Я добрался до Санта–Круш, посадил самолёт в аэропорту Мадейра, там же заночевал в номере гостиницы, который для меня забронировали люди Валентина Степановича, а утром после дозаправки сразу же вылетел на Карибы.
*** Неизвестное место и время. Игорь и Василий ***
Знал бы я, что меня ждёт на Карибах, повернул бы прямо из Мадейры обратно! Я выругался, споткнулся о корень, еле удержавшись на ногах, снова выругался.
Вначале, я вместе со своей «ношей» выбрался из лесополосы, взобрался на пригорок, затем перешёл подвесной деревянный мост из толстых канатов и досок, который крепился на двух парах грубых брёвен, вбитых в землю по обе стороны реки. Его длина оказалась не больше пятнадцати метров, но идти с тяжёлой ношей по шатающемуся подвесному мосту оказалось тем ещё испытанием. Падать в речную воду, которая имела какой–то мутный красновато–жёлтый оттенок, мне совершенно не улыбалось.
Потом я вышел на просёлочную пыльную дорогу, которая и вела к посёлку. Эта дорога явно никогда не знала ничего похожего на асфальт или бетон. Однако её ширина всё же предполагала наличие какого–то транспортного движения по ней. Я поплёлся по песчано–глиняной пыли в сторону посёлка, потому что в другую сторону никакого жилья вообще не просматривалось. К этому времени я жутко устал, моя ноша, казалось, потяжелела вдвое.
«Бедный Вася! Выживет ли он после всего, что случилось?»
Я вспомнил при каких обстоятельствах произошла наша встреча, покачал головой и подумал, что меня преследует некий Злой рок!
«Иначе, как объяснить то дерьмо, в которое я вляпался?»
*** Земля. Где–то над Атлантическим океаном. Вчера ***
Небо радовало меня великолепной солнечной погодой, белыми облаками, а океан, словно гигантское полотнище, переливался различными оттенками зелёного, синего и голубого цветов. Его поверхность покрывала сеть еле заметных с высоты полёта волн. Я наслаждался зрелищем, полётом, необъятными пространствами неба и океана, которые сходились в одну линию на горизонте. С моего лица не сходила блаженная улыбка счастливого человека.
Уже вечером, незадолго до снижения, над международным аэропортом Кап–Антьен мне стало немного не по себе. Волны увеличились, море потемнело, внизу у берега, словно игрушечные, качались на волнах яхты и большой круизный лайнер. Небо затянуло серыми тучами, ветер усилился, а на горизонте показались первые признаки приближающегося шторма. Мне удалось посадить самолёт, прежде чем поднялся ураганный ветер и пошёл дождь.
Перед выходом из самолёта я заглянул в зеркало. На меня смотрел уверенный в себе молодой шатен с прямым и открытым взглядом из–под чёрных бровей. Лоб высокий, без намёка на морщины, нос прямой, немного хищный, что только добавляло мужественности моему лицу. Вроде всё в порядке: моя короткая стрижка не растрепалась, за что я её и ценил.
Я остался доволен своим внешним видом, взял документы, которыми меня снабдили люди Валентина Степановича, и отправился к зданию аэропорта.
Вежливая улыбчивая девушка помогла мне справиться с бюрократическими трудностями, я получил разрешение на региональный перелёт к месту неподалёку от Парадайс Бэй.
В момент, когда ожидание затянулось, я перевёл свои часы, установив их по местному времени. После того, как все вопросы были улажены, я задержался, чтобы оплатить заправку самолёта до полного бака. Эта привычка у меня выработалась по требованию моего шефа, то же самое требование было прописано в моей должностной инструкции.
Справившись со всеми этими бюрократическими и техническими задержками, я направился к самолёту. Хотелось побыстрее оказаться в нужном месте, но ветер усилился настолько, что мне какое–то время запрещали выруливать на ВПП.
Наконец, я получил разрешение и несмотря на довольно сильный ветер взлетел. До грунтовой ВПП меня довели приборы, к счастью, маленький аэропорт ответил на мою просьбу о посадке, и я стал снижаться.
Это была действительно короткая грунтовая посадочная полоса на окраине курортного городка на берегу моря.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
«В живописное местечко забрался мой пассажир!» — подумал я, делая второй заход над полосой. Красивые новенькие дома утопали в зелени. Впрочем, садиться пришлось буквально между деревьями, где и была устроена ВПП с прижавшемся к ней административным зданием и радиовышкой.
Я с трудом посадил самолёт, опасаясь, что мелкий дождик сильно испортит покрытие. К счастью, жаркий климат препятствовал этому, и я благополучно вырулил к месту стоянки.
Новенькое здание местного аэропорта впечатляла своим размахом. Бетон и стекло были повсюду, однако, внутри было пусто. Ни пассажиров, ни служащих внутри не оказалось. Я встретил лишь охранника попивавшего кофе из автомата в холле.
Я вежливо кивнул ему, и он проводил меня ленивым взглядом. Выбравшись из здания мини–аэропорта регионального назначения, я вспомнил наставления Валентина Степановича и первым делом направился в кафе, расположенное за углом, неподалёку.
Небо уже потемнело. Ветер крепчал, опять пошёл мелкий дождь, пальмовые ветви упруго натянулись, словно зелёные паруса. За те несколько десятков шагов, что я шёл по улице, дождик успел промочить и рубашку, и волосы. Но вечерний тропический осенний дождик не показался мне противным — он был тёплым и приятно освежал.
А вот ветер мне не понравился — мощные порывы затрудняли движение и буквально сбивали с ног.
В кафе, к которому я направлялся, и была назначена встреча с Василием, которого я должен был доставить домой. Вместе с какой–то посылкой, без которой мне было велено не возвращаться!
Кафе было расположено на первом этаже гостиницы. Рядом с ним, на улице под натянутым тентом стояли столики, за которыми сидели немногочисленные посетители, большей частью местная беззаботная молодёжь. В сумерках уже заработали фонари, кое–где в окнах уже горел свет. Я восстановил в памяти лицо Василия и, оглядев посетителей кафе, понял, что моего будущего пассажира среди них нет. Волноваться я стал, когда внутри кафе его тоже не оказалось, хотя по предварительной договорённости он должен был ждать меня на месте.
Хм. Я перебрал в памяти всё, что мне было про него известно. Василий, фото прилагается. Больше ничего. Вся моя информация ограничивалась только фото.
А ещё он должен был принести с собой посылку. Что это такое также никто не упоминал, и я надеялся, что это не какой–нибудь героин! Слишком уж мелко для людей вроде Валентина Степановича.
Жаль связаться с моим пассажиром было нельзя, поскольку телефонная связь с ним не предусматривалась. И это в наш–то век информационных технологий!
Я подошёл к барной стойке и заказал у бармена стакан апельсинового сока, вытер мокрое от дождя лицо. Здесь было душно, погода испортилась, и, видимо, поэтому внутри кафе было всего несколько посетителей иностранцев. Пожилая пара — типичные туристы, усатый мужчина, потягивавший пиво и семья полноватых американцев с тремя отпрысками, которые изгваздали кетчупом не только себя, но весь немаленький стол.
«Надо же, как я промок! Рубашка покрылась мокрыми пятнами.»
Пригубив прохладный апельсиновый сок, я потянулся к карману рубашки и достал фото Василия.
С него, сквозь линзы своих очков, на меня смотрел кудрявый молодой мужчина. Я оценил его возраст примерно в 25 лет. Он оказался примерно одного со мной возраста.
У него были каштановые волосы: по бокам короткие, а на макушке наоборот — струятся и вьются густой копной, лоб наполовину скрыт длинной ассиметричной чёлкой. Очки подобраны со стилем, сквозь прозрачные стёкла видны зелёные глаза. Из–за очков таких худощавых людей принято называть нехорошим словом «ботан».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он определённо выглядел не просто умным, а очень умным. Такой уникальный типаж в этом кафе был бы заметен издалека.
Я ещё раз огляделся: внутри ничего не изменилось, а снаружи только местная публика и никакого намёка на моего потенциального пассажира. Я допил свой сок и задумался. Сказано было, что Василий меня будет ждать, но не сказано было, что буду ждать я.
