Ирина Молчанова
Гламур в шоколаде
Глава 1
Перемены
Сегодня она выглядела особенно красивой и модной. Светлые прямые волосы уложены в новую прическу. Голубые тени – под цвет ярких глаз, на губах играет перламутровый блеск. Короткая розовая юбка, нежно-голубой топ, поверх него розовая мягкая кофта крупной вязки. Стройные ножки обтянуты гольфами до колен. Замшевые туфли со стразами, на тонком каблуке. Аксессуары на уровне: маленькая голубая сумочка, того же цвета заколки, ремень. Наращенные длинные ноготки, на тонких изящных пальцах золотые кольца, а на запястье – новенький, привезенный мамой из Италии браслет. Инна не могла им налюбоваться. Он блестел и переливался в солнечном свете, проникающем через грязные окна школьного холла, притягивая ее взгляд точно магнитом.
Какой-то первоклассник пробежал мимо и случайно пихнул ее. Инна взмахнула руками и, еле удержавшись на тонких каблуках, крикнула:
– Чертова малышня!
Мальчик давно убежал, а если бы и услышал ее, то вряд ли обратил бы внимание, зато ее услышала директриса, выплывшая из своего кабинета подобно утке из зарослей.
– Высотина! – Пронзительный голос Галимовой разнесся по холлу.
Учащиеся стали оборачиваться, Инна тоже нехотя повернула голову, приготовившись выслушать очередную лекцию о том, как следует вести себя в стенах школы. И она не ошиблась. Галимова перво-наперво скользнула по ней взглядом маленьких глаз из-под круглых очков, словно оценивая, насколько неприличен ее сегодняшний прикид. Судя по тому, как исказилось круглое лицо директрисы, юбка показалась ей коротковатой, а топ – излишне прозрачным.
– Уважаемая Высотина, – многообещающим тоном начала Галимова, складывая толстые губы бантиком, – кто же вам, звезде очей нашей современности, сказал, что в моей гимназии отменили приличный внешний вид?
– Здравствуйте, Лариса Филипповна, – певуче протянула Инна, нарочно игнорируя вопрос директрисы.
Галимова демонстративно скрестила тонкие руки на огромной груди, показывая тем самым, что на этот раз Инне уйти от ответа не удастся.
– Знаете, Высотина… – после недолгого молчания заговорила директриса, но Инна ее перебила, восторженно воскликнув:
– Какая прелесть!
Галимова нахмурилась.
– Где? Что?
– Да вот же. – Инна указала на брошь в виде паука, приколотую у директрисы на груди.
– Ах, это… – порозовела директриса и скромно заметила: – Муж подарил.
«Ну и болван же ее муж», – мысленно подивилась Инна, продолжая искусственно улыбаться.
Галимова быстро взглянула на часы.
– Так, мне нужно идти… – Она смерила Инну взглядом с ног до головы и только открыла рот, чтобы еще что-то сказать, но Инна ей не позволила, выпалив:
– Скажите, Лариса Филипповна, а где ваш муж купил эту чудесную брошку?
Директриса тяжело вздохнула и, махнув на нее рукой, отправилась по своим делам.
Инна огляделась. Неподалеку разместилась стайка восьмиклассниц, подражавших ей абсолютно во всем. Девочки приветливо ей помахали. Она ответила им сдержанным кивком и медленно, чтобы все могли посмотреть и полюбоваться, пошла через холл к лестнице.
– Инна, привет! – окликнул Высотину очкастый старшеклассник.
Она улыбнулась и, не задерживаясь, пошла дальше, ловя на себе восхищенные взгляды. У двойных дверей, ведущих на лестницу, она остановилась, чтобы оценить собственный портрет в деревянной рамочке, над которой красивыми буквами было выведено «Доска почета». Уже месяц ее фотографии висели на каждом этаже, вызывая зависть у всех девчонок школы. Этот снимок нравился Инне больше других: на нем она была в своем любимом красном платье, обнимала плюшевого медвежонка и выглядела необыкновенно милой.
Взгляд ее медленно переместился на другую половинку двери, где в такой же рамке висел портрет десятиклассника. Самого крутого мальчика школы, голубоглазого брюнета Артема Приступова. Другие мальчишки считали за честь дружить с ним, девчонки сохли по нему, учителя его уважали, а она – счастливая обладательница титула самой популярной девочки школы – позавчера на дискотеке, которую директриса устраивала по субботам, согласилась с ним встречаться. Теперь это был ее Артем и больше ничей. Даже его бывшая девчонка, губастая Любка из одиннадцатого «А», предпочитала с Инной не связываться – боялась.
Проворные шестиклашки, бегавшие за Инной хвостиком, куда бы она ни шла, распахнули перед ней двери и, весело болтая, побежали вниз. Инна начала степенно спускаться по лестнице. Каждый школьный день она упивалась своим триумфом. Три года с того дня, как она перешла в эту гимназию, не пропали впустую: ее обожали, за ней все повторяли – это было ее королевство, где она поистине правила. Инна улыбнулась своим мыслям. Она с субботы еще не видела Артема и специально разыскивала его, чтобы показаться юноше в своем новом прикиде.
«Он будет сражен», – с упоением думала Инна, изящно переставляя ножки в новых туфлях и стараясь, подобно моделям на подиуме, держать спину прямо, как по линеечке.
Инна уже почти дошла до первого этажа, как вдруг услышала шум разговора откуда-то из-под лестницы. И сразу узнала звонкий тонкий голосок Катьки Мутиной. Подружка, с которой Инна сидела за одной партой и которую посвящала во все свои тайны, сладким голосом говорила:
– А сегодня, сегодня слышали бы вы, что она ляпнула… я просто в отпаде! Историк, значит, спрашивает: «Высотина, ты хоть знаешь, когда Вторая мировая была?» – а она знаете что ответила?! Говорит: «В глянцевых журналах не печатают рассказов о войне». Во дура!
Послышался громкий смех.
Инна замерла на ступеньках. Она не могла поверить своим ушам! Катька всегда ее поддерживала, хвалила за остроумные ответы учителям, они считались лучшими подругами…
Смех прекратился, послышался другой голос, который Инна тоже узнала. Говорила губастая Любка, бывшая девица Артема:
– А видели, что она сегодня напялила? Такие кофты моя бабушка носит!
Снова смех.
Инна прижалась к перилам. Лицо ее горело, в душе бушевала такая ярость, что казалось, девушка сейчас взорвется.
Какой-то парень, смеясь, бросил:
– Тупая блондинка – это форевэр!
И снова все засмеялись, а громче всех хихикала Катька. Предательница!
– Два хвостика, – фыркнула Любка, – еще бы две косички заплела. Четырнадцать лет – ума нет и уже не будет.
– А вы видели ее собачонку? – давясь от смеха, пропищала Катька.
– Нет, а что у нее за собака? – спросил какой-то мальчик.
– Йоркшир, и она одевает его в розовые шмотки. Видели бы вы! То еще зрелище. Псина такая же глупая, как хозяйка. Его Гламуром зовут!
Инна крепко сжала планку перил. Она была готова выцарапать подлой подружке глаза и сдерживалась из последних сил. «Ну, я тебе покажу, гадина, подожди, посмотрим, кто будет смеяться последней», – гневно думала она, прислушиваясь к насмешкам. Но вся ее жажда мести улетучилась, как только она услышала вопрос, заданный язвительной Любкой, и не кому-то, а Артему – ее Артему, с которым она только позавчера танцевала, обнималась и согласилась встречаться!
– Артемка-Артемка, ну и девочку ты себе выбрал! Без слез не взглянешь.
Инна не слышала, что ответил Артем, его слова поглотил новый взрыв смеха, да и не хотелось ей больше ничего знать. Было достаточно того, что он находился там, слушал, как о ней говорят гадости, и смеялся вместе со всеми.
Глаза нестерпимо жгли слезы. Она стояла, вцепившись в перила, и желала провалиться сквозь землю. Впервые в жизни ей захотелось умереть – лишь бы забыть услышанное.
– Пойдемте, скоро звонок, – сказала Катька, – сейчас инглиш, может, наша глупенькая королева еще что-нибудь отколет, потом расскажу.
Инна присела на корточки за перилами. Она увидела, как из-под лестницы выходят знакомые ей девчонки и парни. Последним появился Артем. На его плече повисла Любка. Ребята завернули за угол, но Инна успела услышать, как Любка спросила:
