Глава 10 (1).
— Очнулась, красавица?
Слышу незнакомый, женский голос, который обрывками звучит в моей голове. Пытаюсь открыть глаза, но мои веки словно весят тонну.
— Где я? — слабо стону, не чувствуя ни рук, ни ног. Окружающий мир поглощён туманом, а в горле чувствуется вкус металла и очень сильно хочется пить.
Первое, что вижу — белые стены неизвестного помещения, в котором пахнет медикаментами. Повернув голову, вижу незнакомую женщину с темными волосами. На ней белый халат, она смотрит на меня сквозь стёкла очков с явным напряжением.
— Ты в больнице… — сухо молвит, тут же поворачивается ко мне спиной. — Готовим тебя к операции.
— К операции? — поднимаюсь на локтях, тяжело задышав. — Нет!
Это жуткое слово быстро вернуло мне память. Перед глазами как на перемотке пронеслись чудовищные картинки до момента, когда я лишилась чувств.
Разговор с Владом, варварские руки одного их его прихвостней на моём лице и туловище… Их страшный, бесчеловечный смех. Но больше всего запомнилась пачка купюр, брошенных мне как собаке на убийство маленькой жизни!
— Не волнуйся, больно не будет, — мямлит она, судя по звуку натягивает на руки перчатки. — Это не займёт много времени.
— Я правильно понимаю, вы хотите сделать мне аборт?
Моя ладонь, покрывшаяся липким потом, с дрожью ложится на плоский живот. Врач подходит ко мне, я с ужасом замечаю, что в руке она держит шприц.
— Пожалуйста! Не надо! Я не хочу этого, я против аборта, — зашептала, схватив женщину за запястье. — Я молю вас, ради всего святого! Пожалуйста, не делайте этого! Не убиваете моего ребёнка!
— Ох, милая… Я… — смотрит на меня с отчаянием, я вижу, что ей грустно, вижу внутри неё борьбу, но она вынуждена всего лишь выполнять свою работу. — У меня будут проблемы, если я откажусь. Там серёзные люди нас к стене прижали, сама знаешь, какие они и что будет, если услышат отказ.
За спиной брюнетки послышался грохот — я увидела другую женщину, со светлыми волосами, заплетёнными в косу. Она раскладывала на металлическом столике хирургические инструменты.
Глядя на них, на страшные ножи и щипцы, я едва не потеряла сознание ещё раз. Жуткий мороз пробежал по коже — стало так холодно... Я будто провалилась в ледяную прорубь, в окружении льдин. Тонула. Мёртвым камнем шла ко дну! Без единой надежды на спасение…
По щекам полились слёзы. Спрятав лицо в ладонях, я заплакала.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — шептала как молитву, глотая слёзы. — Я не хочу его терять.
— Твою ж мать, детка! Ну от меня то ты что хочешь?! — внезапно закричала врач.
Услышав отдаляющийся цокот каблуков, я судорожно выдохнула, убрав ладони от лица. Увидела, что теперь врач стояла напротив окна. Она дёрнула створку за ручку, я услышала звук чиркающей зажигалки. Её пальцы дрожали, пока она смотрела вдаль, с каменным, понурым лицом.
— Что скажешь, Свет?
Напарница, та самая, которая раскладывала ножи на хирургическом столе, пожала плечами.
— Мало тебе проблем? Пациенты психи почти каждый день нервы треплют, тут ещё шишка важная нарисовалась. Я бы не стала с ними спорить. Вводи ей анестезию и приступаем. ОБЯЗАТЕЛЬНО ДОБАВЛЯЕМ КНИГУ В БИБЛИОТЕКУ, чтобы не пропустить новые главы.
— Знаешь что, да плевать мне уже на всё! Жизнь и так дерьмо, а тут девчонка молодая совсем! Ей ещё рожать и рожать. Ребёночка то как сама сильно хочет, рука не поднимается, понимаешь? Ладно эти малолетки или дылды деревенские, которые сами умоляют вырезать проблему за любые деньги, а она — ну молодая совсем, жалко её. Может что-то придумаем? …
— С ума сошла? Я из-за тебя пулю в лоб не хочу!
— Вот смотрю на неё, Светка, и себя вижу в этих больших, ясных глазах. Я бы душу отдала за возможность забеременеть! Не пощадил боженька, дурой в молодости была. Выкидыш, за ним бесплодие хроническое. Пусть хоть у кого-то чудо случится.
— И что ты делать прикажешь? Там за дверью два мордоворота вон с какими рылами дежурят! У одного я ствол за пазухой видела, — со страхом прошептала, понизив голос, — кокнут, глазом не успеешь моргнуть.
— Скажите им, что вы мне сделали операцию сделали! — внезапно выкрикиваю я. — Я обещаю, я буду хорошо притворяться! Честное слово, никому не скажу! И уеду. Быстро уеду в другой город, затеряюсь в глубинке. Обещаю, меня никогда не найдут. Умоляю вас, спасите меня! Я заплачу! Скажите сколько? Всё, что угодно сделаю! Только не делайте это!
Я со всей силы схватилась за эту крохотную ниточку, крошечную возможность на спасение и попыталась их уговорить. Если они отнимут у меня ребёнка, я не переживу. Вдруг что-то пойдёт не так и я никогда не смогу стать мамой. Как та брюнетка…
Женщины замолчали. Смотрели на меня какое-то время, потом одна из них сказала:
— Давай, Свет, так и сделаем. Ну жалко же, правда. Мужики, козлы, не предохраняются, потом из-за них таким девочкам молодым жизнь ломают.
— Чёрт тебя дери, Нина! Ну хорошо… Хорошо! Скажем, что операция прошла успешно,
— Спасибо вам большое! Я вам… я так вам благодарна!
Неужели спасена?
Господи, какое облегчение…
— Тише, не шуми, вдруг подслушивают. Давай час просто полежи и помолчи. Только не выдай нас. Ни в коем случае!
— Конечно. Я рыба, — ложусь на кровать, натягивая на себя простынь почти до подбородка. Затихаю.
Брюнетка кивает, глядя на меня, затем прижимает палец к губам, давая знак. Разворачивается, направляясь к двери. Дверь операционной открывается, она выглядывает в коридор, сдержанно произнеся:
— У нас всё готово. Мы начинаем. ***
— Просыпайся.
В плечо цепкой хваткой впиваются чьи-то грубые, холодные пальцы, меня встряхивают, переворачивая на бок.
Открываю глаза, вижу высокого, поджарого мужчину с холодными чертами лица и злым взглядом. Он одет во всё чёрное, держит руку под пиджаком, будто нарочно напоминает, что у него там ствол.
