ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ ТЕЛЕПЕРЕДАЧИ «ОЧЕВИДНОЕ НЕВЕРОЯТНОЕ» С КАНАТЧИКОВОЙ ДАЧИ
Дорогая передача!Во субботу, чуть не плача,Вся Канатчикова дачаК телевизору рвалась,Вместо чтоб поесть, помыться,Уколоться и забыться,Вся безумная больницаУ экрана собралась.Говорил, ломая руки,Краснобай и баламутПро бессилие наукиПеред тайною Бермуд,Все мозги разбил на части,Все извилины заплел,И канатчиковы властиКолят нам второй укол.Уважаемый редактор,Может лучше про реактор, а?Про любимый лунный трактор?Ведь нельзя же, год подрядТо тарелками пугают,Дескать, подлые, летают,То у вас собаки лают,То у вас руины говорят.Мы кое в чем поднаторели,Мы тарелки бьем весь годМы на них уже собаку съели,Если повар нам не врет,А медикаментов грудыМы в унитаз, кто не дурак,Вот это жизнь, а вдруг Бермуды.Вот те раз. Нельзя же так!Мы не сделали скандала,Нам вождя недоставало.Настоящих буйных мало,Вот и нету вожаков.Но на происки и бредниСети есть у нас и бредни,И не испортят нам обедниЗлые происки врагов.Это их худые черти бермутятВоду во пруду,Это все придумал ЧерчилльВ восемнадцатом году.Мы про взрывы, про пожарыСочиняли ноту ТАСС,Тут примчались санитарыИ зафиксировали нас.Тех, кто был особо боек,Прикрутили к спинкам коек.Бился в пене параноик,Как ведьмак на шабаше:«Развяжите полотенцы,Иноверы, изуверцы.Нам бермуторно на сердцеИ бермутно на душе».Сорок душ посменно воют,Раскалились добела.Вот как сильно беспокоятТреугольные дела,Все почти с ума свихнулись,Даже кто безумен был,И тогда главврач МаргулисТелевизор запретил.Вон он, змей, в окне маячит,За спиною штепсель прячетПодал знак кому-то, значит:«Фельдшер, вырви провода».И нам осталось уколотьсяИ упасть на дно колодца,И там пропасть на дне колодца,Как в Бермудах — навсегда.Ну а завтра спросят дети,Навещая нас с утра:«Папы, что сказали этиКандидаты в доктора?»Мы откроем нашим чадамПравду — им не все равно:Удивительное рядом,Но оно запрещено.А вон дантист-надомник, Рудик,У него приемник «Грюндиг»Он его ночами крутит,Ловит, контра, ФРГОн там был купцом по шмуткамИ подвинулся рассудком,А к нам попал в волненьи жуткомИ с растревоженным желудком,И с номерочком на ноге.Он прибежал взволнован крайнеИ сообщеньем нас потряс,Будто наш уже научный лайнерВ треугольнике погряз.Сгинул, топливо истратив,Весь распался на куски,Но двух безумных наших братьевПодобрали рыбаки.Те, кто вышел, в катаклизме,Пребывают в пессимизме,Их вчера в стеклянной призмеК нам в больницу привезли.И один из них, механик,Рассказал, сбежав от нянек,Что бермудский многогранник —Незакрытый пуп земли.Что там было, как ты спасся? —Каждый лез и приставал,Но механик только тряссяИ чинарики стрелял.Он то плакал, то смеялся,То щетинилсяя как еж,Он над нами издевался.Ну сумасшедший, что возьмешь?Взвился бывший алкоголик,Матерщинник и крамольник,Говорит: «Надо выпить треугольник.На троих его, даешь!»Разошелся — так и сыплет:«Треугольник будет выпит.Будь он паралелепипед,Будь он круг, едрена вошь!»Пусть безумная идея —Не решайте сгоряча,Отвечайте нам скорееЧерез доку главврача.С уваженьем, дата, подпись.Отвечайте нам, а то,Если вы не отзоветесьМы напишем в «Спортлото».
ОШИБКА ВЫШЛА
Я был и слаб, и уязвим,Дрожал всем существом своим,Кровоточил своим больнымИстерзанным нутром.И, словно в пошлом попурри,Огромный лоб возник в двери,И озарился изнутри здоровым недобром.Но властно дернулась рукаЛежать лицом к стене,И вот мне стали мять бокаНа липком тапчане.А самый главный сел за стол,Вздохнул осатанело,И что-то на меня завелПохожее на дело.Вот в пальцах цепких и худыхСмешно задергался кадык,Нажали в пах, потом по дых,На печень-бедолагу.Когда давили под реброКак екнуло мое нутро,И кровью каркалоПеро в невинную бумагу.В полубреду, в полууглуРазделся донага,В углу готовила иглуМне старая карга,И от корней волос до пятПо телу ужас плелся,А вдруг уколом усыпят,Чтоб сонный раскололся.Он, потрудясь над животом,Сдавил мне череп, а потомПредплечья мне стянул жгутом,И крови ток прервал,Я было взвизгнул, но замолк,Сухие губы на замок,А он кряхтел, кривил замокИ в залу ликовал.Он в раж вошел, в знакомый раж,Но я как заору,Чего строчишь, а ну, покажьСекретную муру.Подручный, бывший психопат,Связал мои запястья,Тускнели, выложившись в ряд,Орудия пристрастья.Я терт, я бит и нравом крут,Могу в разнос, могу в раскрут,Но тут смирят, и тут уймут,Я никну и скучаю,Лежу я, голый как сокол,А главный шмыг, да шмыг за стол,И что-то пишет в протокол,Хоть я не отвечаю.Нет, надо силы поберечь,Ослаб я и устал,Ведь скоро пятки будут жечь,Чтоб я захохотал,Держусь на нерве, начеку,Но чувствую отвратно,Мне в горло сунули кишку,Я выплюнул обратно.Я взят в тиски, я в клещи взят,По мне елозят, егозят.Все вызвать, выведать хотят,Все пробуют на ощупь.Тут не пройдут и пять минут,Как душу вынут, изомнут,Всю испоганят, изотрут,Ужмут, не прополощут.Дыши, дыши поглубже ртом,Да выдохни — умрешь.У вас тут выдохни — потомНавряд ли и вдохнешь.Во весь свой пересохший ротЯ скалюсь: ну порядки,У вас, ребятки, не пройдетИграть со мною в прятки.Убрали свет и дали газТам каша какая-то зажглась,И гноем брызнула из глаз,И булькнула трахея,Он стервенел, входил в экстаз,Приволокли зачем-то таз.Я видел это как-то раз,Фильм в качестве трофея.Ко мне заходят со спиныИ делают укол,Колите, сукины сыны,Но дайте протокол.Я даже на колени встал,Я к тазу лбом прижался,Я требовал и угрожал,Молил и унижался.Но тут же затянули жгут,И вижу я, спиртовку жгут,Все рыжую чертовку ждутС волосяным кнутом.Где-где, а тут свое возьмут,А я гадаю, старый шут,Когда же раскаленный прут,Сейчас или потом?Шабаш кадился и лысел,Пот лился горячо,Раздался звон, и ворон селНа белое плечо,И ворон крикнул: «Nevermore!»Проворен он и прыток,Напоминает: прямо в моргВыходит зал для пыток.Я слабо поднимаю хвост,Хотя для них я глуп и прост:«Эй, за прострастный ваш допросПридется отвечатьВы, как вас там по именам,Вернулись к старым временам,Но протокол допросаНам обязаны давать».Я через плечо кошуНа писанину ту,Я это вам не подпишу,Покуда не прочту.Но чья-то желтая спинаОтветила бесстрастно:«Тут ваша подпись не нужна,Нам без нее все ясно».Сестренка, милая, не трусь,Я не смолчу, я не утрусь,От протокола отопрусьПри встрече с адвокатом.Я ничего им не сказал,Ни на кого не показал.Скажите всем, кого я знал,Я им остался братом.Он молвил, подведя черту:Читай, мол, и остынь.Я впился в писанину ту,А там одна латынь,В глазах круги, в мозгу нули,Проклятый страх, исчезниОни же, просто, завелиИсторию болезни.
НИКАКОЙ ОШИБКИ
На стене висели в рамах бородатые мужчины,Все в очечках на цепочках, по народному в пенсне,Все они открыли что-то, все придумали вакцины,Так что если я не умер, это все по их вине.Доктор молвил: «Вы больны»,И мгновенно отпустило,И сердечное светилоУхмыльнулось со стены,Здесь не камера — палата,Здесь не нары, а скамья,Не подследственный, ребята,А исследуемый я.И, хотя я весь в недугах, мне не страшно почему-то.Подмахну давай не глядя милицейский протокол,Мне приятель Склифосовский, основатель института,Или вот товарищ Боткин, он желтуху изобрел.В положении моемЛишь чудак права качает,Доктор, если осерчает,То упрячет в желтый дом,Правда, в этом дома сонномНет дурного ничего,Хочешь — можешь стать Буденным,Хочешь — лошадью его.Я здоров, даю вам слово, только здесь не верят слову,Вновь взглянул я на портреты и ехидно прошептал:«Если б Кащенко, к примеру, лег лечиться к Пирогову,Пирогов бы без причины резать Кащенку не стал».Доктор мой большой педант,Сдержан он и осторожен,Да, бы правы, но возможенИ обратный вариант.Вот палата на пять коек,Вот доктор входит в дверь.Тычет пальцем — параноик,И поди его, проверь.Хорошо, что вас, светила, всех повесили на стенку.Я за вами, дорогие, как за каменной стеной,На Вишневского надеюсь, уповаю на Бурденку.Подтвердят, что не душевно, а духовно я больной.Да, мой мозг прогнил на треть,Ну, а вы, здоровы разве?Можно вмиг найти болезни,Если очень захотеть.Доктор, мы здесь с глазу на глазОтвечай же мне, будь скор,Или будет мне диагноз,Или будет приговор.Доктор мой и санитары, и светила все смутились,Заоконное светило закатилось за спиной,И очечки их, и почки даже влагой замутились,У отца желтухи щечки вдруг покрылись желтизной.Авторучки остриеУстремилось на бумагу,Доктор действовал во благо,Только благо не мое.Но лист перо стальноеГрудь проткнуло, как стилет,Мой диагноз — параноик,Это значит, пара лет.
ХИРУРГ-ЕВРЕЙ
