Мария. А вот еще… (Поверх конверта выкладывает часы.) Часики просил передать. Трофейные.
Нина Васильевна (вытягивает письмо из-под часов, читает.) Невеста — это вы?
Мария. Да, я и есть невеста.
Нина Васильевна читает.
Мария. Нина Васильевна, если буду стеснять, так я лучше возьму на подселение комнатку, вы не беспокойтесь. Примете — так примете, нет — так нет.
Нина Васильевна. Какую еще комнатку? Матвей написал, что ты после болезни. Тебе нужно питание.
Мария. Что он, в самом деле?.. У меня есть хлебные карточки.
Нина Васильевна. Щас будем варить — что-нибудь сварганим!
Уходит. Возвращается с корытом.
Раздевайся, дочка. Одежу — в мешок.
Мария. Нина Васильевна… Неудобно…
Нина Васильевна. Чё неудобно? Все удобно! Я из ковшика полью — баня сегодня не работает.
Мария Петровна скидывает одежду.
Нина Васильевна. Святые мощи!
Мария. Я еще в Москве тощая была, а теперь вовсе…
Нина Васильевна. В Москве? А разве ты не из Хохляндии? Мылом-то лучше, не экономь, мыль, как следует!
Мария. На Украину к родне перебрались…
Нина Васильевна. Жив кто-нибудь остался?
Мария. Я осталась.
Нина Васильевна. Вот, тряпкой вытирайся этой. Матвея отец был из Хохляндии… А щас-то из Хохляндии всех сюда свозят. Им вроде как государство недоверие оказывает… Не все, конечно, предатели… Они и в шахтах работают, и на заводе.
Мария. А вы где?
Нина Васильевна. Где только не работала! В шестнадцать лет ушла из деревни с одним узелком — даже трусов на мне не было. На шахте работала… Спала тоже на шахте — брезентом укроюсь — тепло… Потом портнихой… Теперь вот — у Марка Анатольевича — гардеробной заведую. (Поднимает с пола гимнастерку.)
Мария. Куда вы мои вещи?
Нина Васильевна. Воняют. В кладовку брошу.
Мария. Не надо!
Нина Васильевна. Почему?
Мария. Состирну в корыте.
Нина Васильевна. Их прожарить бы сначала или утюгом…
Нина Васильевна уносит форму в кладовку. Из-за шторки высовывается голова Марка Анатольевича: желтое лицо, обрамленное серебряной щетиной; он вращает красноватыми белками глаз.
Марк Анатольевич. Святое виденье!
Мария. Отвернись! (Закрывается тряпкой.)
Марк Анатольевич (исчезая за шторой). Нина Васильевна! Вы нас познакомите?
Мария (перешагивает корыто). Я сержант Небылица.
Марк Анатольевич. Кто ты? Сержант?
Нина Васильевна (протягивает Марии Петровне чистый халат). Надень, сержант. (Кричит в дальнюю комнату.) Галина, чаю хочешь?
Из-за шторки выходит полная женщина лет тридцати семи в цветастой кофте. Нервно заплетает косу.
Галина (недовольно смотрит, как Мария Петровна одевается). Можно и чаю. (Садится, ставит локти на стол.)
Марк Анатольевич. Я могу появиться?
Нина Васильевна. Выходите, Марк Анатольевич, милости просим!
Марк Анатольевич (разглядывает Марию). Вам прежний костюмчик больше к лицу, этот широковат.
Галина. Марк!!!
Марк Анатольевич. Говорю, что думаю.
Нина Васильевна. Чай-то кипит!
Галина. А что, кружек на всех хватит? (Смотрит на Марию.)
Нина Васильевна. Что уж, я всем чеплашек не добуду? (Все усаживаются за желтую скатерку.) Извините, Марк Анатольевич, сервизов не имеем, но вам все равно, в самую красивую посудину.
Марк Анатольевич (видит на столе фронтовую кружку). А можно мне в нее? Фронтовая кружка?
Мария. Фронтовая. Можно.
Нина Васильевна. Тогда Машеньке — в самую красивую! У меня сегодня большая радость — скоро сын возвращается. Это — его невеста. Посмотрите только! Матвей тушенки выслал, сахар, вот, берите. Еще часы фашистские и письмо.
Марк Анатольевич. Я на часики взгляну? Мария…
Мария. Петровна.
Марк Анатольевич. Мария Петровна, вы что, прямо с фронта?
Мария. Нет, не с фронта. Из госпиталя.
Марк Анатольевич. Серьезное ранение перенесли?
Мария. Ничего серьезного. Тиф. Если бы не тиф — вернулись бы с Матвеем вместе.
Нина Васильевна. Форму прожарим хорошенько…
Марк Анатольевич. И вы, такая хрупкая девочка, тоже убивали?
Мария. А что делать-то? Убивала.
Марк Анатольевич. А эту забавную вещицу — с фашиста сняли, которого он, или вы…
Мария громко разгрызает сахар, косится на Марка Анатольевича.
Марк Анатольевич. Извините, конечно…
Нина Васильевна. А медали, случалось?
Мария. Случалось.
Марк Анатольевич. Надо в честь большой вашей победы, Мария Петровна, организовать праздник. Поехали все ко мне! Я приглашаю!
Галина. А как же ваши соседи, Марк?
Марк Анатольевич. Соседей позовем тоже. У меня есть наливка, хлеб, консервации, соленья, мы все достанем, все порежем!..
Нина Васильевна. Что вы, Марк Анатольевич, к вам?
Мария. Никуда не поеду. Я выспаться хочу.
Марк Анатольевич. Очень жаль… А какие вообще планы на будущее? Куда определитесь?
Мария. На будущее?
Галина. У меня есть связи в литейном, могу определить, хоть жилье дадут.
Нина Васильевна. Что ты говоришь, Галина, какие связи! Туда всех подряд берут, даже немцев!
Галина. А какие-нибудь интересы, опыт, профессия у нее есть, кроме военных?
Мария. Есть. Танцевать люблю. Не успела закончить хореографическое училище…
Марк Анатольевич. Ничего себе! Я ведь директор Дома культуры имени Розы Люксембург! Да я вас с руками оторву! Какое ей производство! У нас танцевального кружка не хватает! Учебный год начинается, а у меня нет учителя по танцам!
Галина. А вдруг она за войну разучилась?
Мария. Напротив. За войну я новым танцам выучилась, тетя Галя!
Марк Анатольевич. Не ссорьтесь! Немедленно поехали ко мне отмечать!
Мария. Пока Матвей не вернется, для меня не будет праздников.
Галина. Вернется — будь начеку. Мужики-то сейчас совсем расслабились. Кругом столько вдов, а они разборчивые, копаются, помоложе выискивают… Вот тебе сколько лет?
Мария. Двадцать четыре.
Галина. А выглядишь гораздо старше.
Мария. А вы, тетя Галя, выглядите гораздо толще своего времени. Наверное, работаете в детской столовой!
Галина. Подстилка солдатская! (Вцепляется Марии Петровне в стриженые волосы.)
Нина Васильевна. Бабы!
Марк Анатольевич. Прекратить! Я не юноша какой-нибудь, чтобы из-за меня такое устраивать!
Галина. Я тебе, сучка, щас матку блюдцем вырежу!
Марк Анатольевич срывает со стола скатерть, вся посуда разбивается вдребезги, кроме фронтовой кружки. Нина Васильевна ищет под столом письмо и часы.
Нина Васильевна. Озверели! Галя! Маша!
Марк Анатольевич. Галина! Отпустите Марию Петровну! Вы мне педагога загубите! Всё. Я ухожу. Уши в трубочку от вашей ругани.
Надевает шляпу в коридоре. Галина бежит за ним, запинается о скатерть, вползает в прихожую на четвереньках.
Галина. Марк! Постой! Увези меня тоже! Поехали, выпьем! Увези! Я не виновата, Марк! Марк Анатольевич!
Марк Анатольевич. Я возмещу, Нина Васильевна, и посуду, и сахар-рафинад.
Нина Васильевна. Да куда там!..
Галина. Марк Анатольевич! Я уже на коленях! У тебя что, сердце железное?
Марк Анатольевич. Мария Петровна, приводите себя в порядок, вас ждут дети. Вы, Галина, низко пали в моих глазах.
Галина. Марк Анатольевич! Не уходи, Марк!.. Я с вами!..
Марк Анатольевич. До свидания.
Нина Васильевна. До свидания, Марк Анатольевич, заходите еще…
Марк Анатольевич закрывает за собой дверь. Галина держится за живот и пронзительно скулит.
