Преодолев за полтора часа два километра по пересеченной местности, а пересечена она была весьма основательно, он наконец выбрался на автотрассу. Осмотрелся. С трудом представлялось, чем можно было создать такие воронки и, главное, в таком количестве. Зрелище было немногим радостнее развороченного поля. Асфальт сохранился лишь местами, но идти стало несколько проще.
Слегка придя в себя, Стас с удивлением обнаружил, что головная боль, вызывавшая тошноту при каждом шаге, отступила, да и тело чувствовало себя значительно лучше. Похвалив себя мысленно за выбор обуви – армейские ботинки натовского образца как нельзя более кстати подходили для подобного марш-броска, – он уже более уверенно направился в сторону областного центра.
«Cogito, ergo sum» (мыслю – следовательно, существую) – мудрая мысль великого французского скептика Рене Декарта неожиданно пришла в голову. И полковник Рогозин попытался осмыслить случившееся.
Вариантов виделось всего два: что-то случилось либо с миром и «мир сошел с ума», либо с ним самим. Но сумасшедшим мысль о том, что они таковыми являются, как правило, в голову не приходит. А Стасу приходила. И, вероятно, это объяснило бы все. Но даже сам факт того, что его бы это устроило, отвергал умопомешательство как таковое. То, что окружающая действительность изменилась, причем радикально и явно не в лучшую сторону, сомнений не вызывало. Вот только каким образом это произошло столь стремительно и где был он во время такого изменения – эти вопросы ставили в тупик. Предположить, что он провалялся без сознания хоть сколь значительное время, не удавалось. Хотя бы потому, что, побрившись вчера утром и ощупывая подбородок сейчас, ощущал именно суточную щетину.
Сама собой напрашивалась фантастическая идея о переносе во времени или в пространстве, например в параллельный мир. Полностью отбросить данную возможность Стас не мог, но мысль была настолько дикой, что поверить в данный вариант не позволял здравый смысл. Он в детстве увлекался фантастикой, почитывал такую литературу и в более зрелые годы. Но воспринимал ее скорее как литературный жанр, способный в доступной динамичной и увлекательной форме донести до читателя те же жизненные ситуации и образы героев, которые в классической литературе выглядели бы скучно и прозаично.
Не найдя логичных и разумных объяснений происходящему, попытался проанализировать ситуацию с точки зрения фантастического жанра. Предположим, путешествие во времени. Но кто-то доказывал, что машина времени в принципе невозможна. Помнилось что-то о парадоксе времени или петле времени – не очень внятно, конечно, помнилось. Но допустим. Прошлое или будущее? По субъективным ощущениям – будущее. Местность идентична, дорога та же. Ближайшее прошлое было известно, а более далекое выглядело бы иначе.
Итак, будущее. Насколько далекое будущее? Вероятнее всего, не слишком далекое. Изменения хоть и радикальные, но по временному циклу не принципиальные. Подобные разрушения вполне могли быть совершены в короткий промежуток времени. А наличие, скажем, той же дубовой рощи говорит о промежутке времени от нескольких дней до двух-трех лет. Один вариант готов – недалекое будущее. Земля после войны или глобальной катастрофы.
Параллельная реальность? Допуская мысленно перемещение во времени, вполне можно было допустить и перемещение между слоями реальностей, если таковые существовали вообще. По крайней мере, в голову не приходили никакие парадоксы, говорящие о том, что это невозможно в принципе, но это, скорее всего, от незнания темы. Что имеем в этом случае? В общем, ничего хорошего не имелось ни в первом, ни во втором случае. Взяв для себя за основу постулат «решать проблемы по мере их возникновения», Стас продолжил путь по дороге.
Судя по состоянию асфальта, точнее, тех мест на дороге, где асфальт оставался, не ремонтировался он как минимум года два-три. В который раз поразила унылость окружающего пейзажа. Деревья имели листву, но она была либо грязно-серого цвета, либо висела на ветках сухими свернутыми перьями. Трава на обочине была, но того же грязно-стального цвета. Дышалось отвратительно, но Стас поймал себя на мысли, что особых неудобств этот факт ему не доставляет. То же касалось и температуры воздуха, которая, судя по всему, была немногим выше нуля градусов по Цельсию.
Поднялся небольшой ветер, но надежда на то, что он разгонит этот серо-стальной туман, не оправдалась, теперь он не висел стеной, а клубился и шевелился, напоминая живое существо. «Не хватало мне только сюжетов из Стивена Кинга[4]», – подумалось Стасу. И не зря подумалось, поскольку мысль тут же материализовалась в виде странного звука за спиной. Он остановился, прислушался – да это же звук работающего двигателя, пусть и плохо работающего, натужно, но явно это автомобиль. Сквозь рябь тумана показались два призрачных пятна света. Воспаленное воображение вполне могло бы принять их за глаза монстра в тумане, если бы не обнадеживающее фырканье старого мотора и скрип подвески переползающего через рытвины и ухабы старенького джипа.
Из серой мглы медленно выполз древний Land Rover. Каким образом ему удавалось перемещаться по этому подобию дороги, оставалось загадкой, но он двигался и, что самое неприятное, двигался мимо, никоим образом не реагируя на его отчаянную жестикуляцию. Уже почти исчезнув из вида во всепоглощающем тумане, вдруг остановился. То ли отреагировал на последний жест в виде оттопыренного безымянного пальца, то ли у водителя проснулась совесть. Хотелось верить в последнее. Стас бросился к машине.
Наверное, спешить все-таки не стоило. У раскрытых задних дверей с обеих сторон стояли два типа совершенно невероятного вида. Не вызывало сомнений, что это были представители гомо сапиенс, но какой-то совершенно немыслимой модификации. На головы намотаны грязные тюрбаны, закрывающие и нижнюю часть лица. Всклокоченные бороды, правда, просматривались и под этим экзотическим для наших мест убором. Из одежды лохмотья, которые когда-то давно были кожаными куртками, и ватные штаны, то ли изрядно промасленные, то ли просто очень грязные.
Но самой главной деталью амуниции был «Моссберг Маверик» 12 калибра с коротким стволом и пистолетной рукояткой вместо приклада, который своим дульным отверстием уверенно смотрел ему в живот. Это у того, что справа, а левый экземпляр баюкал бейсбольную биту, отполированную до блеска. Возникло нездоровое подозрение, что отполирована она отнюдь не игрой в бейсбол.
– Здорово, мужики, – как можно доброжелательнее произнес Стас. – Подбросите до поворота на дачный массив?
– Снимай, – просипел тот, что справа.
– Не понял? – в принципе, все как раз было понятно – неприятности назревали с неумолимой силой.
– Шкары[5] снимай.
– И смокинг[6] туда же, – добавил владелец спортивного инвентаря.
Аргумент в виде «Моссберга» был достаточно убедительным. Проверять на себе, заряжен он или нет, желания не было, и Стас, присев, начал расшнуровать ботинки. Тем временем любитель бейсбола стал двигаться в его сторону.
– Шевелись, козлина!
– Бык, не лезь, пусть сначала снимет все, одежка-то стоящая, не попортить бы.
Бык, между тем, занял позицию чуть слева и сзади от присевшего Стаса, продолжая постукивать битой о левую руку. Краем глаза Станислав узрел третьего персонажа, сидевшего за рулем «Ровера» и наблюдавшего за событиями в зеркало заднего вида.
– Безнадега, – подумалось, и это было предпоследнее, о чем подумалось. Поскольку Бык практически без замаха, надо сказать, довольно-таки профессионально нанес короткий и резкий удар битой в основание черепа. А вот последней мыслью было – опять по голове.
И опять была вспышка. Вот только теперь она была красного, бордово-красного цвета, или это опять сыграло злую шутку воспаленное сознание. Но красный цвет присутствовал в окружающем мире и был он очень ярок на фоне серой травы и такого же цвета асфальта. Красными были руки Стаса, на которые он удивленно смотрел. До боли в глазах красным было пятно, растекающееся из-под тела Быка. Какой-то совершенно ненормальной была и поза, в которой он находился. Грязное, в оспинах лицо смотрело пустыми глазницами в небо, но находилось лицо там, где положено находиться затылку.
Владелец «Моссберга» лежал на спине, нелепо раскинув руки, с пробитой грудной клеткой, из которой медленно вытекала красная кровь. Стас поднял глаза, слева от автомобиля валялась передняя водительская дверь, сорванная с петель, а из пустого проема свисала рука с вывернутой кистью. Тут же лежал черный пистолет. «ТТ», – автоматически определил отставной полковник.
