верно кипеть паника.
Я уже думала, что не вытерплю, открою глаза, но тут мужчина глухо произнёс:
– Десять дней…
И всё же прикоснулся к моему лицу. Самыми кончиками прохладных пальцев, едва касаясь, провёл вниз по моей щеке, к уголку рта. Замер на полсекунды, кажется, даже не дыша.
А после резко, ожесточённо одёрнул ладонь, рвано выдохнул, развернулся и быстро ушёл, оставляя меня наедине с охватившим страхом.
С этим человеком всё было не так просто, как могло показаться на первый взгляд. Служитель королевы, сумевший отыскать девушку-копию таинственной Аллисан? Как бы не так! На этом всё не заканчивалось.
Приоткрыв глаза, я оглядела просторную тёмную комнату. В ночи с трудом угадывались даже очертания мебели, но я точно могла сказать, что в дальнем углу стоял массивный шкаф, рядом с постелью, по правую руку от меня, приютился невысокий столик, и, помимо всего прочего, я был здесь абсолютно одна.
Приглядев стеклянный графин с водой и пустой стакан рядом, я кое-как, путаясь в одеяле, села. Только сейчас поняла, что рот и горло пересохли, и пить хотелось нестерпимо.
Слабой рукой попыталась поднять графин, но он оказался слишком тяжёлым для измотанных болезнью мышц. Гладкая стеклянная ручка выскользнула из слабых пальцев. Сосуд полетел со стола прямо вниз, на пол. Я смотрела на его падение, словно в замедленной съёмке. Отчётливо видела каждую деталь и совершенно ничего не могла сделать.
И очень испугалась, когда с заложившим уши звоном сосуд разлетелся на тысячи мельчайших кусочков.
Что сделают со мной за порчу имущества? Что, если Агвид не успел уйти далеко и именно он сейчас ворвётся на шум? Поверит, если я скажу, что внезапно проснулась и захотела пить? Поверит, что не подслушивала и не чувствовала его прикосновений? Смогу ли я соврать достаточно убедительно?
Распахнулась дверь. В спальню, вместе со светом, ворвалась… женщина, нужно полагать.
Странная до невозможности. Высокая и худая, но при этом какая-то вся несуразная, нескладная. Длинные, тонкие руки и шея, украшенные серебряными кольцами. Ноги в широких тёмных штанах гнулись, похоже, в другую сторону, как у фламинго. Короткое тело, сильно выпирающие рёбра, округлое лицо, очень бледная, почти белая кожа, сквозь которую просвечивали многочисленные чёрные вены.
Крупные, заострённые кверху уши сплошь в колечках. Длинные, прямые волосы цвета снега. Большие, на треть лица точно, синие глаза в обрамлении длинных белых ресничек. Нос, напротив, миниатюрный, с вздёрнутым кверху тёмным кончиком. И пухлые, словно воспалённые, тёмные губы.
Сложно сказать, что я почувствовала в тот момент, когда это существо появилось в выделенной под мой сон спальне. Страх? Без сомнений. Здоровые опасения за свою жизнь? Да, они тоже присутствовали. Во всей красе. Удивление? Не то слово! Я была в чистейшем изумлении!
– Асаин Шерман, хвала лесным духам! Ты очнулась!
Звонкий голос незнакомки был похож на пение птиц, и на журчание ручейка, и на весеннюю капель… на всё вместе! Удивительный, чистый, приятный. Его хотелось сидеть и просто слушать.
– Нужно было позвать меня, – разглядев осколки и воду, мягко пожурила она, как сделала бы бабушка или добрая нянюшка.
Не смотря на особенности строения тела, незнакомка нравилась мне всё сильнее. От неё исходили тепло и доброта, забота и любовь. Ощущалось что-то родное, домашнее.
В комнате зажёгся яркий, но не слепящий свет. Он словно струился по стенам, и мне пришлось очень постараться, чтобы не коснуться рукой одной из них, самой ближней.
Через секунду внутрь, тихонько перешёптываясь и забавно семеня короткими ножками, вплыли ещё три… нужно полагать, тоже женщины. Очень низких, мне чуть выше колен, плотного телосложения, с тёмной, грубой на вид кожей, в шапочках, тёмных платьях и белых передниках.
Неодобрительно что-то выговаривая, каждая из них покосилась на меня, но ругаться открыто никто не стал.
Всего лишь за минуту, орудуя исключительно раскрытыми ладонями и короткими непонятными фразами, троица избавилась от следов моей неосторожности. У них не было швабры или тряпки, я не видела никакой ёмкости для осколков. Они просто пришли, что-то поговорили и ушли, но пол после них остался сухим и чистым.
Как удивительно.
После этого зашедшая первой женщина принесла новый графин, только в руки не дала. Сама наполнила стакан прозрачной, призывно журчащей водой. С величайшей осторожностью передала его мне, с понимающей улыбкой наблюдала за тем, как я с жадностью выпиваю всё до капли.
Потом ещё раз. Третий стакан до дна выпить не получилось – в животе появилась неприятная тяжесть.
– Как ты себя чувствуешь, мой мир? – заботливо поинтересовалась незнакомка, отставляя стакан на столик.
Это для меня она незнакомка, я для неё – «мой мир». Интересно, прозвище символичное или просто звучит красиво? Что-то мне подсказывает, что просто так знакомых своим миром не называют.
– Лучше, – тщательно подобрав слово, осторожно проговорила я.
Хотелось сказать что-нибудь ещё, может, что-то спросить, но я, сколько ни соображала, так и не смогла подобрать безопасных слов. Как мне действовать? Какого поведения придерживаться? Каким статусом обозначить эту добрую незнакомку?
Могу я ей доверять? Что-то подсказывало, что Аллисан Шерман, за которую меня тут пусть и не все, но принимали, этой женщине доверяла всецело.
А если так, то первое моё слово, любое неосторожное движение мгновенно раскроет обман.
К счастью, незнакомка первой нарушила затянувшееся молчание.
– Я так переживала за тебя, Аллисан! Места себе не находила. Думала, руки на себя наложу, если с тобой…
Она оборвала саму себя, досадливо поджав губы, едва разглядела искренний страх на моём лице. Вот только личностей с самоубийственными наклонностями мне и не хватает.
– Ну, что ты, мир мой, так переживаешь? – не совсем верно истолковала она выражение моего лица. – Хорошо, что в конце концов ты осталась жива и невредима. Риян Йорген, пусть берегут его духи, отыскал, да домой воротил. Благородный он да самоотверженный, кто бы что ни говорил!
Между только что прозвучавшим «Риян Йорген» и «Агвид», мужчина со шрамом на лице, в голове материализовался большой знак равенства.
Значит, полное имя этого человека – Риян Агвид Йорген, если я ничего не напутала и всё верно поняла. Девушку, на которую я так сильно похожа, зовут Аллисан Шерман, но эта женщина называет меня «асаин Шерман». Если слово «асаин» – местное обращение, то, возможно, к ним относится и слово «риян».
Или это всё же часть имени? Нужно выяснить.
И понять, наконец, что происходит.
То, что это не мой дом, я уже осознала. Тяжело, с натужным скрипом, отказываясь быть принятыми, в голове ворочались и другие мысли. О том, что не только дом, но и реальность в целом – не моя. Чужая.
Чужой мир.
Как в многочисленных фэнтези книгах, где героини переносятся из привычной им жизни в условия, для которых они совершенно не приспособлены. А дальше каждый выживает в силу своих умений.
Своим глазам я доверяла, в трезвости ума сомневаться не приходилось. Сваливать вину в происходящем на тронувшийся ум не получалось при всём желании.
Остаётся один относительно адекватный вывод: я оказалась в другом мире.
Глава 2
Ничего полезного незнакомка более не сказала. А через минуту, сославшись на мою слабость и не до конца отпустившую болезнь, и вовсе ушла, погасив свет и прикрыв за собой дверь. Правда, неплотно. Видимо, чтобы услышать, если вдруг понадобится.
Она служанка? Очень на неё похожа.
Не став понапрасну тратить время, я вновь удобно улеглась. Неизвестно, сколько мне ещё дадут времени на отдых, а он мне и правда сейчас очень нужен. Мышцы продолжало ломить, как при слабой температуре, в голове всё ощутимее болезненно пульсировало. Ноги под одеялом начали «крутить педали», верный для меня признак жара.
Я провалилась в липкий неприятный сон, и проснулась, по ощущениям, целую вечность спустя. Когда меня приподняли за голову, поднесли к губам стакан и заставили выпить сладко-горькую жидкость, сильно пахнущую травами.
После этого сон был уже крепким.
А на рассвете вернулась женщина с необычной внешностью.
– Утро, мир мой, – громко объявила она, одним резким движением открывая тяжёлые шторы на окне.
Я чувствовала себя уже намного лучше, почти полностью выздоровевшей. Только
