только его передали женщинам с опеки, милиционеры скрутили Павла, уложив на живот.
– Доржик, я тебя заберу! Это ошибка! Ты поживешь немного у тетенек, и я вернусь за тобой! Обещаю!
– Заткнись! – милиционер ударил Павла по голове.
Немного оправившись, Паша собрал вещи ребенка, ведь увезли его в одних шортиках и маечке. Выходя из комнаты, посмотрел на коробку с игрушками. Взял несколько машинок, которыми Доржик любил играть. Оглянувшись, заметил на кровати плюшевую собачку. Она стала любимой игрушкой Доржика, он брал ее с собой даже в кровать.
В приюте охранник принял от Паши сумку с вещами и игрушками, но внутрь не пустил.
– Все вопросы по посещению решаются через директора.
Павел вернулся в дом. Некогда так радушно приютивший его, сейчас дом смотрелся сиротливо и излучал холод. В тот же день Паша выехал в город. Свидетельство о рождении ребенка, где в графе «Отец» указаны данные Павла, свидетельство о браке с Дашимой, что еще нужно? Все документы были изготовлены, и спустя неделю Павлу удалось попасть на прием к директору приюта.
– Я похожа на идиотку? – Эльвира Сергеевна посмотрела на Павла поверх очков в золотой оправе. – Вы, ранее судимый гражданин без определенного места жительства и постоянного дохода, с сомнительной репутацией и криминальным прошлым, хотите, чтобы совершенно чужой вам ребенок проживал совместно с вами? Пенсию по потере кормильца пропивать намереваетесь? Или у вас интимные цели в отношении мальчика?
– Да как вы смеете? Спросите у Доржика, кто его папа, он ответит! Я сам вырос в детдоме, и не хочу такой участи для сына! – Павел был в отчаянии. Он вытащил остатки тех денег, что заработал весной. Там оставалось порядка пятидесяти тысяч рублей. Положил их на стол директора в надежде на ее сговорчивость. – Я принесу еще, сколько скажете…
– Доржик еще мал, он не понимает, что вы в его жизни появились всего пару месяцев назад. В детдоме ему будет лучше, чем с вами. Там хотя бы уход будет и пища, а вы что ему дадите? Заберите свои деньги и эти подделки и уничтожьте. Так и быть, я не стану сообщать об этом в милицию. Уходите!
Паша вне себя выбежал на улицу. Во дворе играли дети. На скамеечке одиноко сидел Доржик, держа в руках плюшевую собачку.
– Доржик! – окликнул его Паша. Мальчик повернул голову и сразу же побежал к отцу. Паша поднял его и прижал к себе, вдыхая сладковатый запах родных волос.
– Папочка, наконец-то ты пришел!
– Уходите, мужчина! – испуганная нянечка подбежала к Паше и забрала ребенка.
– Папочка, не уходи! Не уходи! – кричал Доржик, сжимая в руке свою собачку. Слезы градом катились из его глаз.
– Я вернусь за тобой, обязательно вернусь! Я обещаю!
За воротами Павел увидел полутрезвого мужчину. Он, шатаясь, стоял и потерянно смотрел на центр содержания детей.
– Бабки им нужны, брат, – произнес он, глядя на Павла. – Много бабок, «полляма» как минимум… Сволочи!
***
Паша принял решение. Оно далось ему легко, ведь закон приходилось нарушать и ранее. Найти местного криминального авторитета оказалось проще простого. Но давать деньги в долг тот отказался, несмотря на протекцию общих знакомых.
– У меня все деньги в деле, не обессудь, – развел мужчина руками. – Можешь сам заработать. Мне нужны ребята на камень. Как раз завтра выезжает бригада. Если белый камень найдете, то сразу всю нужную сумму получишь. Ну а так месяца три поработаешь, будут тебе деньги.
Павел слышал, что нефритом занимаются бандиты. Оказавшись в бригаде, он удивился, что трудятся в ней обычные парни, простые ребята, у них есть дети и жены, а еще – понятные цели в жизни.
– Работы нет в деревнях. Мне какая разница, где работать: на заводе или в горах? Нет завода, вот и иду в горы. На официальную добычу не берут, а здесь платят неплохо. Детей растить надо, одевать, кормить, – пояснил Аюр, бригадный взрывник.
Жить в таких условиях Паше еще не приходилось. Несмотря на то, что вырос он в детдоме, быт в тайге казался ему невыносимым: днем жарко, ночью холодно, а надоедливые комары стали второй кожей. Две недели прошли впустую, камень найти они не могли. Затем бригадир привез продовольствие. Долго матерился и кричал, недовольный тем, что нефрит найти не получается. Потом успокоился и предложил ребятам выпить. Гулянка затянулась до поздней ночи, а рано утром бригадир поднял всех и погнал в горы. На этот раз искали камень в верховьях Цакирки, на ее обрывистом берегу. У Аюра после выпитого тряслись руки, и он никак не мог установить взрывчатку.
– Может, помочь? – предложил ему Паша.
– На, подержи запал, – Аюр протянул Паше тонкую трубочку. Паша взял ее и хотел присесть на корточки, но не удержался и споткнулся.
– Твою мать! – Аюр вскрикнул и отскочил, Паша интуитивно последовал его примеру, после чего прогремел взрыв, откинувший его с утеса в капризное течение Цакирки.
***
Очнулся Павел, лежа на спине. Сначала почувствовал знакомую женскую руку, с трудом открыл глаза.
– Дашима?
– Что? Тебя Дашинима зовут?
– Я же Паша, ты забыла?
– А я Дари, – представилась ему Дашима. Она была в потрепанном дэгэле. На голове почему-то платок, из-под него торчат черные, как смоль, волосы. А Дашима была шатенкой.
Паша подумал, что сходит с ума. Он точно помнил похороны Дашимы, перед глазами вставал образ плачущего в приюте Доржика, но пазл в голове не складывался.
– Ты лежал у реки весь израненный. Я за тобой ухаживала целый месяц, сегодня тебе стало хуже. Думала, что умрешь сейчас. А ты ожил… Ты не дезертир, случаем? Одежда странная у тебя. Ну война-то закончилась, мы победили.
– Какая война?
– Ты память потерял, что ли? Война с Германией закончилась, мы фашистов победили.
– Знаю, она еще в 1945 году закончилась, мы по истории проходили.
– Ну вот, вспомнил. Уже год живем в мире.
Паша присел на постели и оглянулся. Новый дом, оструганные стены, свежая печь… Он провел рукой по гладким бревнам.
– Отец построил, – гордо пояснила женщина, представившаяся Дари.
С трудом Паша встал и прошелся по комнате. Выглянув в окно, зажмурился. За окном был тот же пейзаж, что и в доме Дашимы.
– Какой сейчас год?
– 1946-ой. А в чем дело?
– Нет, не может быть! Сейчас 2010-ый!
– Ты еще болен, приляг.
Сколько дней и ночей еще прожил так Павел, он не знал – был в смятении. Рядом с ним находилась любимая женщина, которую он вроде бы похоронил и мысленно отпустил. А сейчас – вот она, живая, совершенно здоровая. Дари рассказала, что муж вернул
