Обращает на себя внимание тот факт, что такую ценность, как «высокие запросы в материальной сфере», не выбрал ни один из респондентов, а 80 процентов сочли ее незначимой для себя. Такую позицию можно рассматривать либо как следование традициям бескорыстного служения науке, либо (в скептическом варианте) как следствие полного разочарования в способности государства достойно оплачивать труд ученых. Но примерно так же, судя по сведениям, почерпнутым из интервью с учеными, относятся к возможности поднять свое материальное благосостояние за счет служения науке и зарубежные исследователи. Самая низкая зарплата там у теоретиков. В пользу этого варианта интерпретации свидетельствует и тот факт, что в своих интервью ученые неоднократно сообщали, что их удерживает на работе в институте отнюдь не материальный стимул.
Не в чести сегодня, судя по приведенным цифрам, оказалась и такая ценность как честность. Лишь менее половины респондентов выбрали ее, как значимую для себя.
Что касается отказа рассматривать «значимой» такую ценность, как «непримиримость к недостаткам», то это, по мнению исследователей, специфика любого закрытого сообщества, стремящегося избежать психологической напряженности в своей среде. Но при этом нельзя не заметить, что подобный либерализм входит в противоречие с требованиями научной этики. И не благоприятствует повышению культуры научной деятельности.
Своеобразная «идиосинкразия» значительной части научных сотрудников по отношению к такой ценности, как «аккуратность», не столь уж безобидна. Эту ценность отвергло, как абсолютно незначимую более 70 процентов респондентов. Отсутствие аккуратности нередко рассматривают в литературных произведениях, как неотъемлемую, естественную, наряду с рассеянностью, черту человека, занятого преимущественно умственным трудом. Но жестокая реальность все в меньшей степени поддерживает такую оценку. «Неаккуратность», «безалаберность в работе» это, скорее, не специфическая черта интеллигентности, а корнями уходящая вглубь истории специфика культуры деятельности, сложившаяся в российских условиях. Причем, не только в научной сфере. И отсутствие «аккуратности» – это один из признаков культурной «отсталости», которая может стать тормозом прогресса на определенном уровне развития науки и новых технологий. Навряд ли отказ от ориентации на нее позволяет говорить о высокой культуре исследовательской и инновационной деятельности.
Остальные, высказанные респондентами отказы от признания значимости отдельных ценностей, мы оставим без комментариев.
Теперь, после анализа восприятия сотрудниками институтов инструментальных ценностей в их профессиональной сфере (в сфере фундаментальных и экспериментальных исследований), целесообразно сопоставить их с теми ценностями-целями, которыми они руководствуются, принимая решение об участии в инновационных разработках, в прикладных исследованиях, направленных на получение инновационного продукта. Задача такого анализа – попытаться определить, в чем специфика целей-ценностей инновационной деятельности. В какой степени они сочетаются со структурой инструментальных ценностей ученых, занятых в области теоретических исследований. Обращение для решения этой задачи к тем же респондентам связано с тем, что в обследованных академических институтах в настоящее время, как правило, нет постоянного штата, занятого инновационными разработками. Ими занимаются те же сотрудники, которые занимаются фундаментальными и экспериментальными исследованиями.
В процессе проведения интервью исследователи попытались выяснить, как выглядят ценности-цели, которые преследуют научные сотрудники, принимающие решение об участии в инновационной деятельности. Какие ценностно-целевые ориентиры, здесь преобладают? Интервью давали и те сотрудники, которые непосредственно участвуют в инновационных разработках, и те, которые не участвуют. Поэтому вопрос ставился в традициях экспертного опроса: «Как Вы считаете, какие цели, из перечисленных здесь, преследуют сотрудники института, принимая участие в инновационных разработках?» Важно отметить, что распределение ответов, полученных у сотрудников, участвующих в инновационной деятельности, и сотрудников, занятых только теоретическими исследованиями оказалось, практически, весьма схожим и позволил их объединить.
Сведения о возможных культурных целях-ценностях их работы в инновационной сфере определялись так же, как и в предыдущем случае, с помощью карточек, на каждой из которых было написано по одной из 15 целей-ценностей. Респондент должен был выбрать пять карточек, содержащих наиболее значимые с его точки зрения цели занятия инновационной деятельностью. Предварительно сам перечень ценностей-целей был составлен с участием экспертов и подвергался обсуждению с респондентами на этапе пилотирования инструмента.
Полученное распределение выборов целей-ценностей, ранжированное по степени убывания выборов, представлено ниже.
Полученное распределение позволяет сделать некоторые выводы. Прежде всего обращает на себя внимание, что в состав интегрирующих ценностей-целей (т. е. тех, которые получили более половины выборов) вошли три. Первая, которую отметило почти 90 процентов респондентов, свидетельствует об ориентации сотрудников на развитие творчества и нового знания в области инновационных разработок. И это свидетельствует о том, что и в инновационной деятельности подавляющая часть респондентов видят возможности творческого поиска нового знания. Но вот объем выборов второй и третьей ценности-цели, их положение интегрирующих ценностей, свидетельствуют о существенном отличии от тех ориентаций, которыми характеризовалась деятельность в сфере фундаментальных исследований.
Две трети респондентов выбирают, как значимую для них ценность-цель, возможность самореализоваться, внедрить в практику свои замыслы. Эта цель напрямую слабо связана с ориентацией на получение нового знания. Она ближе к таким инструментальным ценностям как амбициозность, стремление повысить свой статус.
А вот 70 процентов респондентов связывают работу в сфере инновационных разработок с надеждой на повышение оплаты труда. Причем, часть из них (11,8 %) рассматривают деятельность в инновационной сфере как возможность для перехода к коммерческой деятельности, независимой от старого места работы.
Сопоставление ценностных ориентаций, относящихся к двум разным направлениям научной деятельности: (фундаментальной и инновационной), позволяет увидеть в этом различие культур этих двух видов деятельности. Они не хуже и не лучше одна другой. Просто они разные. Деятельность в сфере инновационной деятельности имеет свою специфику. Ведь инновационные разработки – это в какой-то части планируемая и регламентируемая работа, включающая в себя наряду с творчеством элементы рутинного производства. Это, безусловно, и более высоко оплачиваемая работа. Для ученых академических институтов, особенно молодых, это своего рода отдушина, позволяющая увеличить свой материальный доход. И они находятся все время в состоянии выбора между двумя полюсами этих двух ценностных ориентаций. То ли успех в получении нового знания, то ли материальное благополучие. Оценивая эту ситуацию, нельзя не признать существования той грани, которая пролегает в мире ценностей сотрудников научных учреждений между интересом к науке и просто работой в инновационной сфере в целях удовлетворения потребностей, относящихся к области улучшения своего благосостояния, повышения статуса и т. п.
Возражения, основанные на том, что мир перешел к эпохе рыночной экономики и это обстоятельство естественным образом влияет теперь на ценностные ориентации людей науки, повышая их интерес к материальным благам, трудно считать убедительными. Многочисленные контакты отечественных ученых с зарубежными коллегами, которые уже давно работают в условиях рыночной экономики, дают повод, чтобы усомниться в том, что вечные истины о самоценности поиска нового знания устарели. Побывавшие за рубежом ученые говорят, что их коллегами «движет то же самое, что и у нас, только в приложении к их условиям. Идут в науку, в основном, не за деньгами, а за интересом к самой науке» (с.н.с., к. ф-м.н., 41 г., м.). А те, кто хочет зарабатывать, идут в бизнес, в лаборатории крупных компаний. Разумеется, исследователи не считают справедливым, чтобы в расчете на подобную самоотверженность, уровень оплаты отечественного ученого, работающего в сфере фундаментальных исследований, удерживался на уровне «в два раза ниже оплаты шофера автобуса.
Поэтому не являются праздными такие вопросы, как: в какой степени организация массового производства инновационного продукта в академических институтах (что можно ожидать в соответствии с новыми решениями) скажется на ценностных ориентациях их сотрудников? Можно ли сохранить у ученого интерес к развитию теории, как к ценности, если требовать от него, прежде всего, постоянной практической отдачи? Не обернется ли это конкуренцией в кадровых вопросах между сферой инновационной деятельности и сферой фундаментальных исследований, где возможность увеличения заработка и статусного роста заметно ограничена? И как все это может сказаться на достижениях в области фундаментальных исследований, на сохранении, и развитии научных школ? Нам представляется, что обозначенные проблемы не следует упускать из поля зрения, разрабатывая планы реорганизации деятельности академических институтов.
