class="p1">Кейлу все равно надо было забрать депозиты, и он согласился. В пабе, как обычно по выходным после полудня, сидели завсегдатаи, жизнь била ключом, хотя вечером здесь все равно будет более оживленно. Пол стоял за барной стойкой, и вскоре на помощь ему придет Денни. Кейла на время задержали работники кухни, а потом он поспешил за Вивьен и Люку в конторку. Если он не уйдет из паба в ближайшее время, то его вечернего отгула, считай, как не бывало.
Открыв дверь конторки, он увидел Вивьен, занятую разговором с Санди. Присутствие Санди удивило его, хотя, наверное, Денни сказал ей, что у Кейла вечером отгул. Кейлу было очень неловко, стоя на том самом месте, где они вчера препирались с Санди, смотреть, как несведущая Вивьен демонстрирует свой список потенциальных бухгалтеров.
Взгляд Санди на секунду встретился с его, затем она вновь вернулась к списку:
– Вивьен, это здорово! Я все выясню про этих людей.
Люк потянул отца за руку:
– Папочка, давай мы машинки покатаем.
Довольный, что для него нашлось хоть какое-то дело, Кейл опустился на колени и открыл нижний ящик картотечного шкафа, где хранились детские игрушки. Внимательно следя, чтоб Люк не отрывался от игры с машинками, Кейл прислушивался к пояснениям Вивьен – что она читала или слышала о разных кандидатах.
– Я вам отмечу двоих, с кого бы я начала, – сказала она. – Только найду фломастер… – Села за стол и стала шарить в ящиках.
Кейл предупредил Люка, что они уходят через пару минут.
– Еще раз спасибо, – произнесла Санди. – Я начну обзванивать…
Люк поднял две машинки:
– Папочка, мне их отнести?
– Угу. Поставим-ка их на стоянку обратно в ящик.
Не сразу, но стало понятно, что молчание у него за спиной чересчур затянулось. Глянув через плечо, он увидел, как Санди не сводит глаз со стола. Вивьен сидела на стуле и вроде бы смотрела на нее, но лица жены он не видел.
– Это так… глупый сувенир, – с трудом выговаривая слова, сказала она Вивьен и пренебрежительно мотнула головой.
– Папочка, мне ящик задвинуть?
– Угу. – Кейл встал, стараясь разглядеть, о чем говорили женщины.
Вивьен поднялась.
– Возможно, не следовало хранить ее здесь.
Санди так и застыла, распахнув глаза, приоткрыв рот и не произнося ни слова. Было похоже, что у нее нашли что-то, чего у нее быть не должно.
И тут Кейл понял.
Он шагнул к ним, чтоб разглядеть, что лежит на столе, надеясь на то, что он ошибся. Но – нет. Это была открытка. Много лет назад он сунул ее в ящик, желая, чтобы она всегда была у него под рукой, но чтобы она не причинила никому боли. Не Санди спалилась, а он.
– Это неуместно, – произнесла Вивьен.
Он сделал глубокий вдох.
– Вивьен…
– Да нет, она права, – выговорила Санди. – Прошу прощения. Должно быть, она застряла среди бумаг, которые я принесла из дома. – Она забрала открытку с буквами «К» и «С» над фигурками человечков из палочек и огуречиков, изображенными на пляже, – и сунула ее в сумку ноутбука, стоявшую на полу.
Предназначенный ему удар она принимала на себя. Позволит ли он ей такое?
Щеки Санди горели, когда она снова выпрямилась. Она посмотрела на Вивьен.
– Мне правда жаль, что так получилось.
Вивьен, слега вздернув подбородком и поджав губы, кивнула. Потом обратилась к Люку:
– Давай, милый. Пора идти.
Она взяла сына за руку и повела его мимо Санди из конторки, стрельнув в Кейла взглядом.
Санди не двигалась и не моргая смотрела туда, где только что сидела Вивьен.
Он дал ей принять удар на себя.
Закрыв глаза, Санди отвернулась от Кейла.
А что ему было говорить? «Спасибо»? «Как мне жаль»? И еще: «Я все это время хранил нашу открытку»?
Если днем раньше ситуация с Санди осложнилась, то теперь она стала угрожающей. Но он не мог уладить этот вопрос, поскольку жена и сын ждали его за порогом раскрытой двери.
Так что он повернулся и, не сказав ни слова, пошел за ними.
* * *
После ужина они стали смотреть мультики, но Люк уснул уже через десять минут. Когда Кейл поднял его, сын обвил руками его шею. Он отнес его в детскую, но не уложил в постель. Вместо этого Кейл покрепче прижал к себе мальчика и немного покачал его, успокаивая и сына, и себя. Он стоял в спальне Люка, в окружении игрушек, в доме, который он четыре года делил с Вив. Когда они вернулись домой, она спросила его про открытку, поинтересовалась, ездили ли они с Санди на тот пляж, и он ответил: нет, они думали, что поедут «когда-нибудь». Он знал, что лжет, когда согласился с женой, что со стороны Санди было безответственно оставлять открытку в конторке, где кто угодно мог ее найти.
Сам он когда-то полагал, что в ящике стола открытка будет в безопасности, ведь он, как правило, был единственным, кто пользовался этим проклятым столом. Может, Санди уже находила ее, однако он сомневался в этом, вспоминая ее реакцию в конторке. Вину она взяла на себя, и теперь они сообщники по этой лжи.
Ей понадобится немного времени, чтобы разглядеть его приписку на открытке, сделанную за несколько месяцев до ее побега из Нью-Йорка.
Может быть, она выручила его, предлагая мир после их перепалки. До сих пор ему с трудом верилось в то, что она сказала. «Наверное, столько же, сколько я ждала, когда ты за мной приедешь». В этом просто не было смысла. Это она тогда все изменила, это она согласилась на работу за три тысячи миль и оставила его одного ломать голову над тем, что все эти годы он делал не так. Прямо как его мать.
«Кажется, ты довольно быстро начал новую жизнь». И в этих словах была горькая правда. Они с Вив поженились лишь почти через два года после побега Санди, правда, годом раньше Вив забеременела. Несколько месяцев они встречались (как бы между прочим, и по его инициативе), когда она ему сообщила о беременности. Поначалу они предохранялись, но поскольку она пила противозачаточные таблетки, он через какое-то время перестал покупать презервативы. Горькая правда была в том, что его беременность не особенно тронула.
Когда он почувствовал ответственность за Вив и будущего ребенка, то даже не подумал отправиться вслед за Санди или хотя бы позвонить ей. Что он мог ей сказать? «Слушай, от меня тут другая женщина забеременела, так что я просто узнать хочу, на самом ли деле между нами
