— Мне так не кажется! — проворчал капитан, но не решился использовать свой командирский авторитет в области свиноводства.
Жизнь в замке имела одну очень неприятную сторону. Часть бойцов поднимали каждое утро в половине четвёртого утра, и им не оставалось ничего другого, как идти на кухню чистить картошку. К такому несвоевременному вмешательству в здоровый укрепляющий сон большинство спящих относилось крайне неприязненно, и отдельные личности пытались избежать ефрейторских когтей различными весьма изощренными способами. Черник перетащил матрас на телефонный узел, Влочка спал в каморке, в которой рисовал плакаты, а фокусник Павел прятался под собственной кроватью.
И Кефалин тоже надумал радикально решить эту наболевшую проблему. При помощи художника Влочки он переехал со своим скарбом и матрасом в башню. Это была тёмная чердачная каморка, где висело несколько десятков летучих мышей, бегало несколько сотен мышей обычных, а порядок поддерживал пятнистый кот Феликс, с которым Кефалин с самого начала нашёл общий язык. Но переезд в башню был совсем не лучшим решением.
Кефалин понял это в ту минуту, когда готовился ко сну. Множество шуршащих, шумящих и пищащих животных ему не мешало. Проблемой номер один оказались башенные часы. Эта адская машина не только постоянно тикала, но и с безжалостной регулярностью отбивали каждые четверть часа. Хуже всего была полночь. Сначала четыре удара, означающих целый час, а потом ещё двенадцать. Это было жестоко и бесчеловечно. Кефалин подумывал засунуть в часовой механизм матрас и остановить его, но потом оставил эту идею. Нельзя было исключить, что кто‑то из офицеров обратит внимание на поломку часов и потребовал бы их починки. Мысль о том, что его тайное и хитроумное укрытие было бы обнаружено, была ничуть не приятнее, чем сами ночные страдания.
Кефалин попытался привыкнуть.«Солдат должен засыпать в окопе под артиллерийским огнём», — говорил он себе, — «и почему бы ему не спать в башне, когда часы бьют полночь?«И в самом деле. После нескольких бессонных ночей он уже так или иначе спал, и удары часов слышал как бы издалека сквозь туман. Но как место для ночлега башня всё равно была далека от идеала.
И тут ему в голову пришла счастливая мысль. Кефалин понял, что может спать в лачуге со своими свиньями. Когда‑то в лачуге жили псари, и если помещение немного почистить…
Он немедленно принялся за реализацию своего плана. Черник его пугал куриными клещами, но лучше кормить клещей, чем мучиться в башне, или в полчетвёртого утра идти чистить картошку.
Кефалин тщательно вымыл пол, почистил стены, и вечером, когда офицеры покинули Зелёную Гору, перенёс в лачугу свои вещи.
Улёгшись спать, он почувствовал себя, как на каникулах. Над головой тихонько кудахтали куры, и через щели в потолке на него время от времени падало пушистое перышко. Вокруг лачуги бродили свиньи, дружеским хрюканьем приглашая его на ночные игры. Спалось тут прекрасно.
Кефалин стал настоящим правителем своего хозяйства. Никто не осмеливался вступить на участок без его сопровождения, поскольку свиньи росли, как на дрожжах, а поскольку были дрессированными, то бросались навстречу каждому чужаку, намереваясь с ним поиграть. Даже капитан Гонец прекратил свои проверки, потому что Лициний разодрал ему штанину на только что выданной новой форме, а Божетех ткнул его рылом в живот, так что четырёхзвёздный капитан повалился на спину. Только Эсмеральда проявляла девичью скромность, и не проявила к ругающемуся капитану ни малейшего интереса.
Дрессированными свиньями ни с того, ни с сего вдруг заинтересовался майор Галушка. Он подолгу глядел на них со скалы, любовался их поросячьими играми, и подзывал их именами, которые с большим трудом разобрал у них на ляжках. Ему доставляло большую радость, когда какая‑нибудь свинья, заслышав своё имя, поднимала голову и устремляла на него свой мутный взгляд.
Он также проявил заботу о их питании.
— Кефалин! — остановил он как‑то раз свинопаса, несущего ведро с помоями. — Видел я твоих свиней. Суют рыла через забор и жрут зелёную траву. Накосить травы и дать свиньям!
— Есть! — ответил Кефалин и действительно попытался. Трудность была в том, что он не умел обращаться с косой, и он то и дело втыкался в глину. Но и это удалось решить. Рядовой Шимса, в гражданской жизни крестьянин–единоличник, накосил ему две охапки травы и взял за это всего десять яиц.
Майор Галушка был прав. Свиньи накинулись на траву с огромным аппетитом, а потом пришли потереться Кефалину об ноги. Дружба между свиньёй и человеком выходила на высший уровень.
Кефалин получил шестьдесят крон от»Красного знамени», где недавно вышло его стихотворение о командирской похвале.«Ну вот видите», — сказал ему капитан Оржех, — «с виду такой тупой, а внутри поэтическая натура! Продолжайте в том же духе, товарищ, я вами доволен!»
Автор поэзии, однако, не возгордился. А пригласил нескольких приятелей в свой поросячий домик на дружеские посиделки, купил пять бутылок недорогого белого вина, зарезал две курицы и приготовил две дюжины яиц. Об остальном позаботился Черник, оказавшийся превосходным поваром–любителем.
Во время застолья, проходившего на исключительно высоком уровне, Кефалин спел свою новую песню. Он сложил её на мотив популярного шлягера из»Песенки за грош»и пел чувственным хрипловатым баритоном.
Утром спозаранкуНа просторах замкаХрюканье свиное прозвучитПервый лучик светаНамекнёт поэту,Что пора помоев притащитьНадевай ботинки,Заскучали свинки,Надо их насытить поскорейВедро – твоё оружьеИ подумать нужно,Как бы накормить своих свиней!Пусть поэт чуть позжеСвиньям варит дрожжи,Чтобы на земле устроить рай,Для колхозной славыИм накосит травы,Чтоб еды хватило через край!
— Красивая песенка, — одобрительно сказал Черник, — Но то стихотворение в»Красном знамени»было ещё лучше! Сейчас время революционной поэзии, а не сентиментальных песенок о поросятах. Поросят мы стрескаем ещё видимо–невидимо, а революция будет шагать вперёд до полной победы!
Все расхохотались, а Кефалин заметно погрустнел. Он только сейчас понял, что судьба Лициния, Божетеха и Эсмеральды скоро решится, и эти ласковые, игривые животные закончат свои дни под ножом мясника.
Близился полдень, когда Кефалин проснулся в своей лачуге. Голова звенела, поскольку дешёвое вино всегда было лучшей гарантией крепкого похмелья. Он перевалился на другой бок и попытался снова уснуть, когда услышал грохот. Как будто бы какой‑то тяжёлый предмет упал на крышу лачуги. И тут же ещё один! Кефалин потянулся, протёр глаза и, пошатываясь, вышел наружу. Свиньи радостно бросились ему навстречу, счастливо похрюкивая. Но их хозяин сейчас ими заняться не мог. На скале стоял капитан Гонец, и лицо его было мрачным.«Кефалин!» — бушевал он, — «Свинья, по крайней мере, поднимет голову, когда я в неё кину кирпичом! А вам я бросаю камни на крышу уже двадцать минут, а вы всё храпите!»
Кефалин виновато молчал, потому что ничего другого не оставалось. К счастью, капитан принял его раскаяние и продолжал уже более мирно:
— И не стыдно вам прохлаждаться? — выговаривал он, — Если у вас всё готово, почему не приведёте свой объект в порядок? Займитесь собой, Кефалин!
Капитан Гонец и не подозревал, что его мудрые и убедительные слова упали на плодородную почву. Кефалин обрадовался и тут же решил, что предложение офицера воплотит в полной мере.
— Хрюшки! — обратился он к свиньям, которые дружески тыкались в него пятачками, — Товарищ капитан прав. Условия, в которых вы живёте, не годятся для свиней вашего уровня! Вы своим поведением, умом, и отношением к человеку доказали, что заслуживаете объект, в котором не жила ещё ни одна свинья на свете! Самокритично признаю, что в текущем состоянии дел отчасти виноват и я, и благодарю вас за то, что вы на меня не обижались! Ваше великодушие поразительно и трогательно. Ваша скромность может послужить примером. Но настал час, дорогие хрюшки, когда всё изменится! Обещаю вам, что я возьму дело в свои руки, и буду в ваших интересах агитировать тех, кто сможет нам помочь! Я построю для вас свиной рай, причем добровольно, не требуя вознаграждения!
Свиньи восторженно захрюкали и пустились вокруг Кефалина бегом. А у того в голове уже созрел великий план, поэтому от ежедневной дрессировки, к большому разочарованию смышлёных свиней, на сегодня пришлось отказаться. Кефалин подавил в себе укротительскую страсть и отправился за художником Влочкой. Тот пришел от его инициативы в восторг, и охотно нарисовал ему на простыне огромную свиную голову. И ещё пообещал, что начнёт немедленно работать над транспарантами и лозунгами для подготовки к открытию»Свиного рая».
Шофёр Стрнад пообещал привезти из Непомук камни, чтобы украсить участок мозаиками. Своё обещание он тут же исполнил, и таким образом Кефалин мог приступить к строительству своего уникального предприятия.
