Игорь Пиляев
Земля изначальная. Начало пути
© Игорь Пиляев 2015
© Skleněný můstek s.r.o. 2015
* * *
Земля после апокалипсиса и в преддверии нового, какая она? Умирающий, агонизирующий город, остатки человечества, сбросившие с себя шелуху цивилизации и обнажившие подлинные лица. Мир жестокости и насилия, где единственным законом является «право сильного».
Возможно ли выжить в этом аду и остаться человеком? Имеет ли человек право выбора, право на существование и любовь, если даже сам Творец забыл о своих детях? Имеет ли сама Планета право на жизнь?
На эти и многие другие вопросы придется найти ответы главному герою, волею случая заброшенному в свое ближайшее будущее.
Каждый человек достаточно велик для того, чтобы вместить в себя Бога.
Пролог
Вы когда-нибудь наблюдали за курицами в курятнике? Стас наблюдал. Причем был занят этим вдохновенным процессом уже который день…
Удивительно, но жизнь в курятнике напоминала Стасу модель общества в миниатюре. Та же борьба за выживание, за власть, за место под лампочкой. Каждая вторая курица непременно считала себя доминантной и пыталась указать место своей соплеменнице. С петухами было все понятно и без аналогий, тут борьба за самку и за право называться альфа-самцом. Чем выше сижу – тем дальше гляжу как в переносном, так и в прямом смысле. Потому как в прямом смысле эти самые петухи старались забраться как можно выше и взирать на всех свысока, видимо, искренне полагая, что такая позиция делает их существенно значимее и привлекательнее в глазах все тех же куриц, а может, и остальных петухов тоже.
И самая главная мысль не давала покоя Стасу: что ждет всех этих в принципе симпатичных и по-своему разумных существ завтра? А перспектива у них одна – бульон или курица-гриль. И все потуги, вся эта суета никому по сути не нужна, потому что исход один – деревянная чурка и топор хозяина. А разве у людей иначе?..
Короче, Станислав Николаевич Рогозин, отставной полковник службы безопасности, пребывал в меланхолическом настроении. И пребывал он в этом настроении на даче: приехал сюда из суматошной столицы три месяца назад, предварительно плюнув с высокой колокольни на государеву службу. В смысле написав рапорт и уволившись на пенсию по выслуге лет.
Не то чтобы кто-то его гнал с этой самой службы. В целом полковник Рогозин был на хорошем счету как у руководства, так и у коллег по службе, потому как никогда не был подлецом, что, кстати, вовсе не редкость в таких структурах и на таких должностях. Просто в какой-то момент пришло осознание одной простой вещи: «Что я сделал за 45 лет жизни и в частности за 25 лет службы в структурах? Что сделал полезного? Что останется после меня? С кем или с чем я собственно боролся все эти 25 лет?». И, как это ни печально, на эти простые вопросы Стас для себя ответа не находил.
Будучи человеком по натуре работоспособным и достаточно энергичным, он первое время с головой окунулся в сельскую жизнь. Вырыл на собственном участке небольшое озерцо, причем вырыл в прямом смысле своими руками, хоть и страдал потом от боли в мышцах. Кабинетная работа как-то не особо способствовала физическому развитию, а посещать спортзал было некогда, да и не особо хотелось, если честно. Тем более что от природы Стас был худощав, достаточно подтянут и справедливо исповедовал принцип о том, что «здоровым спорт не нужен».
Закончив с озером, взялся за грядки, посадив какие-то овощи – то ли огурцы, то ли патиссоны. При посадке особо не вникал в агрономические нюансы, полагая, что земля-матушка должна сама разобраться с тем, что в нее воткнули. Результат оказался закономерным – ни на грядки, ни на то, что на них выросло, без слез смотреть было невозможно, особенно в сравнении с соседскими огородами.
Потерпев фиаско с овощеводством, перешел к следующей стадии – взялся строить курятник. Строить – это, конечно, громко сказано: скорее, попытался превратить в курятник древний сарайчик для тяпок, оставшийся от бывших хозяев дачи. Перешерстив сайты и чаты любителей куроводства и кое-как уяснив для себя принципы обустройства куриного коттеджа, Стас с воодушевлением взялся за дело, которое в течение недели и закончил. Нельзя сказать, что получилось идеально, но, скорее всего, для куриц сгодится. Главное, что квадратура соответствует установленным стандартам, где не надо – не дует, где надо – есть вентиляция. Жители курятника, похоже, придерживались того же мнения, поскольку воодушевленно осваивали многочисленные лесенки и жердочки, насесты и гнезда, коими в изобилии снабдил сооружение гордый строитель.
За созерцанием общественных процессов, происходящих в замкнутом социуме, и застала Стаса супруга Валентина Ивановна Рогозина.
– Долго медитировать собираешься, архитектор куриных душ? Пойдем ужинать, завтра кто-то на рыбалку собирался, не забыл еще?
– Иду, милая, иду. А ты знаешь, почему каждая курица стремится забраться выше своих собратьев?
– Знаю – это называется «доминантная курица».
– Это ты у меня доминантная курица, а у птиц это инстинкт самосохранения: чем выше на дерево залез, тем безопаснее.
– От топора и дальнейшей кремации на решетке гриль их это все равно не спасет.
– Прозаично, хотя и справедливо. Радует одно: они об этом не подозревают, думают, у них вся жизнь впереди.
– Так оно и есть – короткая только.
– И, главное, предопределенная…
Надо сказать, Валентина Ивановна была женщиной совершенно неуемной энергии, которую выплескивала на всех и все, что бы ни находилось рядом. И, честно говоря, все потуги на пути становления Стаса как фермера происходили исключительно с подачи жены. Любое активное сопротивление новшествам, как, впрочем, и пассивное, преодолевалось просто. Стаса ставили перед фактом. Вот тебе 30 бройлеров, а на завтра заказала 20 несушек – будем выращивать и кушать экологически чистое мясо. Недельная конфронтация после таких решительных действий, как правило, приводила только к испорченным нервам и полной капитуляции господина полковника.
Тем не менее, Стас жену любил. Любил той любовью, которая к мужчинам приходит после 30 лет, когда до периода «седина в бороду – бес в ребро» еще далеко, а юношеский авантюризм остался позади. Супруги Рогозины были в браке уже более 10 лет. Как у Стаса, так и у Валентины это был второй брак. Назвать его для себя удачным или неудачным он затруднялся. Но то, что его семейную жизнь спокойной назвать было нельзя, для него было очевидным фактом. Но также было абсолютно ясно, что никого другого на месте Валентины он себе представить просто не в состоянии. Несмотря на свой бальзаковский возраст (они с женой были одногодки), Валя выглядела великолепно. Подтянутая спортивная фигура, ни капли жира, рельефный пресс культуристки – результат многолетних регулярных занятий аэробикой и танцами.
Стас в очередной раз залюбовался точеной мальчишеской фигуркой жены, спокойно дефилирующей от курятника к дачному домику. «Надо же, 45 лет, а такой заднице позавидует любая 18‑летняя соплячка, – не без гордости подумалось ему. – И ведь, что интересно, хоть в бикини ее одень, хоть в робу, все одинаково хорошо на ней сидит – королевна, одним словом».
Пришла мысль о рыбалке. Не то чтобы так уж хотелось ехать. Да и назвать себя заядлым рыбаком он не мог. Скорее, просто любитель посидеть и посмотреть на воду в утреннем тумане. На раннюю зорьку, когда сквозь клочья ползущей водной взвеси прорезаются первые лучи солнца и рыба вспоминает о том, что ей тоже неплохо было бы позавтракать.
Озеро Стас присмотрел еще неделю назад. Старый и достаточно глубокий овраг, заполненный родниками, вода в нем была невероятно холодной для середины августа. Вокруг росла шикарная дубрава, некоторым гигантам должно было бы быть никак не меньше 200–300 лет, хотя совершенно не понятно, как такие деревья вообще выросли и выжили в этой местности. В общем, место было на редкость живописное. Наживку и тормозок, а также все, что к нему причитается, он уже уложил в сумку-холодильник. Немного подумав и не найдя ни одного подходящего повода отменить подъем в три утра, несмотря на портящуюся погоду, на том успокоился и пошел ужинать.
Будильник, как это ни прискорбно, начал исправно верещать ровно в три часа утра. Проклиная все на свете, в том числе и предстоящую рыбалку, Стас кое-как спустился со второго этажа и, стараясь не ронять стулья и стаканы, попытался приготовить себе кофе. С некоторыми потерями кипятка, вылитого себе на ногу, и рассыпанного кофе это удалось. «Да, годы не те, – пришла мудрая мысль после первого глотка живительного напитка. После сорока надо выбирать что-то одно: или пить, или не спать. Триста грамм водки за ужином и три часа сна как-то явно не сочетались друг с другом, по крайней мере, по субъективным ощущениям Стаса.
