– Хватит болтать, – сказал один из них. – Залезай сюда.
Малер побледнел.
– Но я же не пришелец из прошлого! Подождите, ребята! Это ошибка. Я – Малер, директор Бюро. Ваш начальник.
– Хватит шутить, приятель, – пробурчал охранник повыше, в то время как его спутник напялил на Малера скафандр. Вне себя от ужаса, директор Бюро понял, что его не узнали.
– Не волнуйтесь, – успокоил его невысокий охранник. – Мы отвезем вас к шефу, который все объяснит и…
– Но шеф – это я! – запротестовал Малер. Я изучал таймер, который обеспечивает перемещение в обоих направлениях, и случайно отправил себя в прошлое. Снимите с меня эту штуку, и я покажу вам удостоверение. Тогда вы сможете убедиться в моей правоте.
– Послушай, приятель, не надо нас ни в чем убеждать. Если хочешь, расскажи все шефу. Ну как, сам пойдешь или тащить тебя силком?
Малер решил, что бессмысленно объяснять случившееся и тому молодому врачу, который его осматривал в Бюро. Все только еще больше запутается. Нет, он подождет, пока его проведут к шефу.
Постепенно Малер начал понимать, что произошло. Видимо, он попал в будущее через несколько лет после своей смерти. Бюро к тому времени возглавлял кто-то еще, а о нем, Малере, давно забыли. (При мысли о том, что в этот самый момент пепел от его останков покоится в урне, по спине Малера пробежал холодок.) Встретившись с новым директором Бюро, он просто и спокойно объяснит создавшуюся ситуацию и попросит разрешения вернуться назад, на десять, двадцать, тридцать лет, в то время, к которому он принадлежал и где он мог передать двусторонний таймер соответствующим властям и возобновить жизнь с момента отбытия в прошлое.
И тогда, скорее всего, уже не придется отправлять путешественников во времени на Луну и отпадет необходимость в Абсолютно Невозможном Малере.
Но вдруг его осенило: «Если я это сделал, то почему до сих пор существует Бюро?». Малер почувствовал леденящий холодок страха.
– Заканчивайте поскорее, – поторопил он врача.
– Не понимаю, куда вы спешите! – огрызнулся тот. – Или вам нравится жизнь на Луне?
– Обо мне не беспокойтесь, – уверенно ответил Малер. – Если б вы знали, кто я такой, то подумали бы дважды, прежде чем…
– Это ваш таймер? – устало спросил врач.
– Не совсем. То есть… да. И будьте с ним осторожны. Это единственный в мире таймер, способный перенести человека не только в будущее, но и в прошлое.
– Неужели? – удивился врач. – И в прошлое тоже?
– Да. И если вы отведете меня к шефу…
– Минутку. Я хочу показать ваш таймер Главному врачу.
Врач вернулся через несколько минут.
– Все в порядке. Шеф вас ждет. Я бы не советовал вам спорить с ним, это ничего не изменит. Вам следовало оставаться в своем времени.
Вновь появились охранники и повели Малера по знакомому коридору к маленькому, залитому ярким светом кабинету директора, в котором он провел восемь лет. Правда, по другую сторону стола.
Подходя к двери, Малер еще раз повторил про себя все аргументы, которые он собирался высказать новому директору Бюро. Он кратко обрисует свое путешествие в прошлое и обратно, докажет, что он – Малер, и попросит разрешения воспользоваться таймером для возвращения в свое время. Директор, естественно, сначала встретит его слова враждебно, потом заинтересуется и, наконец, рассмеется, слушая рассказ о злоключениях коллеги. А затем, несомненно, удовлетворит его просьбу, но не раньше, чем они обменяются мнениями о работе, которой и тот и другой занимались, казалось бы, одновременно, но вместе с тем разделенные временной пропастью. Малер поклялся самому себе, что, вернувшись, никогда не коснется таймера. И вообще, уйдет из Бюро. Пусть другие отправляют путешественников во времени на Луну или в прошлое.
Он шагнул вперед и пересек луч фотоэлемента. Дверь беззвучно отворилась. За столом сидел высокий, крепко сложенный мужчина с суровым лицом.
Он, Малер, собственной персоной.
Сквозь стекло гермошлема Малер глядел на сидевшего перед ним человека.
Малер! За столом сидел Абсолютно Невозможный Малер. Человек, отправивший на Луну четыре тысячи пришельцев из прошлого, не сделав ни для одного из них исключения.
И, если он – Малер, кто же тогда я?
И тут Малер понял, что круг замкнулся. Он вспомнил того самого путешественника во времени с твердым голосом, уверенного в себе, заявившего, что его таймер обеспечивает перемещение не только в будущее, но и в прошлое, а затем без долгих споров отбывшего на Луну. Теперь он знал, кто был этим путешественником.
У Малера закружилась голова. Выхода не было. Он взглянул на директора Бюро и шагнул вперед, чувствуя, как вокруг поднимаются стены лабиринта, а попытка выбраться из него обречена на неудачу.
Спорить не имело смысла. Во всяком случае, с Абсолютно Невозможным Малером. Только зря сотрясать воздух. Он – пришелец из прошлого и мог считать, что уже попал на Луну. Когда Малер вновь посмотрел на человека, сидевшего за столом, в его глазах вспыхнул мрачный огонь.
– Вот уж не думал встретить тебя здесь, – воскликнул путешественник во времени. Его голос, усиленный динамиком, заполнил маленький кабинет.
Перевод В. Вебера.
Колдовское зелье
Кирилл Берендеев
Кирилл Берендеев
17 августа 1974 г.
Журналист отдела новостей газеты «По родному краю» Иван Хохряков с утра сидел в редакции, болтал по телефону с Сонечкой из книжного: интересовался, как расходятся его первая книга и почему уже вторую неделю продан только один экземпляр. На этой почве он и познакомился с симпатичной продавщицей, все это время либо захаживал в магазин, либо созванивался с ней, а вот вчера сводил Соню в кино. Как убедился Иван наутро, книга от этого лучше распродаваться не стала, но на душе все равно было приятно.
Некоторое время он посидел, грея душу в приятных воспоминаниях, и совершенно забыв о статье, которую надо сдать до семи сегодняшнего вечера, устремив взоры в окно, где, за толстыми немытыми стеклами вовсю дышала зноем августовская природа. Там, в грезах, его и встретило время обеда. Спохватившись, Хохряков метнулся к шефу и отпросился на часок-другой: сегодня ему надо было навестить редакцию журнала «Фатум» – толстого ежемесячника мистической прозы, не платившего авторам ни копейки, зато известного на весь край. Или даже дальше – раз его редакция, скрепя сердце, высылала аж два авторских экземпляра по всей территории России.
Две недели назад, после знакомства с Соней, Хохряков пришел в газету с таким рабочим подъемом, что немедленно сел за компьютер и, не отрываясь, просидел за ним до позднего вечера – одним духом написав новый рассказ, название коего и вынесено в заглавие этого документального опуса. И затем отправил в «Фатум». Откуда сегодня утром пришел ответ. Довольно странный, если учесть специфику журнала. Письмо гласило: «Здравствуйте, Иван! Ваш рассказ был прочтен главным и в целом одобрен, осталось только проработать мелкие технические недоработки. Если Вас это не затруднит, подъезжайте сегодня или завтра в редакцию, желательно, не ранее 15–00».
Перед выездом, Иван еще раз пересмотрел рассказ, в поисках тех самых «технических недоработок», ничего не нашел и позвонил по указанному ниже в письме телефону. Ему ответила секретарша; представившись Юлией, сообщила: главный редактор журнала Герман Степанович Трисмегистов, на месте, приезжайте. После чего Хохряков и полетел: сперва к шефу отпрашиваться, а затем в редакцию.
«Фатум» располагался на первом этаже полузаброшенного здания в центре города. Весь этот квартал был застроен подобной участи строениями конца позапрошлого века, надежно защищенными от взоров любопытствующих туристов лубочными фасадами домиков в немецком стиле, приведенных в порядок к юбилейному дню города.
Зайти внутрь квартала можно было только в одном месте – юркнув в арку одного из домов, минуя будку мирно дремавшего вахтера. Поначалу Иван понадеялся на себя и, проходя мимо спавшего стража, не стал его беспокоить вопросами, решив, что и так найдет приметное трехэтажное здание красного кирпича с железной крышей, на краю которой выросла небольшая березка.
Однако, совершенно напрасно. Проплутав в крошечном квартале около получаса, и обойдя каждое строение по пять раз кряду, Хохряков сдался, вернулся к сторожу, – тот уже пробудился и пил чай из припасенного термоса – и робко попросил листок с маршрутом.
Тот молча выдал требуемую схему прохода. Несколько удивившись длине многократно изгибавшейся стрелки, Иван снова вошел в квартал. Следуя указаниям, он быстро обогнул одно двухэтажное здание желтой краски, прошел мимо второго, завернул за третье, дойдя до его конца – вообще-то, проделав сей путь, он должен был бы снова вернуться к арке. Однако, ничего подобного не случилось. Вместо этого Хохряков увидел два грязных пятиэтажных корпуса, ни разу за все время блужданий им не встреченных, прошел вдоль их, снова свернул налево, мимо полуразвалившегося деревянного склада, обогнул бойлерную, прошел мимо асфальтированной стоянки, где догнивал «АМО-Ф-15», добрался до пролома в заборе, ограждавшем какую-то фабрику, прошел мимо двух ее зданий, снова преодолел забор и выбрался на довольно просторный пустырь, протопав который, добрался до длинного ряда обветшавших ангаров; миновав их, обогнул два корпуса красного кирпича и внезапно уперся носом именно в тот дом, что и нужен был – трехэтажный с металлической крышей и березкой. За дверью с надписью «ремонт», написанную пальцем по пыли на стекле и находилась редакция.
