Сейчас поправим это дело.
И Вера удивительно гибким, красивым движением, напоминающим потягивание матерой львицы, поднялась с дивана и открыла дверцу холодильника.
На скорую руку соорудила два гигантских бутерброда с красной рыбкой, салатом айсберг и свежим огурцом.
* * *
Надо сказать, кулинарка Вера была так себе. Но иной раз из-под её руки выходили блюда с совершенно, казалось бы, не сочетаемыми продуктами. А вот поди шь ты, получалось необычно и вкусно.
Колька, муж бывший, ел и только похваливал её бутерброды.
Вера к бывшему относилась странно. По крайней мере, так считали все три её подчинённых. Да и Светик.
Ну представьте, вас бросает муж, уходит к другой.
Вы либо вычеркнете его из своей жизни, так, будто никогда и не было. Будете молчать и страдать. Либо возненавидите и будете на всех углах поливать грязью.
Это нормально, и тогда вам будут сочувствовать.
Вера же… Она его жалела, и относилась по-матерински. Отпустила.
Колька был ей по плечо, худой, почти лысый, умнейшая голова, моложе её на пять лет.
— Опять Кольку вспомнила, Уж сколько лет прошло. Бутерброды эти он любил. Как-то он там, в своей Канаде? — неожиданно взгрустнула Вера.
Как ни говорили, а хорошо мы жили, дружно.
Какие подарки он мне дарил, смешные.
Надо сказать, Вера ценила в людях это качество — делать подарки.
Дарить праздник, и не тогда, когда все празднуют, скажем, 8 марта, а просто, когда захочется.
Колька умел. Как-то раз он принёс ей щенка из папье-маше, смешного, беленького с коричневыми пятнами.
Вера часто на него смотрела, брала в руки, клала на прикроватную тумбочку.
— Дешёвый подарок, с распродажи, — сказала Светик.
А ей было все равно. Главное — милый, и по сердцу.
А всякие восьмые марта они даже не отмечали.
Зачем?
Кому нужны дежурные тюльпаны?
Он просто брал билеты, и они на пару ночей улетали туда, где тепло.
Где в это время настоящая весна и буйно цветут огромные душистые мимозы.
Раньше Вера думала, что мимозы это такие маленькие кустарнички, и завизжала от восторга, увидев громадные деревья все в золотом пуху.
— Ах, Колька… Кстати, с чего я вспомнила его именно сейчас? — Вера разом побледнела.
Это маркер такой у неё был.
Как вспомнит Кольку, так следом и нежданчик.
* * *
Так случилось и на этот раз.
Телефон запел арию Кармен, на Светика поставленную.
Со вздохом Вера нажала "ответить".
— Вера Петровна, жду вас завтра в офисе, — деловым тоном заявила Светик, вмиг испортив Вере настроение.
Она поняла, что поездка в Орёл накрылась.
— Буду, Светлана Борисовна, — ответила Вера.
— Рульев что-ли с проверкой? Или налоговая? — мелькнуло у нее в голове, и девушка с тоской посмотрела на перстень, который явно потерял в блеске, став почти матовым.
— Не горюй, дружок. Завтра посмотрю что да как, и поедем мы с тобой в Орёл, обязательно, — Вера ободряюще улыбнулась, поймав себя на том, что улыбается она, глядя именно на дареную вещицу.
Да и перстень, казалось замерцал живее.
— Как эмоции ловит, надо же! — Вера ахнула.
— Что ж, давай-ка чуток приберем тут, а там и на боковую пора.
Она помыла любимую дулевскую чашку, широкую, с синей с золотом полоской по краям, сполоснула подносик из-под бутербродов и аккуратно поставила в сушилку.
Любила Вера свою кухню. Небольшая, семь метров всего, но очень уютная.
Особенно ей нравился маленький диванчик, мягкий и удобный, покрытый рыжим шерстяным пледом. Несмотря на свои габариты, девушка прекрасно в него вписывалась. Рядом круглый столик с ноутом. На нем Вера, грешным делом, особенно после напряжённого трудового дня, любила разложить пасьянс.
После чего стоило ей только положить голову на подушку, как сразу и засыпала. Такой вот у неё был способ борьбы с бессонницей.
Вера оглядела свою кухоньку, и осталась довольна.
Чисто, и раковина блестит.
Но тут обнаружила, что на разделочном столе так и стоит коробка, мешочек лежит рядом, а лаковой коробочки из-под перстня нет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Странное дело.
Девушка еще раз внимательно все проверила, и правда нет.
Где ж она?
За окном быстро темнело. На дворе стоял ноябрь. Вера родилась четвёртого числа ровно в десять утра, и по гороскопу была Скорпион. О, этот мистический знак! Правда, девушка гороскопами не увлекалась, и если бы её кто спросил, ничего мистического ни в себе, ни в своей жизни не нашла бы. Но вот интуиция у неё была фантастическая, работоспособность зашкаливающая.
Удивительно, но ревности и мстительности, о которой сии гороскопы пишут, у Веры не было и в помине.
* * *
Девушка постояла с минуту, погрузившись в себя, и уверенно направилась в спальню, она же гостиная. Да, вы верно догадались, дорогие мои читательницы, у Веры была однушка. А учитывая диванчик на кухне, так целая европейская двушка).
И на тумбочке увидела её, коробочку. Рядом с Колькиной собачкой.
— М-да… Когда же я её туда поставила? — удивилась девушка.
— Не помню. Не летает же она?
Права была Вера. Коробочка и правда не летала. Она просто могла перемещаться в пространстве. Ну вот была у неё такая особенность, при определённых условиях срабатывающая.
— Ну, нашлась, и ладно.
Вера разобрала зевота. Она быстро раскинула софу, и блаженно растянулась под теплым икейским одеялом.
* * *
Сон пришёл быстро, свалился каскадом неожиданных, ярких, чувственных образов.
Она видела себя в одной набедренной повязке, тонком золотом браслете на левой ноге, раскинувшуюся на ложе, покрытом белой, пушистой шкурой.
Перед ней стоял белозубый брутальнейший мужик, одетый в подобие шальваров, с обнажённой накаченной грудью.
Он тяжело дышал, исполняя танец живота, и кожа его, цвета какао с молоком, блестела мельчайшими капельками пота.
Вера царственным жестом остановила танец. Мужик тотчас остановился, и приклонил голову.
Вера довольно улыбнулась, встала с ложа, и прильнула к его губам.
Они пахли жженым сахаром и чуть горчили.
Он, не сдержав приглушенного стона, дрожа, ответил девушке со всей страстью.
Вся мокрая и дрожащая, Вера проснулась со счастливой улыбкой.
И вовремя.
* * *
На часах было уже шесть пятнадцать.
— Какой со-он…! — она потянулась, раскованно и свободно. — Ещё хочу, — лениво спустила ноги на пол, нащупала меховые шлепки, и, затаенно улыбаясь, пошла в ванную.
Посмотрела на свою удивительно бодрую и довольную физиономию, взялась за щётку для волос, и наткнулась взглядом на перстень.
Он уже не мерцал, а сиял ровным аметистовым цветом.
Вера ахнула:
— Какая красота!
Так, все ещё в сонных мечтаниях, она добралась до офиса. Благо рядом.
— Доброе утро, Вера Петровна! — дружно сказали все три бухгалтерши.
— Привет, девочки, — одарила их улыбкой Вера.
— Светлана Борисовна у себя?
— У себя, Вера Петровна, — отчего-то смущаясь сказала Лерочка, новенькая.
* * *
— Светлана Борисовна, можно? — официально спросила Вера, открывая дверь.
— Заходите, Вера Петровна, жду вас.
Вера посмотрела на начальницу — на той лица не было.
Как всегда подтянутая, в хорошем деловом костюме, аккуратно подкрашенная и с отличной укладкой, Светлана Борисовна сидела за столом и нервно мяла в руках носовой платок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Нос её покраснел и распух. Тушь, правда, ещё держалась, стойкая.
Помада же, нежно-розовая, жемчужного оттенка, размазалась так, что казалось, и нет тех губ совсем.
— Татуаж надо делать, — брякнула от неожиданности Вера.
