиняет творчеством И живет бесконечно в вечности. Аж до пяток упала, безвольная, Но затем в закоулки тесные Прошмыгнула искра крамольная И прожгла оболочки телесные. В ней по штату эмоции числятся И "трудиться она обязана", Чтоб подольше остаться чистою От идеи сверху навязанной. Нас с былыми владельцами связывает И в потомка вселится исподволь, Наша сущность - всегда одноразовая, Инвентарь неизменный для исповеди.
x x x
Или бред, иль навязчивый сон. Завывая, кружит ветер бешеный. Темнота, словно стая ворон, Налетает на глушь озверевшую.
Кто-то полем промерзшим бредет
В неизвестности мрака кромешного.
Странный голос как-будто зовет
Не тебя ль? Так какого же лешего...
Позабудь эту ересь да пей, Черствым хлебом соленым закусывай, Лишь в душе не копайся своей, Что зовется загадочной русскою.
Разогнавшись, ворвется метель
В тесноту комнатенки замызганной,
И тяжелый спасительный хмель
Унесет, и начнется все сызнова.
По заснеженной жесткой стерне Ты волчицей ободранной рыскаешь, И холодной бесстрастной луне Диким воем тоску свою выскажешь.
Так давай, не раздумывай, пей
Эту горькую гадость невкусную,
Лишь в душе не копайся своей,
Что зовется загадочной русскою.
Расколдует раскатистый звон На рассвете все сны окаянные. Внемлют лики старинных икон Запоздалым словам покаяния.
Видишь выход из царства теней?
Там, где свечка оплывшая тусклая.
Этот свет не в душе ли твоей,
Что зовется загадочной русскою?
x x x
Там, где рисунки выбиты на скалах, Давно, в суровых северных краях, Стихия море потемневшее вздымала, И стойбище сковал холодный страх.
Людей тщедушных ветер леденил,
Сек тело и врывался с визгом в уши,
Лавиной непрерывной ливень лил,
Водой бурлящей заливая сушу.
Тогда к своим священным истуканам, Своим земным языческим богам Они пошли на ощупь за шаманом, Хоть ринулась навстречу им река.
Но тщетно пенился прожорливый поток,
Шли люди, впереди был виден Бог.
Шли люди, впереди был виден Бог.
Природа все стервозней развлекалась, Людей к подножью идола прижав, Земная твердь нещадно сокращалась, Воде свои владения отдав.
"О многоликий, как ты допустил",
Кричал шаман, сон идола нарушив,
"Такое торжество враждебных сил,
Что пожирают жадно наши души!
Вновь жертву ищет жало урагана, А ты укрылся в рыхлых облаках, Так получай!" - и бил в безумстве пьяном Дубиной деревянные бока.
Шаман наотмашь колотил намокший бок,
Чтоб Бог его услышал и помог,
Чтоб Бог его услышал и помог.
Стихия понемногу выдыхалась, Скатилось море к прежним берегам, По небу яркая полоска выгибалась И волны жались к влажным валунам.
Но шквал внезапно идола свалил,
Остаток сил неистово обрушив,
Шальной поток в пучине закружил
И уволок... Молил шаман: "Послушай:
Лишиться Бога - кара на века нам. Вернись, к тебе протянута рука..." Нет, море подхватило истукана, Казалось, он шепнул издалека:
"Истек невидимой духовной власти срок,
Я от безумства вас не уберег,
Пусть мудрость вам дарует новый Бог!"
x x x
А за окном осенний вечер, как в кино А там, на западе, как встарь, горит заря Нам сущность вечности понять не суждено Приходит мудрость с опозданием, а зря Нас долго кружит хоровод беспечных игр Потом - рутина повседневной суеты А в нас таится бесконечный дивный мир И дремлют тайны не открытой красоты.
Тройка
Эти рыжие лошади словно взбесились. Тройка мчится как сказочный символ России.
Бесконечной дорогой разбитой
Вразнобой барабанят копыта. Бубенцы будоражат занудные будни, Но былинных героев будить безрассудно.
Суть свободы надежно забыта
За безликими бедами быта. Кто-то в бричке стоит в ореоле из пыли, Взвились гривы, как огненно-рыжие крылья,
И росинки с осиновых веток
Раскидал заметавшийся ветер. На обочине - спорят, кричат, рассуждают, Молча крестятся или в пылу проклинают,
Распознает лишь мудрый возница,
Что в загадочных душах таится Глупость, лень и невежество, пьянство и серость, Удаль, мудрость, упорство, терпение, смелость,
Все смешали две части света
На огромном просторе этом. Как в движении эта упряжка красива! Не пропали былых поколений усилья.
Будем жить - виражи одолеем!
Нас заждался век Водолея!
x x x
Расписной узорной вязью
На заре земля одета
Магия взаимосвязи
Тень притягивает к свету
А под вечер колоритны
Сочных красок сочетанья
В обрамленьи четких линий
Или контуров размытых
Красота - ведь это тайна
Налетел поющий ветер
Листья хором зашуршали
Шелестя согнулись ветви
День звучаньем насыщая
И мелодию сплетают
Ноты в странных сочетаньях...
Затихая звуки тают
Музыку в душе оставив
Красота - ведь это тайна
Ах, какие нынче звезды
Жгут ночного неба бархат
Может космос этот создан
