и скоропостижно умер, не дождавшись внуков от беременной невестки. Версий на тему, почему так рано скончался вполне здоровый мужчина, было много. Молодой граф винил в его смерти ведьму. Когда его отец собственноручно сжигал ту на костре, женщина в предсмертных муках бросала проклятья. Народная молва шепотом обвиняла во всем нетерпеливого, обидчивого наследника.
Став главой города, молодой человек зажал город в крепкий кулак, и правила в нем прежде всего инквизиция, от которой мне и нужно спрятаться. Прятать особо ценное нужно где? На виду. А значит самое безопасное для меня сейчас место, это дом самого графа, ведь, проверив меня один раз и не найдя во мне скверны и магии, на меня прекратят обращать внимание. Все остальное будет зависеть от моего умения прятаться и не привлекать к себе это внимание.
Небо над городом начинало светлеть. За стеной слышался лай собак, грохот колодезных цепей, ржание лошадей, бряцанье оружия стражников, разговоры людей. Простой люд проснулся и приступал к выполнению своих обязанностей. Скоро откроются ворота и к подворью потянутся работники, а мне нужно придумать способ не только попасть на глаза управляющему, но и убедить его в том, что я могу быть полезен.
Утро уже не было ранним. Время шло, а я все еще сидел у стены. Ничего не получалось. Очень хотелось пить, кушать и спать, но… Я ждал своего счастливого случая и дождался. Когда из открытых ворот показались пять всадников, в одном из которых я признал главу стражников графа, я начал действовать, не рассуждая, инстинктивно, сильно рискуя.
Захлестнув магической петлей переднюю ногу коня следующего во главе процессии, я принудил его встать на дыбы. Умный зверь, почувствовав путы, попытался освободиться, но я не дал ему такой возможности. Резко подсекая я заставил его упасть предварительно сбросив всадника. Возле ворот сразу начался хаос. Ржали лошади, кричали люди, с громкой бранью поднимался с земли рассерженный глава. Именно в этот момент я и появился перед его глазами. А если точнее, то не столько перед ним самим, сколько возле его коня. Взяв за узду это благородное животное, я помог ему подняться и, оглаживая, успокоил. Чувствуя, что хозяин коня наблюдает за мной, я внимательно осмотрел копыто на правой передней ноге и «вытащил» маленький камешек из его подковы, заранее зажатый в моей ладони. Убедившись, что конь не пострадал, я подвел его к хозяину и поклонился:
– Господин, ваш конь не виноват, – я протянул вперед руку и, не поднимая глаз, раскрыл ладонь.
– Ты не боишься моего коня? – гулко и раздраженно прозвучал голос над моей головой.
– Нет. Мой дедушка был хорошим конюхом. Он умер, но успел многому меня научить, – соврал я, пытаясь обратить на себя внимание этого грозного господина.
– Моего зверя боятся все конюхи, а тебя он подпустил, Родители твои где?
– Нет их уже давно. Один я тут.
– Пойдем, – произнес тот задумчиво. – Заводи коня во двор, тебе покажут куда. Будешь жить при конюшне, и ухаживать за ним. Уводи его с дороги. Коня мне!
Через пару минут главе стражи подвели свежего скакуна, и отряд рванул прочь со всевозможной скоростью, невзирая на тесноту улиц и прохожих.
Поглаживая, я убедил коня двинуться впереди, он, прихрамывая, не торопясь последовал за мной. В его дурном характере я убедился сразу же, как только к нам с ним приблизился паренек моих лет. Как убедился? А просто! Этот красавчик тут же попытался его укусить, а мальчишка, ловко уклонившись, проводил нас до конюшни. Указывая дорогу, он успел мне рассказать о том, что отныне я персональная нянька коня по имени Зверь, хозяина его – главу стражи зовут Нарьином, но упаси бог кому обратиться к ним по имени. Жить буду в каморке с другими мальчишками. Всего их пятеро. Они помогают взрослым конюхам. Кормят их два раза в день. Главный на конюшне дядька Влас. Кушать ходят они в людскую столовую. За лень, плохую работу, нерасторопность и медлительность можно отхватить плетей. А самое главное это то, что вечером, после окончания работы, меня обязательно отведут в часовню и представят главному «святоше» графского двора, отцу Альмиру и он уже окончательно решит мою судьбу.
В течение дня я познакомился со всеми, кто работал на конюшне. Меня покормили, помыли, объяснили круг моих обязанностей. Помимо коня главы стражников моим заботам было поручено еще пять молодых, необъезженных жеребчиков. Бессонная ночь давала о себе знать слабостью и небольшим головокружением.
Приближался вечер, ужин, разговор с главным инквизитором города. Я выдержу! У меня все получится! Ради неё. Ради мамы. Её смерть не будет напрасной. Она не раз повторяла мне, что я намного сильнее её в магии, но при этом совершенно не читаем. Мы часто гадали с ней, а не связано ли это каким-то образом с наследием моего отца? Ответа конечно не находили. Самое главное для меня сейчас – это выглядеть как можно более безобидным и недалеким. Не смотреть в глаза священникам и господам. Всем своим видом показать, что я готов служить и прислуживать, что я просто маленький мальчик очень любящий лошадей, проживший рядом с ними всю свою, такую короткую, жизнь. Никто не должен усомниться в моем огромном желании быть полезным и незаменимым работником.
Глава 3
Отец Альмир торопливо вошел под своды великолепной часовни, отстроенной на подворье графа Руатье. Перед алтарем на коленях стоял мальчишка. Черные, тусклые волосы были собраны в опрятный хвост, глаза закрыты, губы беззвучно шевелились. Поняв, что его приход не был замечен, святой отец решил не терять времени даром. Проверить ребенка на наличие магии он мог и не заявляя о себе. Пустышка. Опять пустышка. Все меньше и меньше с каждым годом послушников в монастырях паладинов, все больше магически одаренных горят на костре или бегут в другие государства. Ну, что же, осталось только поговорить с отроком и узнать, насколько сильна его вера.
Инквизитор чуть кашлянул. Ребенок вздрогнул, оглянулся и резко склонился, уткнувшись лицом в пол. Час. Целый час, несмотря на то, что в уютной спальне его ждал шикарный ужин, Великий Альмир потратил на беседу с ребенком. Никаких подозрений он у него не вызвал, способностей к магии нет, ума почти нет, память правда хорошая с десяток молитв знает наизусть и молится неистово и искренне. Вывод – ничем неинтересен, можно забыть.
Как я дошел до конюшни после беседы со святым отцом, помню плохо. Ноги подкашивались от слабости и облегчения. У меня получилось. Я нашел
