направо и налево, и я от нечего делать наблюдала за ним, стараясь однако не слишком афишировать свой интерес.
– Лена! – вдруг услышала я оклик своей сопровождающей.
Видимо, она звала меня не в первый раз, но я была настолько поглощена подглядываниями за Ваней, что не слышала ее, пока она не крикнула так громко, что на нас все обернулись.
Я вздрогнула, посмотрев на нее, и собралась было подскочить на ноги, чтобы пройти к лестнице и по ней спуститься с возвышения, на котором сидела, но вдруг увидела под собой Ваню, протягивающего мне руку. Оперлась на нее и спрыгнула на асфальт. Уже собралась поблагодарить его и отнять руку, как вдруг поняла, что он не отпускает ее. Я посмотрела на него, и в душе снова все схлестнулось: в его ямочках все еще таились остатки смеха, но в глазах плескалось удивление, а на его волнах раскачивался большой, все заслоняющий собой знак вопроса. И рука у него снова была прохладной, и он мимолетным узнавающим движением скользнул по моим горячим пальцам уже на пути к расставанию, потому что я выскальзывала, пока прохлада снова не стекла с них до последней капли.
Я зашла в вагон, не обернулась. Поезд тронулся.
Ну почему я не сделала этого? – много раз бился во мне вопрос.
Но не сделала чего? Не призналась ему, что я была той самой Золушкой? Не попыталась целенаправленно обратить на себя его внимание? А зачем? – снова упиралась я в вопрос, который когда-то задала самому Ване. Той мне, шестнадцатилетней, неопытной, неискушенной, это ничего не дало бы. Всегда понимала это и все равно жалела непонятно о чем.
А теперь, тринадцать лет спустя, смотрела на его фотографию, на которую наткнулась в анкете у одного из своих друзей на одноклассниках. Я уже не неопытная и неискушенная девчонка – напротив. И теперь так просто сделать все то, что не было сделано тринадцать лет назад на берегу Черного моря. Открыть окно сообщения, написать: привет, Ваня. Он, конечно же, ответит мне, потому что увидит мои фотографии, которые наверняка ему понравятся, потому что они всем нравятся. И будет так просто говорить с ним о чем угодно, флиртовать и вести его в нужном направлении. Владеть его ямочками, голубыми глазами и непослушной челкой. И даже то, что он живет в другом городе, в общем-то, не является большой проблемой.
Я снова вспомнила ночь в палатке и то, как он обнял своей рукой мою руку. Закрыла окно сообщения, вышла с сайта. Оказывается, некоторые моменты в жизни совсем не нуждаются в том, чтобы их исправляли.
За чашкой кофе
Зашла в кофейню, чтобы погреться и хоть немного посидеть, ни о чем не думая и не вопрошая себя внутренне, что опять я сделала не так. Ведь знала же, что все так, потому что если что-то происходит, значит, это нужно зачем-то, вот только зачем? Зачем опять эти проблемы, несостыковки? Вроде бы ничего фатального, но почему нельзя обойтись без этих заминок, этого беспокойного ожидания, чтобы просто все сложилось и можно было идти дальше, думать о другом? Вот, опять я начала, поймала я себя на знакомых переживаниях.
Взялась за меню, долго бродила глазами по страницам, не давая сквозь названия блюд и напитков пробиваться распиравшей меня обиде на жизнь. Наконец поняла, что не хочу есть, и сделала официантке свой обычный заказ – латте с корицей.
В кофейнях всегда приятно находиться – что бы ни было на душе, ход мыслей замедляется, интенсивность переживаний снижается. Можно откинуться на мягкую спинку кресла, чувствовать руками деревянную поверхность стола. Приглушенные звуки, приятная музыка – на этот раз Delerium, – почти незаметная суета официантов. Посетители, занятые своими блюдами, напитками и разговорами.
Я наконец поняла, что не так с двумя, сидящими у окна, – этот вопрос настойчиво пробивался сквозь весь мой мысленно-чувственный сумбур с того момента, когда они в первый раз попали в мое поле зрения.
Они сидели за разными столиками, спиной друг к другу. Казалось, и он, и она были поглощены собственными мыслями, вполоборота повернувшись к широкому окну. Перед ней фруктовый чай и пирожное, на его столике только минеральная вода и телефон. Однако при этом они сидели слишком симметрично, слишком близко друг к другу, чтобы можно было поверить, что они не имеют друг к другу никакого отношения.
Стройная, стильная фигура девушки, длинные волосы, длинные пальцы с красивым маникюром. Коротко стриженный затылок мужчины, накаченные плечи. Оба в сером. Хорошо носить серый, имея такие фигуры, – несмотря на невзрачность цвета, никогда не останешься незамеченным, а даже наоборот, скромность цвета словно подчеркивает нескромную соблазнительность фактур под ним.
Невольно поискала обручальное кольцо на руке мужчины – старый, как мир, сюжет: она, легкая и пленительная, и он, уже обремененный многолетними обязательствами, но все еще не потерявший вкус к жизни.
Да, все-таки они были вместе. Придвинувшись еще теснее спинками кресел друг к другу, и, кажется, делая вид, что говорят по телефону, они говорили друг с другом.
Такие знакомые переживания – ощущение того, что ты нравишься, что вас, без всяких сомнений, влечет друг к другу. Уверенность в своей красоте, привлекательности, в своих силах. В свои двадцать с небольшим ты можешь уделять этому столько времени и внимания, сколько хочешь, потому что у тебя есть только ты, по сути, и никого больше. И еще есть он. Можно думать о нем, ждать от него звонков, готовиться к очередной встрече с ним, рассказывать о нем подругам. Никаких мужей, детей, домашнего хозяйства…
Где мой кофе? – вдруг спохватилась я. Оглянулась по сторонам, ища глазами официантку. Посмотрела на часы. Даже в те моменты, когда можно было никуда не торопиться, не получалось надолго забывать о времени. Наконец расслабилась – я же никуда не спешу. Надо, в конце концов, учиться расслабляться хотя бы в такие моменты.
Девушка собралась уходить. Рассчиталась за себя сама. До сих пор не знаешь, чувствовать из-за этого уязвленность или гордость. Никаких объятий, поцелуев – просто ушла, а он остался и вскоре оказался поглощен общением с подошедшими друзьями – такими же бородато-брутальными личностями, как он сам. И хотя я по-прежнему оставалась сидеть недалеко от него, мыслями проследовала за ней – вслед за ее миром, в котором не было мужей, детей и домашнего хозяйства, зато были разговоры с подругами, подготовки к встречам, ожидание звонков…
Мне наконец принесли кофе. Хотела высказать официантке тоном и взглядом свое недовольство долгим ожиданием,
