У Краснова была возможность лично убедиться, как безотказно действует станнер на взбесившегося канадского волка, дракона-трекаба на планете Фаргола или песчаного подкопщика в пустынях Ас-Сафиры. Однако проклятая барракуда, казалось, даже не почувствовала укола. Она продолжала надвигаться, отвесив нижнюю челюсть и обнажив клыки.
Игорь успел выстрелить ещё дважды, потом приплюснутая морда возникла перед самым шлемом. Всё вскипело, слилось в один отчаянный ком: открытая пасть с ребристым зубастым небом, твёрдый как камень бок, в который он оперся стволом, визг Нади, удар похожего на широкий ремень с бахромой хвоста, от которого загудело в ушах… Потом барракуда повернулась и опять исчезла в синей непроглядной туче.
Шум в ушах не проходил, но начал распадаться на какие-то осмысленные интервалы, и до Игоря дошло, что это голос Чекерса.
— Что с вами?! — кричал пилот. — Игорь, Надюша, отвечайте!
Игорь посмотрел на Надю, боясь увидеть что-нибудь страшное, но девушка была невредима. Она стояла, закрыв лицо руками. На коралловом сучке у её ног повисла оброненная камера. На титановом корпусе поблёскивали свежие глубокие царапины.
«Хватила за объектив, — отметил Игорь. — Удачно. Для нас. Но почему, почему не сработал станнер? Хотя какая сейчас разница почему, факт — защищаться нечем. На прочность скафандров тоже надежда слабая…»
— Боб, — позвал Игорь. — Плохо дело, похоже. Станнер не подействовал. Мы целы, но ещё одна атака — и я не знаю…
Барракуда снова шла на них.
Игорь шагнул вперёд, заслонил девушку, поднял перед собой станнер, держа его обеими руками. Игорь видел лишь единственный шанс и, каким бы слабым он ни был, собирался его использовать.
Подпустив барракуду почти вплотную, засунув ствол станнера в хищную пасть, Игорь выпустил в темно-алую дыру глотки одну за одной три стан-иглы. И в то же мгновение барракуда замерла, застыла, превратилась в каменное изваяние.
— Уф-ф, — выдохнул Игорь. И сразу ощутил, что всё тело, каждая мышца подёргивается противной мелкой дрожью нервного перенапряжения. Он поднял руку, чтобы вытереть пот со лба, потом вспомнил, что в скафандре.
— Всё, Наденька, не бойся, — повернулся он к девушке. — Отохотилась рыбка, не по зубам ей станнер всё-таки оказался. Слышишь, Боб, готова барракуда! Встречай нас, как договорились.
— Ну, Краснов, я тебе устрою встречу! — с облегчением и угрозой пообещал Чекерс и отключился от связи.
Надя отняла ладони от стекла шлема. В её лицо, побледневшее до синевы, постепенно стала возвращаться краска. Она подумала, что только что впервые в жизни ей угрожала смертельная опасность — не абстрактный, не осязаемый риск вообще, а в виде реальной угрозы, облачённой в хищную плоть и кровь.
— Где она? — еле слышно спросила девушка.
Игорь, всё ещё стоящий перед Надей, отступил в сторону:
— Вот, можешь погладить…
Барракуда была совсем рядом, она словно закостенела, сохранив при этом позу, в которой находилась в момент атаки: круто изогнутый хвост, одним движением готовый послать тело в решающий бросок, алчно растопыренные плавники и жабры, широко распахнутая пасть… Однако что-то в её положении было неестественно — что-то такое, что сразу бросается в глаза и в то же время настойчиво ускользает от понимания. Игорь уже заметил эту неестественность, но приписал её действию станнера — то, что в жизни, в движении красиво и гармонично, в статике, парализованное оружием, может казаться искусственным, даже безобразным. И тут Надя спросила:
— А почему она висит?
Краснов понял, наконец, что было неестественного в барракуде: она не тонула! Вместо того чтобы опуститься на дно, как и положено неподвижному телу, которое тяжелее воды, или вместо того чтобы всплыть на поверхность, если она — чего не бывает! — легче воды, рыбина замерла точно на том уровне и месте, где застал её выстрел. Но зависнуть так, между «небом и землёй», она может только в одном случае — если у неё нулевая плавучесть. А это практически невозможно. Игорь шагнул к парализованной хищнице, недоуменно присматриваясь, и вдруг увидел, что в красных бусинах глаз горит злобный, яростный огонь — не мёртвый, застывший, а живой. «Ничего себе живучесть», — удивился эколог и потянулся, чтобы потрогать тёмный шершавый бок, но в нескольких миллиметрах от бугристой шкуры барракуды его пальцы остановила невидимая преграда.
Это было так неожиданно, что Краснов отпрянул. Потом схватил Надю за локоть:
— Всё. Быстро возвращаемся. Немедленно.
— Но что случилось?
— Не спрашивай, дома расскажу.
Надю, ещё не полностью оправившуюся от недавнего испуга, долго уговаривать не пришлось, и, что есть мочи работая ластами, они устремились к дисколёту и через две минуты уже очутились у шлюза.
За этот короткий подводный спринт они только один раз обернулись — и как раз вовремя, чтобы увидеть, как барракуда распрямилась, освободившись от сковавших её чар, и, насмерть перепуганная, бросилась в противоположную сторону.
Чекерс не вышел их встречать, только сообщил по радио, что просит через час всех собраться в кают-компании. Ни Игорь, ни Надя не стали спрашивать зачем. Было ясно, что тема для серьёзного разговора есть. Завтра взлетать, и надо подвести итоги по Кайобланко. А во-вторых, необходимо обсудить ошибки, чуть не стоившие нескольких человеческих жизней, — обсудить, чтобы больше их не повторять.
Они сидели треугольником, лицами друг к другу, в мягких низких креслах — собранные, сосредоточенные, успев подумать, о чём станут говорить товарищам. Игорь крутил в руках проволочную головоломку, но видно было, что мысли его заняты отнюдь не фигурками из колец. Чекерс с трудом сдерживал ярость: на лбу и щёках у него выступили красные пятна, брови, если так можно назвать лишённые растительности надбровные дуги, были нахмурены, маленькие глазки запали ещё глубже, чем обычно. То и дело Роберт проводил ладонью по голове, приглаживая почти не существующую шевелюру — признак крайнего раздражения. Надя была расстроена и встревожена, но не столько пережитой опасностью, сколько предчувствием надвигающейся ссоры. Заметив, что пилот закусил пухлую нижнюю губу, Надя поняла, что сейчас он выскажет Игорю всё накипевшее, и поспешила заговорить первой:
— Ребята, только давайте спокойно. Конечно, получилось не слишком удачно. Но обошлось же…
— Ага, обошлось! — выкрикнул, сорвавшись от негодования на фальцет, Роберт. — Так что же мы? Давайте поблагодарим Краснова И. B. За решительность, так сказать, в критической ситуации. Это же так ценится: сохранить самообладание в критической ситуации! Только вот кто эту критическую ситуацию создал?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
