Эта книга удивительно легко и приятно читается, просто воспринимается, а ведь содержит в себе массу бесценных советов и подсказок, а еще…
А еще эта книжка пропитана добром и сердечной теплотой автора. Надеюсь, этой теплотой пропитались и иллюстрации, сделанные человеком, прочитавшим книжку… семь раз!
Прочтите эти сказки, и Вам понравится легкий юмор и ирония их автора.
Екатерина Никитина
Глава I
1
Прижавшись коленками к батарее и поминутно дыша на озябшие пальцы, Алена аккуратно прикасается к клавиатуре. На экране растет плоская и широкая змея, выровненная по обеим сторонам.
«Сказки, — пишет Алена, — это наша возможность прожить несколько жизней за одну и при этом вынести… — Алена останавливается, стирает «и при этом вынести» и выводит: — …обогатив свою жизнь новыми знаниями, впечатлениями, чужими воспоминаниями, ну и, конечно, избавиться от некоторого количества ненужных ошибок».
Да, сказки — не последнее дело в Алениной жизни. Кроме того, что она очень любит их с детства. Сказки снятся ей каждую ночь, такие яркие и почти осязаемые. Иногда Алене кажется, что даже после пробуждения сказки остаются объемными картинами, к которым можно прикоснуться; вдохнуть воздух, наполненный ароматом пирожков, которые печет волшебная печка; погладить миниатюрную болонку с челкой до пола, убежавшую от маленькой принцессы; поболтать ногами в молочной реке и погрызть карамельный берег.
Бабушка Алены улыбалась и вздыхала, когда внучка, сверкая всеми пятнадцатью зубами, рассказывала ей о своих снах.
— Сохрани это на всю жизнь, — просила бабушка, поглаживая внучку по голове. — Это по может тебе жить.
Алена потерла нос тыльной стороной руки, вспомнила, что это совсем не женский жест, спрятала руку и оглянулась. В квартире, конечно, не было никого, кто мог бы пожурить девушку за несоответствующее поведение.
Только Бублик.
Бублика Алена помнит почти столько же, сколько себя. Удивительно умный и красивый кот. Рыжий, с элегантной сединой за ушами. Никто бы и не сказал, что ему больше десяти лет, таким молодым и полным хитрых идей он выглядел.
Аленка вспомнила: мама рассказывала ей о том, как Бублик появился у них. Родители тогда только-только начали жить вместе, и им хотелось иметь как можно больше общего. Алена тогда не существовала даже в проекте, поэтому третьим живым существом могло стать только домашнее животное. Аленин папа попытался предложить свою собаку, оставшуюся у родителей, но мама отвергла эту идею.
— Это должно быть наше общее животное — твое и мое, — мурлыкнула Аленкина мама.
И посмотрели они на соседскую кошку, у которой недавно родился котенок, и решили они, что это хорошо. Но хозяйке кошки новорожденный котенок приглянулся самой. Погрустнела Аленина мама. И грустила до тех пор, пока однажды дождливым вечером не подобрала малюсенького рыжего котенка, жавшегося к двери и пытающегося допрыгнуть до кодового замка. Аленина мама удивилась: что бы котенок делал, если бы допрыгнул? И принесла его домой.
Так Бублик оказался тем самым живым существом, которое еще крепче связало родителей Алены.
Подумав об этом, Алена улыбнулась коту, свернувшемуся в складках одеяла.
— Бублятина! — позвала девушка, призывно хлопнув ладонью по колену.
Кот лениво шевельнул одним ухом, приоткрыл один глаз, но, поняв, что ничего интересного и вкусного не намечается, вернул все на свои места.
— Бублик, — Алена не дождалась реакции кота и, уподобившись Магомету, подошла к нему сама, опустившись на колени рядом с рыжей горой, — а ты веришь в сказки?
Кот слегка всхрапнул и повернулся на другой бок.
— Эх ты! — возмутилась Алена. — Дуба с цепью на тебя нет!
Это высказывание кот проигнорировал совершенно, и Алене пришлось вернуться к тексту, терпеливо ожидавшему ее на экране.
1,5
Алена проснулась потому, что кто-то щекотал ей щеки и нос перышками. Открывая глаза и одновременно отмахиваясь от невесомых щекотунчиков, девушка увидела Бублика, сосредоточенно нюхающего кончик ее носа.
— Брысь! — вяло возмутилась Алена. — Так тебя и надо было назвать. Или «Кыш — негодник», или «Ужас холодильника».
Придумывая все новые имена Бублику, который запрыгнул на окно и сделал вид, что уж его то этот поток эпитетов никак не касается, Алена добралась до ванной. Из зеркала смотрел кто-то незнакомый, побитый жизнью и озлобленный.
— Я тебя не знаю, но я тебя умою. Как весна землю, — ухмыльнулась Алена.
И внезапно в голове всплыл кусочек яркого сна. Одною из тех, в которых Алене снятся сказки. Она вспомнила едва зазеленевшую полянку, веселые кустики и радостно шумящие деревья. Все было настолько живым и осязаемым, что Алена, не вынимая изо рта зубную щетку, побежала к окну, но за окном все так же шел снег, посвистывал ветер и поскрипывали на морозе шаги прохожих.
Стараясь не споткнуться о брошенный тапок, Алена поспешила к компьютеру, чтобы наперекор наступающему дню вернуться ненадолго в прошедшую ночь и записать все, что еще не стерлось из памяти.
2
Сказка, которую Алена вспомнила, глядя в зеркало, и быстренько записала, была сохранена под кодовым названием «Имя для барда». Вот она.
Имя для барда
Средь прочих птиц он мал и сер,Хоть мир наполнил песней дивной.Да как бы сладко он ни пел,Он все ж останется без имени.
В лес пришла шумная, буйная, как всегда, бессонная Весна. Она разбудила медведей, разогнала зайцев, заставляя их петлять вокруг пеньков, и привела с собой певчих птиц. Пока Весна резвилась, раскидывая повсюду почки и цветы, птицы аккомпанировали ей своими лучшими трелями.
Но вот с приходом ночи птицы примолкли. За день их маленькие, хрупкие горлышки устали и просили передышки.
И тогда в воздухе, растворяющемся во тьме, возникло волшебное пение. Оно быстро охватило чарами полянку, где устроилась Весна, а затем и весь лес.
— Это он! Это он! — возбужденно щебетали птицы, позабыв про усталость. Но кто он? Ни одна из птиц так и не смогла ответить заинтересовавшейся Весне.
Только старый филин, что летает по ночам и слушает невидимого певца во время охоты, рассказал по секрету, что это безымянный бард.
Когда-то давно он был человеком, но прогневил чем-то человеческого колдуна, а тот обратил его в птицу и отобрал память о нем у всех, в том числе у самого барда. Только филин в это время отсыпался в дупле, вот и помнит, как что было. Но уж очень у филина плохая память на лица, да и на имена, вот и не помнит он ни как называется птица, ни как барда звали.
Разволновалась Весна. Какое приключение! Какая романтика!
Побежала она в чащу леса, откуда доносился голос певца неведомого. Та чаща была густая, никого внутрь не пускала, цеплялась ветками, так и норовила глаз выколоть. Но Весна — не сельская девчонка, решившая голубики на болоте насобирать. Разошлась перед ней чаща, да еще поклонилась вслед.
Вышла Весна на полянку, а тут и песня смолкла. Сидит на той полянке птичка-невеличка, серая, неприметная.
— Не видал ли ты здесь певца дивного? — спрашивает Весна.
— Я и есть тот певец, — отвечает невзрачная птица.
Смотрит на птицу Весна и дивится.
— Спой, а то не верю я, что такое существо серое-незаметное умеет чудесные песни выводить.
Пернатый певец пожал основаниями крыльев, изображая давно позабытый человеческий жест, и запел. Весна заслушалась, разулыбалась. И чудился ей в пении маленького барда и шум морских волн, по которым она пробегала несколько дней назад, и грохот сходящего снега в горах, куда ей еще предстоит попасть, и звуки ночного леса, который служит ей сегодня домом.
Долго пел соловей. Пока, почти задыхаясь, не упал с ветки.
— Славная маленькая птичка, — заворковала Весна, поднимая птицу и устраивая у себя на ладонях, — спой мне еще. Спой, прежде чем я покину этот лес!
Пернатый бард еле заметно покачал головой. Сил у него уже не было.
Весна поняла это и достала откуда-то малюсенький кувшинчик, размером с птичий клюв.
— Пей, — Весна аккуратно поднесла кувшинчик птице. — Это целебная роса. Она даст тебе сил.
Сделав глоток, маленький бард и вправду почувствовал себя полным сил. Он встряхнулся, но с ладоней Весны не улетел.
— Я готов петь для тебя всю ночь, — сообщил бард Весне. И запел.
Весна поняла, о чем эта песня, и рассмеялась. Песня была о том, как хорошо сидеть на ладонях у Весны, какое это пьянящее чувство, когда она смотрит тебе в глаза, слушает твои простенькие песенки, открыв рот, и смеется над твоей дерзостью, находя ее забавной.
