Он выжидающе воззрился на аментет, силясь разглядеть в её лице ответ на его нарочито грубый комплимент. Румянец смущения или кокетливый наклон головы, как у смертных девушек. Хоть что-то. Но она оставалась бесстрастной.
– Это правда, что крылья, дарованные Осирисом, позволяют тебе создавать всё что угодно? – не унимался юноша.
В ответ ему спокойно кивнули.
– Крылья дают нам силу исполнять просьбы маа-херу и поручения Царя Богов.
– И ты никогда не хотела создать что-то для себя?
– Я не знаю, каково это – хотеть, и не могу ответить на твой вопрос. Всё, что нужно нам, – это служить маа-херу и Осирису.
Если бы Кейфл был жив, то по его спине непременно пробежал бы холодок от бесчувственности молодой девушки, что стояла перед ним.
«Хотя понятие молодости на Полях Иалу относительно, – думал он. – Она может быть старше меня на тысячи лет, но выглядеть вечно юной».
Вслух он сказал совсем иное:
– Значит, вас всё же лишают имён, а вместе с ними и личностей, и желаний. Ты правда ничего не чувствуешь? И не помнишь?
– Я всё помню, маа-херу Кейфл. Имя каждой души на Полях Иалу, все их просьбы. Помню, как пройти к своему месту отдохновения. Помню о своих обязанностях на службе Царю Богов. Больше мне ничего не надо.
Так и не ответив на вопрос о чувствах, аментет жестом пригласила Кейфла следовать за ней. «По-моему, такая судьба хуже, чем небытие!» – думал он, с тревогой глядя в спину девушке. Её же никакие тревоги терзать не могли. Лицо аментет по-прежнему не выражало эмоций. «Я не знаю, что такое – чувствовать, – думала она, вспомнив вопрос маа-херу, на который так и не ответила. – Такова воля Царя Богов». В её обязанности не входило рассказывать о Полях Иалу – лишь отвечать на вопросы маа-херу. Однако она знала, что большинство прибывших душ стремились узнать больше о месте, где им предстояло провести вечность.
И порой верные слуги могли сами поведать о самом необходимом. Возможно, такие порывы были отголоском их давно потерянной человечности. Но сами аментет не задумывались об этом. «Хоть он и говорит, что читал о нас, нужно рассказать ему о зове, и о том, что мы можем воссоздавать», – решила слуга Осириса.
– На Полях Иалу нет сепатов, трущоб или карьеров. Нет бедных домов.
Кейфл с интересом приблизился к девушке, внимая новым знаниям. Она остановилась, указывая на светлые дворцы и виллы.
– Каждое из жилищ создаётся по желанию маа-херу. Ты можешь попросить меня сделать царский дворец или дом своего детства. Еда, напитки, музыкальные инструменты – ты получишь всё, что захочешь. Лишь попроси кого-то из нас.
Кейфл задумчиво слушал аментет, рассматривая место, в котором ему предстояло провести вечность.
– А что, если никого из вас не окажется рядом?
– Позови вслух. Мы все услышим зов, и ближайший слуга незамедлительно придёт к тебе.
– И что, я могу попросить тебя о чём угодно? Стать моим постоянным слугой? Жить в моём доме?
Маа-херу не оставлял попыток добиться от аментет хоть каких-то эмоций.
Но она лишь покачала головой.
– Сила, дарованная крыльями, позволяет нам создавать осязаемые, но неодушевлённые творения. Маа-херу на Полях Иалу бесчисленное множество, и мы служим им всем, – аментет отвернулась, продолжая путь. – Нам запрещено задерживаться надолго с одной душой. Мы обязаны создавать то, о чём вы просите, быстро, а затем спешить на зов других маа-херу.
Прищурившись, Кейфл взглянул на солнце, и по его лицу пробежала тень негодования.
– Вечность в золотой клетке. Без дела, без возможности что-либо изменить, – сквозь зубы прошипел он.
Не испытывая собственных эмоций, аментет не умела разбираться и в чужих. Поэтому она не смогла почувствовать изменившееся настроение Кейфла и как ни в чём не бывало продолжила свой рассказ:
– Ты можешь выбрать любое дело по душе. Многие маа-херу продолжают работать, как при жизни. Другие выбирают новое призвание.
Юноша мрачно усмехнулся.
– Стараются не сойти с ума?
– Нет. Здесь нет болезней. Ни ума, ни тела, – не поняв издёвки юноши, ответила аментет. – Призвания могут быть разными. Например, в доме маа-херу Шани часто ставят мистерии, и принять участие в представлениях может любая душа.
Кейфл устало прикрыл глаза и, поддавшись секундной слабости, взял аментет за руку. Его длинные тонкие пальцы должны были приятно согревать кожу, но аментет не знала, что такое «приятно», и не сжимала ладонь в ответ.
– Наверное, мне было бы лучше стать таким, как ты. Ни эмоций, ни желаний, ни страхов.
Аментет хотела ответить, что на всё воля богов, но маа-херу резко отвернулся, отпуская её руку.
– Просто создай дом, где мне не будет тошно. И уходи.
Не обратив внимание на горькие повелительные нотки в голосе души, аментет повиновалась. Её крылья засияли золотом, и этот свет окутал всё тело, становясь ярче в радужке глаз. Слуга Осириса простёрла руку к свободному пространству между двумя дворцами.
Юноша зажмурился от слепящего света, а когда открыл глаза, увидел вместо пустоты невысокое здание из светлого песчаника.
В нём не было ничего царственного или величественного, но если бы аментет была смертной или оправданной, то ощутила бы, что созданный ею дом притягивал к себе обещанием спокойствия и уюта.
Не говоря ни слова, Кейфл открыл дверь своего нового жилища и скрылся за ней.
Аментет привыкла к тому, что большинство маа-херу, впервые увидев свои новые дома, просили что-то изменить или добавить. Но сколько бы она ни ждала у порога, маа-херу, задававший так много вопросов, не вышел с новыми просьбами.
И слуга Осириса спокойно отправилась на зов другой души.
* * *
На постоянно изменяющихся по желанию маа-херу Полях Иалу не было ничего удивительного в появлении новых домов, пирамид, садов или целых пахотных земель.
Вот и сейчас зов одной из душ привёл аментет к незнакомой ей прежде величественной вилле с исписанными иероглифами колоннами и увитыми зеленью стенами.
Единственным, что портило идеальный вид здания, был пустой внутренний дворик, который задумчиво разглядывала невысокая темноволосая женщина.
Заметив приближающуюся аментет, она широко улыбнулась и замахала руками, подзывая её к себе.
– Милая моя, наконец-то!
Слуга подошла и безропотно склонила голову, ожидая услышать просьбу.
– Один из вас уже создал мне прекрасный дом, но я совсем забыла попросить его поработать над двориком, – маа-херу недовольно передёрнула плечами. – А когда вспомнила, обернулась, но никого уже не было. Вы такие трудолюбивые! Спешите всем угодить! Я тогда ещё подумала: какая же ты глупая, Мересанх! Как ты могла забыть про дворик, срочно зови кого-нибудь из милых аментет… Каждый раз, выходя из дверей дома, я натыкаюсь на пустоту двора. Она вызывает у меня уныние. Понимаешь, милая моя?
Аментет, конечно, не понимала, каково это – испытывать уныние. Бесконечный поток слов девушки и её беспокойные движения были для неё чуждыми. Только ещё не высказанная просьба была хотя бы отчасти ясна аментет.
– Вы хотите, чтобы я чем-то наполнила двор?
– Да! – воскликнула душа и тут же задумчиво осмотрелась. – Но я даже не знаю… Может, ещё одно дерево?
Мересанх кокетливо постукивала себя длинным ухоженным ноготком по губам, оценивая пространство перед виллой. Просьба была озвучена, и аментет прикрыла глаза, готовая её исполнить.
– Нет-нет, постой! Никаких деревьев! Они же испортят всю гармонию пространства! – закричала девушка, размахивая перед лицом слуги рукой. – Может, ты подскажешь, чего здесь не хватает?
Под умоляющим взглядом Мересанх аментет быстро скользнула взглядом по двору. Ей казалось, что и вилла, и дворик выглядели ровно так, как должно. По крайней мере так, как пожелала маа-херу. Но раз Мересанх хотела услышать её мнение, она должна была повиноваться.
– В одном из дворцов на другом конце Полей есть цветочный лабиринт. Многие души любят в нём гулять.
