Отсидев все пары и едва не завалив зачет, я выхожу на улицу в не самом хорошем расположении духа. На душе кошки скребут, но чую, сейчас станет еще хуже: мне навстречу идет Андрей со сворой прихвостней.
— Ну привет, Разумовская! Как за решеткой? Понравилось?! — язвит подлец.
— Жаль, что не ты был на моем месте. Хотя твой папаша и тут бы прикрыл тебе задницу! Ты ведь папенькин сыночек, да, Андрюш? — Я приближаюсь к парню вплотную, чтобы заглянуть в нахальные глаза и, задев плечом, прохожу мимо.
— А не охренела ли ты, сучка библиотечная?! — рычит Андрей мне вслед и, дернув за платок, срывает его с моей шеи. — Что за тряпка с блошиного рынка? Ах да, ты же детдомовское отродье, откуда у тебя деньги на нормальные шмотки, дешевка!
Все вокруг ржут в голос. У меня же от его ядовитых слов к горлу подкатывает колючий ком, а на глаза наворачиваются слезы. Однако я сдерживаюсь из последних сил. Не должен этот козел видеть, как я плачу. Не доставлю ему такого удовольствия.
— И как ты в универ только попала? Прямо чудо какое-то! — Великий швыряет на землю мой платок и втаптывает ногой в грязь. Я наклоняюсь, чтобы поднять его, но парень хватает меня за шею и, прижав к земле, шипит на ухо: — Вот теперь эта тряпка тебе под стать. Такая же грязная, как и ты.
Андрей разворачивается, чтобы уйти, но его останавливает грубый мужской голос.
— Слышь, ушлепок, тебя мамочка не учила, как нужно обращаться с девушками? — Эти слова, словно грозовая туча, повисают в воздухе. — Советую тебе извиниться перед дамой.
Обернувшись, я вижу высокого брюнета с мощной грудью и широкими плечами, направляющегося в нашу сторону.
— Ты кто такой вообще? — презрительно отвечает Великий, но в ту же секунду неизвестный мужчина заламывает ему руку, и он начинает пищать, как девчонка. — Отпусти, придурок!
Слышится хруст, и изо рта сопляка вырывается новый вопль. Нет, он, вроде, качок, но сейчас выглядит самой настоящей тряпкой.
— Я последний раз повторяю: извинись перед девушкой. — Подозрительно бархатный тон незнакомца пугает даже меня.
— Прости… Разумовская, — пыхтя, недовольно шипит Андрей.
Мужчина выпускает его из захвата и, вырвав из моих рук грязных платок, запихивает его Великому за шиворот.
— Постираешь и вернешь ей чистым или купишь новый! Ты же можешь себе позволить, щенок?! — Сейчас мужской голос подобен раскату грома.
— Мой папа сотрет тебя в порошок! — бросает Андрей, разрумянившись, словно девица.
— Именно такие мрази, как ты, которые из себя ничего не представляют, а лишь прячутся, прикрываясь богатенькими родителями, заслуживают такого отношения, которое ты продемонстрировал к этой девушке! Не попадайся мне на глаза! — Он делает шаг в сторону Андрея, и тот сразу же дает задний ход. — Еще раз ее тронешь, — продолжает незнакомец, хватая его за пиджак, — я пересчитаю все твои пальцы и выверну их в обратном направлении. Усек, папочкин сыночек? — цедит он парню на ухо.
Тот лишь молча кивает, и брюнет брезгливо отталкивает Великого от себя. Причем делает это с такой силой, что, потеряв равновесие, Андрей падает задницей прямо в лужу.
— Пошли, у меня нет времени возиться с твоими мудаками. — Незнакомец хватает меня за локоть и тащит за собой.
— Простите. — Я выдергиваю руку и останавливаюсь. — Я, конечно, вам безмерно благодарна, но идти с вами я никуда не собираюсь.
Достаю из сумочки влажные салфетки и протираю руки от грязи.
— Блядь, вот говорил же, что с бабами одни проблемы!
Незнакомец подходит ближе, и только сейчас я оцениваю его габариты, сравнивая их со своими. Словно мощный дуб и молодая осинка. Так себе аналогия, но это первое, что приходит в голову.
— Аврора Разумовская?
— Да.
— Оперуполномоченный Ян Максимов. — Он показывает мне свое удостоверение. — Все? Знакомство окончено? Или хочешь обратно за решетку? — нахально интересуется он, одаривая меня насмешливой улыбкой. А затем разворачивается и шагает в сторону парковки, уверенный в том, что я побегу следом.
— Просто вы не очень похожи на сотрудника полиции, — смущенно говорю ему в спину, быстро перебирая ногами, чтобы догнать мужчину и идти вровень с ним.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ха, и как же мы, по-твоему, выглядим? И не сравнивай меня с ментами — это первое правило, если не хочешь взбесить меня!
Он резко останавливается, и я впечатываюсь ему в спину.
— Ну, во-первых, вы одеты очень стильно: пальто, брюки, рубашка, начищенные до блеска ботинки и кожаные перчатки. Во-вторых, смазливая внешность и опрятность. В русских сериалах опера выглядят иначе, вы словно американский агент под прикрытием…
— Боже, сколько тебе лет, Разумовская? — Мужчина брезгливо осматривает меня и изгибает бровь, ожидая ответа.
— Мне двадцать два, я вообще-то уже на последнем курсе! Не нужно со мной разговаривать, как с ребенком!
Он открывает передо мной дверь дорогого автомобиля и что-то ворчит себе под нос.
— Это ваша машина? — удивленно вскидываю брови.
Я не особо разбираюсь в марках авто, но в том, что это «Форд Мустанг», сомнений нет. Опер раздраженно облокачивается на дверь.
— Я придушу Кокорина за такой подгон! Садись! — рявкает он.
Я молча прыгаю на переднее сиденье. Он садится на водительское место и заводит двигатель, выжимая педаль газа в пол. Под рев мотора мы вылетаем с парковки. Твою ж дивизию…
Я судорожно пристегиваюсь и вцепляюсь руками в собственные коленки.
— Аврора Разумовская — слишком длинно и сложно, будешь просто малая!
— Эм-м… простите, но нет! Не нужно мне придумывать клички.
— Обращайся ко мне на «ты». Формальности мне ни к чему.
— Мы не знакомы близко, чтобы фамильярничать!
— Ну ты и зануда, малая, — усмехается этот грубиян.
Я решаю, что лучший выход из ситуации — это просто согласиться и замолчать.
— Расслабься.
— Что, прости?
— Ты сидишь, как на иголках. Откинься на спинку и получай удовольствие.
— Скорость не входит в список моих удовольствий, — недовольно замечаю я.
— Ну, придется привыкать, я предпочитаю быструю езду, — гордо заявляет Ян и подмигивает мне. — Друзья и близкие зовут меня Макс, — будто невзначай добавляет он.
— Мы с тобой не близки и тем более не друзья. И раз ты придумал мне кличку, как собаке, то и я дам тебе прозвище под стать. МЕНТ! — Я не скрываю раздражения, и последнее слово довольно громко слетает с моих губ.
— Послушай, Разумовская, твоя фамилия тебе точно не подходит. Разум у тебя отсутствует напрочь. Запомни: мне нянчиться с тобой вообще не уперлось, так что если будешь бесить, лично отнесу тебя и вручу обратно Кокорину! А там решение одно, сама знаешь, какое. Отсюда следует вывод, что это в твоих же интересах заискивать передо мной, а не бесить меня! — Закончив свой монолог, мужчина внимательно смотрит на меня и снова ухмыляется.
— Оперуполномоченный Ян Максимов, так вы, оказывается, тоже умеете быть занудой! — Я скрещиваю руки на груди и отворачиваюсь в окно.
Слышу его приглушенный смех.
— На кого учишься, малая? Больно ты прыткая!
— Факультет журналистики, — сухо отвечаю.
— О! А я и думаю: чего это ты раздражаешь меня с первых минут? Журналистка, значит. Так у вас это в крови — бесить окружающих.
— Послушай, если я так тебя раздражаю, зачем же вступился за меня?
Я резко разворачиваюсь в его сторону и впиваюсь в наглеца пристальным взглядом. Наблюдая, как мужчина большим пальцем задумчиво потирает волевой подбородок.
— Наверное, потому что защищать справедливость у меня в крови. А он поступил с тобой не по-мужски, — спокойно выдает он.
— Справедливый мент, значит. Ни разу таких не видела.
Я не могу сдержать улыбку и смущенно опускаю глаза, изредка поглядывая на мужчину. На его лице тоже играет улыбка, только она больше похожа на хищный оскал. А затем он отвешивает мне легкий подзатыльник.
— Разумовская, выпороть бы тебя за твой дурной характер, покладистей, может, будешь.
