Перед зданием автоклуба на Оплеталовой улице транспорт движется уже только в одном направлении. Народу здесь, правда, не так много, как было перед Техническим музеем на Летне, где мы сделали остановку, чтобы попрощаться со своим верным ветераном времен первого путешествия — с «африканской «татрой». Микрофоны, делегация пионеров из подшефной школы, рукопожатия.
— А меня вы, верно, совсем не помните, — загадочно улыбаясь, говорит парень в форме ефрейтора. — Я встречал вас здесь как делегат жижковских ребят, когда вы вернулись из Америки. Поэтому и сегодня взял увольнительную, чтобы пожелать вам ни пуха ни пера.
Тем временем шум снаружи нарастает, военный оркестр грянул первую прощальную мелодию, до десяти остаются считанные минуты.
— Шли бы уж, — подгоняют нас журналисты, — мы же должны написать, что после многолетней подготовки экспедиция стартовала в точно назначенное время.
Из разрозненных группок людей, собравшихся перед зданием, через полчаса образовалось людское море, дальний берег которого виднеется где-то возле угла проспекта Политзаключенных. Ограждение площадки для кинооператоров около ленточки старта давно снесено толпой, люди теснятся у самых машин. Так мы, пожалуй, не доберемся к ним, как же тут выехать вовремя?
— Пожалуйста, уезжайте же, — подгоняет нас старшина милиции, быстрым движением стирая пот со лба, и безуспешно пытается сдержать толпу, напирающую сзади.
Остается поднять на машинах чехословацкие флажки и кинуть жребий, чтобы решить, какая машина тронется первой. Одна монета куда-то закатилась, другая принесла выигрыш красной машине: она и будет стартовать первой. Бургомистр города Праги товарищ Свобода готов разрезать стартовую ленточку, люди нажимают со всех сторон, стараясь получше увидеть все, поднимаются на носки, держат над головами фотоаппараты-зеркалки, перевернутые видоискателями вниз.
И вот, наконец, старт!
Машины прокладывают дорогу в толпе, еле двигаясь вперед. Нога не отрывается от педали сцепления, левая рука за окном. Как нам поблагодарить всех этих людей за их бесконечное доверие, за чувства дружбы, за мимолетные рукопожатия и пожелания счастливого пути и счастливого возвращения?
На площади Франтишека Палацкого дороги расходятся. Ровно двенадцать лет назад на этом самом месте Иржи повернул руль «татры», взяв курс на Африку. Сегодня у нас другое направление — прямо. В Азию!
Еще раз оглядываемся на панораму Градчан. Прощай, Прага, расти и стань еще краше к тому времени, когда мы снова вернемся к тебе…
«Дайте полный свет!»
В запретную зону пограничники пустили сегодня половину Велениц. Пришли пионеры, чтобы хоть в короткие перерывы между совершением таможенных формальностей побеседовать с нами. Пришли наши читатели, чтобы получить на книге автограф, датированный двадцать вторым апреля 1959 года.
— Попросите их подъехать еще ближе, — командуют кинооператоры таможенникам. — Пусть остановятся вплотную у шлагбаума, между пограничным столбом и машиной еще два сантиметра. Только не бойтесь! Нам нужно взять в кадр государственный герб Чехословакии!
Путаясь в осветительных кабелях, стараемся побыстрей разделаться со всеми делами. Паспорта готовы в два счета, несколько дольше длится таможенный досмотр. Но вот первая печать поставлена на обширный перечень экспедиционного снаряжения. Сколько же таких печатей еще прибавится на нем, пока колеса наших машин не опишут всю трассу, проложенную по трем континентам? Гораздо больше времени отнимает подписывание книг. Количество их на столе в паспортном отделении не уменьшается, а растет. А тем временем перед нами один микрофон сменяется другим: «То же самое скажите еще по-английски и по-немецки, это для передачи на заграницу».
В этот момент кто-то принес тревожную весть: австрийцы опечатают наши передатчики, пользоваться ими не разрешено. Наскоро делаем прыжок в эфир на радиолюбительском диапазоне. На первый же вызов следует отклик. ЕТ2 US, старый знакомый. Это Кинг из Асмары. «Да, через пять минут покидаем территорию Чехословакии, можешь передать эту весть дальше? Если Австрия разрешит, то вернемся на диапазон еще этой ночью. Если же не удастся, то распространение этой вести ложится на тебя».
Нас еще успевают вызвать из Саудовской Аравии. «Разумеется, Иржи, сегодня вечером об этом станет известно по всему диапазону. А если Австрия не даст разрешения, будем ждать, когда ты откликнешься из Венгрии».
Солнышко давно зашло, у ребятишек, сгрудившихся возле шлагбаума, от холода синеют губы. Кучка друзей из Готвальдова, берлинский издатель, друзья из секретариата зябко переступают с ноги на ногу, кинооператоры озабоченно поднимают головы к небу, прячут по карманам экспонометры. Ну, вот и все! Австрийцы сжали щипцами пломбы на радиопередатчиках, alles, meine Herrschaften, angenehme Reise! Спасибо. И за пломбы тоже.
С нашей стороны еще раз машут нам, в последний раз. Теперь уже действительно в последний. К шуму моторов примешивается крик наших кинооператоров. Что они кричат?
— Дайте полный свет!
С удовольствием, на машинах это сделать несложно, достаточно повернуть выключатель. Но нам хотелось бы зажечь свет не только здесь, а повсюду, куда смогут добраться наши машины, чтобы он никогда не переставал освещать людям путь…
При рождении экспедиции она получила название, краше которого быть не может: Экспедиция дружбы, мира и взаимопонимания между народами. Такова наша родина. Такой будет и наша экспедиция.
У пограничного шлагбаума осталась кучка самых верных друзей. Машины жадно рванулись в темноту, оставив за собой щит с надписью: «Österreich». Австрия.
А из-за леса вдруг показался красноватый диск. Нулевая луна на нашем пути.
Африка в Вене
Восемьдесят километров и двенадцать ночных часов отделяют нас от границы родины. Первый утренний подъем, первые путевые впечатления. Рассвет открывает то, что не смогли разглядеть ночью фары. Мы гости автокэмпинга.
Что такое автокэмпинг?
Прежде всего это пейзаж, живописный и праздничный, где человек забывает о буднях. «Розенбург на Кампе» безусловно входит в этот пейзаж. Лагерь разбит на дне долины, окруженной старыми еловыми лесами. Здесь есть даже традиционный средневековый замок.
В приличном автокэмпинге воды должно быть столько, чтобы можно было купаться. В розенбургской речке Камп она хоть и доходит лишь до колен, но зато здесь имеется трактир на тот случай, если откажут дорожные примусы и котелки автокухонь.
Лагерь должен располагаться среди девственной природы. О Розенбурге этого не скажешь. В ста метрах от речки по долине проходит узкоколейка, за шоссейной дорогой прижимаются к склону островерхие крыши селения, но все это неотъемлемая часть здешних, австрийских, предгорий Шумавы. Тихо здесь и спокойно, только ветер шумит в еловых лапах да Камп тихо журчит среди холмов, направляясь к Дунаю.
