class="p1">– Что случилось? – спрашиваю я.
– Не знаю, – отвечает он дрожащим голосом. – Кажется, ты перестал дышать.
– О боги, – отвечаю я хриплым голосом, – лучше бы я умер.
– Не говори так, не говори таких вещей.
– Почему? – я тяну время, выжидая, когда ко мне вернутся силы. – Смерть в тысячу раз лучше этого места.
– Ну прошу, не говори так! – повторяет Джейкоб. – Надо вызвать дрона-врача, убедиться, что ты в порядке.
Его глаза двигаются влево и вправо, тем самым активируя меню на Линзе.
– Нет, не надо, – отвечаю я, приподнимаясь, – я в норме, Джейкоб, правда. Думаю, я просто потерял сознание.
– Уверен?
– Да, уверен, – отвечаю я.
– Я как бы должен вызывать дрона-врача в таких случаях.
– Джейкоб, все хорошо, честно.
Охранник вздыхает.
– Ну ладно, если вы уверены, заключенный 9-70-981.
– О, снова 9-70-981, да? – усмехаюсь я. – А как же Лука?
– Я запаниковал, – отвечает охранник. – Мне нельзя называть тебя настоящим именем.
Я чувствую, как силы возвращаются, изнеможение отступает.
– Что ж, если ты в норме, ложись на кровать, мне нужно придерживаться графика. Если снова опоздаю, у меня будут неприятности.
– Ага, – отвечаю я, – понимаю.
Я поднимаюсь на ноги, и это стоит огромных усилий, ведь жатва лишила меня всей энергии, но я уже чувствую, как возвращается моя сила, как исцеляется мое тело, каждая микротрещина в мышечных волокнах, каждая растянутая связка и царапина. Это новая функция, часть технологии Совершенных в моем теле, исцеляющая меня с нечеловеческой скоростью. Теперь эта способность есть у всех нас, у всех обитателей Аркана и Блока – таким образом они могут использовать нашу энергию снова и снова. Мы – аккумуляторные батареи для машин, уничтожающих человечество. Они исцеляют наши тела с помощью технологий и не дают нам сойти с ума в Зоне Разума.
Я встаю рядом с кроватью и поворачиваюсь к Джейкобу. Я по-прежнему обнажен, но меня это не беспокоит, я привык. Неподвижно смотрю на него.
– Ты должен лечь, Лука, – говорит он мне.
– Чтобы меня парализовали?
– Ну… да.
– Ты хоть представляешь, что это? Каково это? Каждый день я переживаю мучительную боль, а потом невыносимое одиночество и страх.
– Каждый должен жертвовать ради блага человечества…
– Человечества? – прерываю я его и смеюсь. – Так они тебе говорят? Они врут.
– Гален Рай обеспечивает безопасность выживших, и я должен…
– Гален Рай продал душу, чтобы спастись самому, – перебиваю я.
– Лука, пожалуйста, я лишь пытаюсь добыть пропуск в Арку для себя и своей семьи. Я не солдат Первого уровня, мне нужно заслужить это место. Мне это не нравится, но у меня нет выбора! Что бы ты сделал? Если я тебя отпущу, убьют нас обоих.
Вздохнув, я смотрю прямо в глаза молодому солдату.
– Знаю, ты просто пытаешься выжить, но послушай меня, Джейкоб, они не оставят тебя в живых. Они считают людей вирусом и не позволят выжить ни одному человеку. Они планируют уничтожить всех.
– О чем ты? Грядет конец света, Мировому Правительству пришлось принять ряд трудных решений, некоторые и правда были слож…
– Спроси себя: почему они просто не убили всех Убогих? Зачем превратили их в монстров? – кричу я. – Это все из-за программы! Это не Мировое Правительство, а… – я вздыхаю, качая головой. Не важно, он не поверит мне. Я бы не поверил, что мировых лидеров захватил в плен искусственный интеллект, если бы не видел это своими глазами.
Думаю, я выиграл достаточно времени, чтобы восполнить энергию.
– А кто? – спрашивает Джейкоб, прищурившись.
– Не кто, а что, – отвечаю я.
– Ладно, что тогда?
– Не важно, – я смотрю в глаза молодому охраннику. – Прости, Джейкоб.
Я набрасываюсь на него.
Быстро развернувшись, Джейкоб выбегает из камеры. Он пытается захлопнуть дверь, но я оказываюсь проворнее. Я просовываю руку между дверью из толстого металла и бетонной стеной. Слышу, как хрустят кости моих пальцев, пока Джейкоб тянет дверь на себя. Боль невероятная. Стиснув зубы, я пытаюсь приглушить вырывающийся крик.
Я закрываю глаза и дышу, превозмогая боль, открывая дверь. Агония в искривленной руке усиливается, пальцы сгибаются, а под кожей начинает образовываться сгусток крови, превращаясь в огромный синяк.
– Стой! Стой! – кричит Джейкоб, когда я хватаю его за воротник здоровой рукой и затаскиваю в камеру.
– Код четырнадцать в камере три-девятнадцать! – кричит Джейкоб.
Я бросаю охранника на кровать, хватаю его оружие и целюсь в него.
– Линзу, – требую я, протягивая руку.
– Ч-что? – бормочет Джейкоб.
Я прижимаю ствол УЗ-винтовки к его лбу.
– Дай мне свою Линзу.
Джейкоб поднимает дрожащую руку и снимает с глаза прозрачную контактную линзу. Я забираю ее и надеваю на свой глаз. Теперь я вижу трехмерный проекционный дисплей, которым могу управлять, используя зрение. Я нахожу меню с надписью «стазис» и активирую кровать. Парализующая игла пронзает кожу Джейкоба, и он тут же безжизненно падает.
Я смотрю на парализованного парнишку-солдата, лежащего на моей кровати.
– Прости, Джейкоб, – бормочу я и бегу к открытой двери, шлепая босыми ногами по металлическому полу. Быстро осматриваюсь.
Третий этаж, здание кубической формы, проходы по радиусу каждого этажа, примерно двести камер на этаже.
И тут я замираю. Я замечаю, что все камеры открыты, кроме четырех, соседних с моей.
– Где, черт возьми, все заключенные Блока? – спрашиваю я вслух.
Все еще ослабленный, я шагаю к соседней камере. Все эти тридцать дней, проведенных в Блоке, я надеялся, что Кина и Малакай живы. Их не было в списке выживших беглецов Хэппи, значит, они либо мертвы, либо в плену.
Я пытаюсь повернуть металлическую ручку двери, но она не поддается. Панель рядом с дверью запрашивает идентификацию радужной оболочки глаза. Бросив оружие на пол, я вглядываюсь в панель, пытаясь найти другой способ разблокировать ее.
– Эй! – раздается голос слева от меня.
Повернувшись, я вижу, как ко мне приближается женщина лет пятидесяти, она тянется к УЗ-пистолету на поясе.
Я бегу к ней, превозмогая боль во всем теле.
Она удивленно смотрит на меня, пока я приближаюсь к ней, и пытается достать оружие.
Я подбегаю к ней в тот момент, когда она уже выхватила пистолет. Я закручиваю ей руку за спину, вырываю пистолет и тычу дулом ей в спину. Я слышу треск своих сломанных пальцев и чувствую, как они восстанавливаются. От боли и скрежета костей я едва не уронил добытый пистолет, но держусь.
– Если активируете тревогу, пошлете какие-то бесшумные сигналы бедствия, если увижу хоть одного солдата, то пристрелю вас, понятно?
– Ты правда думаешь, что выберешься отсюда живым? – ворчит женщина.
– Это не первый мой побег из тюрьмы.
– Гален Рай…
– Заткнись, – велю я. – Кина Кэмпбелл, где она?
– Я ничего тебе не скажу…
Я направляю пистолет ей в ногу и нажимаю на курок. Она открывает рот, чтобы закричать, и спустя мгновение… – выражение потрясения на ее лице даже кажется забавным – кричит.
– Дважды спрашивать не буду, – шиплю я. – Камера Кины Кэмпбелл где?
Женщина делает шаг вперед и указывает на камеру через две от моей. Я чувствую абсолютное облегчение. Она жива, Кина жива.
– Кого еще они схватили? – спрашиваю я. – Малакай?
Охранница смотрит на меня вызывающе, покусывая нижнюю губу. Я целюсь ей в другую ногу.
– Рен Солтер, – всхлипывает женщина, вытягивая руку вперед, чтобы остановить меня. – Она в соседней камере, Малакай Баннистер рядом с Киной и Вудс Рафка тоже там, – она указывает на две камеры, следующие после камеры Кины.
– Почему остальные камеры пусты? – спрашиваю я. – Куда вы отвезли заключенных Блока?
– Мы никуда их не увозили. Они мертвы.
– Что? – спрашиваю я, потрясенный ее ответом.
– Они умерли, все они. В живых
