Я вижу, с каким трепетом вы относитесь ко мне, с какой нежностью и уважением говорите обо мне.
Я знаю, что вы не станете обсуждать меня за моей спиной и скажете мне в лицо, когда будет что сказать.
Даже если меня это ранит, я это оценю.
Вы знаете, что больше меня ранит подлость.
Достойная, нежная женщина красива, как солнце, которое меня целует изо дня в день. Вы – солнечная.
Мне хочется вас целовать.
Порой вы можете быть жестокой, я знаю, вижу, чувствую, но ваша жестокость не о том, чтобы ранить другого, а о том, чтобы отстаивать право быть собой.
С вами может быть больно мужчине, если посчитаете, что он слабее вас. Вы не подчиняетесь мужчинам слабее себя, не слушаетесь их, это заметно. Но с вами никому не придется бояться, что однажды в спине может оказаться нож. Вы способны воткнуть нож в сердце, пристально глядя в глаза.
Как же вы прекрасны, восхищаюсь вами.
С вами не страшно, что личные тайны, доверенные вам однажды, окажутся на устах всего окружающего общества.
Вы честны с собой, с миром и нежны с мужчиной, которого желаете. А мужчина нежен с вами.
Я видел достойных женщин до встречи с вами, и у всех, подобных вам, есть одна отличительная черта: они неудобны для окружающего мира.
Вы одиноки, хотя и окружены десятками людей изо дня в день и очень редко бываете одна.
Обнимаю ваше одиночество. Целую с такой нежностью, с какой вы желаете мне доброго утра.
Вы умеете уважать мужчину
Вы умеете уважать мужчину, и это обращает на себя внимание. Рядом с вами хочется всегда держать осанку, целовать вашу руку, подавать пальто. Рядом с вами хочется становиться еще лучше, потому что вы это видите, это цените и не боитесь признаться в том, что вы умеете видеть в мужчине – мужчину.
Вы – смелая. Вы – наблюдательная. Я вас уважаю. Я хочу вас. Я вижу в вас женщину, я нахожу в вас достойного человека, я рад тому, что знаком с вами.
Знаете, я давно понял, что не умру, если вы надумаете от меня уйти
Кажется, я влюбленно ненавижу боль, но сделать мне больнее, чем я делал себе сам, вряд ли кому удастся, разве только смерти того, кто мне дорог. Я научен болью, расту через боль, и одиночества я не боюсь. Ваш уход станет перерождением для меня. Перерождением в нового себя. Поэтому, если захотите по-настоящему уничтожить меня, то пройдите мимо, когда я начну лгать себе, миру, пройдите мимо, когда я начну рыть могилу из ложных убеждений, не свойственных моей душе, когда я начну лепить из себя то, чем я не являюсь. И тогда можете с удовлетворением наблюдать за моей гибелью, в остальных случаях – вы поможете мне стать сильнее.
Если захотите уничтожить то светлое, что между нами было, – сделайте подлость по отношению ко мне, посмейтесь надо мной у меня за спиной, обсудите меня, расскажите другим мои тайны, которые я открыл вам, предайте меня. Я от этого не стану меньше чувствовать, я не стану холодным, разлюбившим, как это описывают порой в стихах, я не перестану любить вас за это, но я изо дня в день буду наполняться презрением к вам (с привкусом жалости).
У меня почему-то всегда презрение с привкусом жалости.
Мои чувства не угаснут, просто я закрою их в себе, запечатаю. Вслед за презрением к вам придет боль, чувство жалости к себе, а затем я перестану находить свет в том, что между нами было.
Я поступал подло, я получал подлость, поэтому проживал то, о чем говорю.
Если вы хотите сделать меня счастливым, то просто кайфуйте от меня так, как я кайфую от вас. Не говорите комплиментов, констатируйте факты – в чем я силен, выражайте чувства не на словах, а прикосновениями, объятиями, поцелуями, кайфуйте от этого и не говорите мне ничего. Поверьте, я буду счастлив.
Если вы хотите быть счастливой со мной день, неделю – отдайтесь моменту так, как отдаюсь я, забудьте обо всем рядом со мной, не думайте ни о чем, кроме меня и своего кайфа. Я еще больше вас буду хотеть, когда буду видеть в ваших глазах радость.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Если захотите быть счастливой со мной дольше, мне нужно вас полюбить. Сердцу не прикажешь, кого любить, это правда, со мной не будет легко. Но если вы не сможете меня полюбить в ответ, я уйду от вас, и от этого мои чувства не угаснут. Они угаснут со временем, но вы не узнаете, когда именно это случится.
Я влюбляюсь в вас не для того, чтобы страдать, хотя неискренность одного из нас обязательно приведет к этому, а для того, чтобы радоваться, получать удовольствие друг от друга, наслаждаться рождением новой истории. Я желаю книгу жизни, в которой одной из глав будете вы, мои чувства к вам и ваши чувства ко мне.
Никто из нас не знает, чем все это закончится, но мы можем быть открытыми, честными в нашей истории и достойно сохранить тот свет, который между нами однажды зажег я, а вы счастливо окунулись в него и делали все, чтобы он не погас.
Мне по кайфу смеяться, у меня есть человек, с которым я могу смеяться изо дня в день, это очень ценно и это связывает крепко, я хочу смеяться с вами. И я не хочу, чтобы вы плакали обо мне, я не хочу плакать о вас.
Однажды вы сказали, что сотканы из противоречий: «Я – самая смелая трусиха». А я вам не сказал, что я – самый смелый трус.
Будем знакомы.
Она умела готовить еду, но не умела любить мужчину
Она умела готовить еду, но он видел, как переедают от женской нелюбви, он недоедал от нелюбви к женщине, ибо едой не заменишь ощущение любви.
Она умела гладить рубашки. Она умела гладить мужчину.
Она была красива, стройна, и многие мечтали бы о такой женщине, оказавшись на его месте, если бы не знали ее маленькую тайну, которую она так и не открыла ему.
Она ходила на курсы минета, но она не умела любить мужчину. Будто где-то услышала, что хороший минет может дать ему ощущение безусловной любви, уверенности в ней и ее чувствах.
Будто у мужчины вместо мозга, сердца и души – член. (Какие «глубокие» познания мужской натуры у того, кто ей это внушил.)
Он бы не поверил, если бы ему попытались внушить, что у женщины вместо мозга, сердца и души – вагина.
Она сумела привязать его к себе. Сексом, общими интересами, увлечениями, общими событиями/праздниками, проведенными вместе. Она узнала, что любит он, и сразу «полюбила» это сама.
Как неудобно быть удобной.
Она умела все. Но не умела любить его.
Она была идеальной несостоявшейся женой. Была хорошей хозяйкой, да. Он бы врагу не пожелал такую жену, хотя неистово ревновал ее ко всему.
Он бы предпочел, чтобы самая отвратительная хозяйка, жена стояла у грязной плиты и смотрела бесконечно влюбленными глазами, какими никогда не смотрела на него она, какими всегда смотрел на нее он.
Чтобы это было взаимно.
Он влюбился в нее, чувствуя, что это не взаимно. Это был его выбор, ему нужно было научиться доверять своему компасу.
А она согласилась на мужчину, в котором не нашла для себя маленького женского счастья.
Она была идеальна, как смерть: и рядом с ней хотелось умереть самому и убить ее (не понимая почему), но не жить.
Он прочувствовал на собственной шкуре, как несчастны мужчины, которые не могут найти причину своих страданий, глядя на своих идеальных жен, которые делают им качественный минет, гладят красиво рубашки, умело массируют плечи перед сном, шепча на ухо «люблю», не любя. Программируя их на безусловную веру и уверенность, что компас внутри неисправен.
Кажется, он однажды узнал, почему мужчина спивается и лезет в петлю с чувством вины за свою никчемную, неуместную жизнь, глядя с любовью на свою идеальную жену.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он не смог ни в чем обвинить идеального человека. Однажды он проснулся, не переставая любоваться ею, поцеловал так сильно, как никогда ее не целовал, доверился своему компасу и молча исчез.
Он знал, что сможет прожить без массажа, еды, наглаженных рубашек и громких слов, без ее красоты, таинственности и манящего тела.
